Par Avion - читать онлайн книгу. Автор: Иселин К. Херманн cтр.№ 18

Посмотри направо: там, в небольшом городе, лелеют мечту встретиться с тобой в далекой гостинице, в номере с закрытыми ставнями и доносящимися снизу голосами. Голоса эти не имеют к нам никакого отношения, они странно выговаривают гласные и согласные, складывают их в непривычные слова и фразы, и все это — вкупе с непривычной интонацией — свидетельствует о том, что мы в окружении чужеземцев.

Продолжив путь по магистрали, а затем повернув налево, ты выберешься к морю: глубокому и бурному, как мое стремление к тебе. И все же во время отлива мы можем побродить по воде, которая — даже на порядочном расстоянии от берега — едва ли будет нам выше колена… хотя надо соблюдать осторожность и не заходить слишком далеко, поскольку нас может захлестнуть внезапно набежавшей высокой волной. Во второй половине дня море обычно спокойное и можно искупаться: погрузившись в воду, тела делаются бледными, гладкими и прохладными на ощупь — как бы при этом ни пылала наша страсть. Мы выбираемся на белый песок пляжа запыхавшиеся. (Пляж см. на открытке.)

Обрати внимание на железную дорогу, которая ведет в святая святых меня, туда, где кончаются слова и восприятие происходит через образы. Так бывает перед просыпанием или засыпанием, а еще при высокой температуре. А может, такое ощущение испытывает плод в материнской утробе… Или человек в минуту счастья.

На карте нет ни одного уголка, в который тебе запрещен доступ: ни единого города, леса или пляжа, куда бы ты не мог ступить.

Обойми мою голову и разложи перед собой карту моих мыслей. Она у твоих ног.

Мишленовская возлюбленная.

* * *

4 марта.

Жан-Люк… я еще никогда не получала на день рождения такой замечательной телеграммы. Пожалуй, это мой самый лучший в жизни деньрожденный подарок. Но на будущий год я желаю себе большего: встречи с тобой во временной нише… в сказочной пещере… в действительности.

Целую,

Дельфина.

* * *

Дорогая Дельфина!

Ты в самом деле чудачка. Ты чудачка и в то же время чудо. Ты чудесная чудачка! И что мне остается сказать кроме «спасибо»? Спасибо за все письма, которые порождают чудесные образы уже не в твоей, а в моей голове. Спасибо за все мысли, которыми ты делишься со мной, за все грезы, которыми ты меня одаряешь.

Меня тревожит лишь то, что ты посвящаешь все свое время либо размышлениям обо мне, либо сочинению писем. Это неправильно. Если сам я пишу тебе гораздо реже, иногда с большими перерывами, то не потому… не потому, Дельфина, что мне не нравятся завязавшиеся между нами отношения. Скорее всего, я просто слишком занят своим. У меня сейчас выставки в Париже и Базеле, а меньше чем через месяц, с 14 апреля по 5 мая, я выставляюсь в крупной галерее в Нью-Йорке.

Неистовая ты моя, неугомонная… соблазнительница ты моя — обольстительница!.. Пожалуйста, будь всем этим, милая, будь самой собой — но не только в письмах ко мне.

Будь всем этим (по крайней мере, двумя первыми) и с другими людьми… Выйди из глубин своей души и живи наконец полнокровной жизнью.

Ж.-Л.

* * *

30 марта.

Дорогой Жан-Люк,

удачной тебе поездки в Нью-Йорк! Мне будет тебя не хватать!

Я понимаю, это ужасно глупо, и тем не менее это правда — мне будет не хватать тебя в твое отсутствие. Вроде бы какая разница, где ты находишься: в Фанжо или в Нью-Йорке? И все-таки разница есть. Мне будет не хватать тебя, потому что ты уедешь от знакомого мне письменного стола, от почтамта, от универсама на площади, от тутового дерева во дворе.

У меня часто возникает мысль о том, что прошлое — некое законченное целое, независимое от течения времени. Прошлое есть прошлое — по прошествии как одного дня, так и трех месяцев или лет после события. Точно так же можно было бы сказать, что ты одинаково не со мной, будь то на расстоянии в сто, в две тысячи или в семь тысяч километров. И все же разница ощутима. Наверное, пора пересмотреть и мое представление о прошлом.

Ты напишешь мне из Нью-Йорка?

Любящая, которая никуда не уезжает.

* * *

Может быть, Дельфина… может быть, и напишу. Не обещаю. Но ты прекрасно знаешь, что я одинаково много думаю (и буду думать) о тебе как в Фанжо, где у меня находится время для писем, так и в Нью-Йорке, где я могу не выкроить такого времени. Ты прекрасно это знаешь. Не будь капризной девочкой с крысиными хвостиками и надутыми губками. Договорились?

Второпях,

Ж.-Л.

P. S. Надеюсь, капризная девочка улыбнется при виде этой открытки, на которой она сможет раздевать и одевать… Джимми Картера [20] . Прости, если тон моего предыдущего письма показался тебе излишне суровым. Я вовсе не хотел тебя обидеть.

Любящий и одновременно дрожащий

перед дальней дорогой

Жан-Люк.

P. P. S. А как тебе нравится эта открытка? Уж она-то должна тебя порадовать, а?

Ж.-Л.

* * *

Дорогая Дельфина!

Как говорится, Бог любит троицу: перерывая ящик письменного стола в поисках паспорта, я наткнулся на эту открытку, которую когда-то купил в Испании. На сей раз открытка вовсе не глупая — всего-навсего замок изумительной красоты (по крайней мере, на мой взгляд) и парк вокруг, в котором есть множество тайных уголков и скамеек для поцелуев…

Теперь у тебя должно быть ощущение, что, даже будучи в отъезде, я завалил тебя посланиями.

Твой Ж.-Л.

* * *

19 апреля.

Мой дорогой далекий друг!

…грустно писать тебе в никуда. Грустно сидеть дома одной — быть покинутой. Сознаюсь: я не склонна жалеть себя и понимаю, что смешна. И все-таки жду не дождусь твоего возвращения!

Пока же благодарю за вереницу открыток. Открытка с Картером показалась мне совершенно идиотской, над складной открыткой я от души посмеялась, тогда как испанская меня встревожила: можно подумать, я не знаю выражения «châteaux en Espagne» [21] . Вот, значит, какого ты мнения о том хорошем, что было между нами? Ты видишь во всем этом не более чем воздушный замок…

Мне нужно поскорее встретиться с тобой, милый друг, по которому томится моя душа. Тоскующая влюбленная женщина делается крайне тонкокожей и обидчивой. Одна-единственная встреча станет венцом моих желаний. Сердечный друг, я мечтаю только о ней…