Счастливо оставаться! - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Булатова cтр.№ 62

– Витек, – еле слышно проговорил Гена. – Это шо за подстава?

– Так ты ж вчера сам договаривался! Ты чего? Не видел?!

Вольчику не оставалось ничего другого, как поменять растерянное выражение лица на «уверенное в своей правоте».

– А шо? – тоном измученного комфортом человека произнес Гена. – Даже прикольно.

Пообещав водиле поторопиться, Вольчик вернулся в холл к поджидающей его компании, встал по центру и торжественно произнес:

– Люди добрые!

Персонал пансионата при звуке Гениного голоса вытянулся по стойке смирно и замер в предвкушении зрелища.

– Простите меня и не поминайте лихом. Отдыхайте и радуйтесь! Братья и сестры! – пафосно воззвал он к народу и шагнул к Мальцеву, широко распахнув объятья: – Давай, братан!

К Тамаре подошел с определенной опаской, протянул руку и покровительственно обронил:

– Давай, не умничай. Будь проще, мать. Береги Витька. Хороший он мужик…

«Не то, что я!» – мысленно продолжила Мальцева начатую фразу.

Маруся подбежала, не дожидаясь высочайшего внимания, и повисла на Гене, обещая «слушаться папку».

– Пора, Вика, – скомандовал Вольчик и схватился за чемодан.

Краснодарское семейство начало загружаться. Расселись. Виктория обняла Машку, прослезилась и помахала Мальцевым свободной рукой. Виктор захлопнул двери. И машина, просигналив, покатилась к воротам. Кубанцы покинули пансионат.

Спустя часа три на Тамарин телефон пришла эсэмэска: «Я тебя найду» за подписью «Стас». Мальцева стерла текст и загадочно улыбнулась:

– Хорошие они люди. Правда, Витюша?

Наступивший вечер показался Мальцевым довольно скучным. До конца пребывания в пансионате осталось ровно четыре дня.

– Как же мне скучно! – жаловалась Маруся родительнице. – Как же мне скучно!

– Чем я могу тебе помочь? – бесстрастно поинтересовалась Тамара.

– Поиграй со мной! – приказала девочка и надменно взглянула на мать: «Ну-у-у-у, чем ты меня удивишь на этот раз?»

По Машкиным правилам, Мальцева должна была вскочить с деревянного лежака, покрытого полотенцем, встать по стойке смирно и жизнерадостно гаркнуть: «Что… новый… хозяин… надо?»

В этот момент Маруське приписывалось зевнуть, можно даже не закрывая рта, а потом небрежно позволить развлекать себя, горемычную. Стандартный набор игр за девять лет совместного проживания в «Уставе единственного ребенка в семье» был давно прописан и успел изрядно надоесть как Машке, так и ее родителям.

Понимая, что любое предложение с ее стороны вызовет мощное сопротивление («Опять эта твоя балда!.. слова!.. города! и т. д.»), Тамара с ответом не торопилась, перебирала гальку и раскладывала ее по отдельным кучкам. Маруся снисходительно наблюдала за бесполезными, как ей казалось, материнскими действиями и поражалась такой удивительной нерасторопности старших.

– И что ты делаешь? – нетерпеливо уточнила девочка.

– Я-а-а-а?

– Ну не я же!

– Играю.

– Играешь? – возмутилась Машка.

– Играю.

– Сама с собой?

– А с кем же еще? – как ни в чем не бывало проронила Тамара.

– Ну могла бы меня пригласить, – подсказала девочка.

– Зачем? Ты же все равно не будешь!

– Откуда ты знаешь? – обиделась Маруся и отодвинулась на противоположный край лежака.

Сидели молча. Мальцева любовалась на сформированные кучки и не знала, что делать дальше. Интригу надо было чем-то поддерживать, а чем – неизвестно. Решила просто тянуть время, пока Машка не выдержит и не начнет разговор. А там – куда-нибудь да кривая выведет! Например, прошлый раз она вывела их к заброшенному вокзалу, внешне напоминающему павильон для съемок очередного блокбастера о конце света или ядерной зиме. В результате Виктору пришлось фотографировать собственную дщерь на фоне зияющих черной пастью тоннелей, а Тамаре рассказывать историю появления железнодорожной станции Псырцха, почерпнутую ею из забытого отдыхающими путеводителя по Абхазии. Прослушав краткую лекцию о трудовом подвиге новоафонских монахов в создании водопадов, запруд, в проведении железной дороги по труднопроходимым горным местам, Маруся задала неожиданный, во всяком случае для своих родителей, вопрос:

– А у монахов дети родятся?

Узнав, что не родятся, искренне удивилась:

– А зачем?

– Что зачем? – в один голос возопили обескураженные Мальцевы.

– Строили зачем?

– Затем, что надо, – глубокомысленно произнес Виктор.

– Все равно не понимаю зачем, – стояла на своем Машка. – Ты работаешь для того, чтобы я не знала ни в чем нужды. Мама – тоже. Эти-то зачем?

Ответа девочка знать не желала. В ее набитой всякой всячиной головке жило твердое убеждение, что если что-то в этом мире значительного и происходит, то исключительно потому, чтобы была она – Мария Викторовна Мальцева. Других объяснений Маруся не принимала, ибо такая картина мира ее во всем устраивала.

Вот и сейчас, находясь на расстоянии вытянутой руки от матери, она размышляла над тем же вопросом:

– Зачем ты кучки складывала?

– Чтобы ты спросила, – проронила Тамара.

– Я тебя спросила. Зачем?

– Игра такая, – пояснила мать и начала отчаянно врать про способность человеческого глаза выделять предметы по их размеру, цвету и форме.

– Давай, чья башня выше? – предложила Машка и бесцеремонно пододвинула одну из галечных кучек себе.

Началось строительство. Тамара аккуратно строила свою башню, осторожно ставя камни друг на друга. Марусино сооружение росло на порядок быстрее, но и падало чаще. Результат не заставил себя ждать: Машка резко двинула ногой и одним разом завершила начатое строительство.

– Ты выиграла, – снисходительно заявила она матери и заодно снесла и ее башню.

– Зачем сломала? – спокойно поинтересовалась женщина.

– Затем, что ты выиграла, и игра закончена, – подвела итог девочка.

– Мы так не договаривались.

– Мы вообще ни о чем не договаривались, – с горечью изрекла Маруся и пожаловалась в никуда: – Сидишь тут одна, ни с кем не разговариваешь, все время о чем-то думаешь. Живи как хочешь!

– Я сижу не одна, а с тобой, – попробовала возразить Тамара.

– Как же! Со мной!

– А с кем же еще?

– Ты вообще меня любишь? – рассердилась девочка.

– Люблю, конечно.

– Ну раз любишь, почему не разговариваешь?

– А что, когда любят, болтают без умолку?

– Не только болтают. Еще обнимают и целуют. Ну, конечно, если родители нормальные.