Венецианская птица. Королек. Секреты Рейнбердов - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Каннинг cтр.№ 58

Гримстер шел вверх по реке, зная, что сможет вернуться к машине кружной тропинкой, а не через лес. Мысли его текли сразу по двум направлениям. С одной стороны, он разрабатывал план утреннего нападения на Лили, оценивал ее слабые стороны, готовил силы к атаке, выбирая направление главного удара. А рядом плавно и свободно проплывали ленивые летние воспоминания и размышления… Гаррисон, стоящий на песке устья, мокрый и громадный на фоне укутанного дождем неба. Это правда – Гримстер чуть не упустил первую и самую крупную рыбу Гаррисона в Блэкуотере, потому что неуклюже обращался с острогой… пока не разучил быстрый и точный удар – в живот, под большой плавник. Когда добычу все-таки вытащили на берег, Гаррисон принялся издеваться, и дело кончилось потасовкой рядом с большущим лососем. Пока приставленный к ним парнишка молча наблюдал, оценивая шансы, Гримстер расквасил Гаррисону нос, а Гаррисон выбил ему зуб; впоследствии обоим пришлось врать, как партизанам, чтобы его мать не узнала правду. За их долгую дружбу им не раз доводилось драться. А сейчас, подумал Гримстер, они ввязались в последний бой – и впервые из-за женщины. Не из-за Лили – она не в счет, она объект. Из-за Вальды, которая не понравилась Гаррисону. Слишком холодная, спокойная и чистенькая, с точки зрения Гаррисона. «Чертов блондинистый айсберг. Она заморозит тебя до смерти, парень». Вальда была не такая, но так ее представляли и Гаррисон, и многие другие. Документы, переданные Гаррисоном, были частью продолжающегося сражения. Он хотел уничтожить Вальду, даже после ее смерти, уничтожить любую чистоту, остававшуюся в воспоминаниях о ней, хотел превратить ее смерть еще в одно оружие для атаки на Гримстера. Зачем он упорствовал? Хотел увидеть в Гримстере окончательный и полный отказ от всех обычных добродетелей, хотел, чтобы они оба умерли для благородства, для достоинства и милосердия – только ходили, говорили и действовали как живые? В прошлом Гримстера было такое, что сформировало и исказило его. И у Гаррисона было – хотя он только однажды чуть приоткрыл до сих пор неведомое Гримстеру темное семейное прошлое, назвав свою мать сучкой, а отца – спившейся тенью донжуана.

Гримстер пошел прочь от реки, вверх по мокрым тропинкам через поле, к машине… к Лили, подумалось ему, к текущим делам, а после Лили – это он знал точно – к тому моменту, когда придется принимать решение, с доказательствами причины смерти Вальды или без них. Гаррисон делал все, чтобы этот момент настал, раз уж он не мог ускорить его реальными доказательствами. А пока что – Лили. Подумав о ней, Гримстер внезапно понял, что он для Вальды был примерно тем же, кем Диллинг был для Лили. Он заглянул тогда в отделение шведского турбюро в Лондоне, чтобы уточнить какие-то мелочи по поводу паромных рейсов в Стокгольм. Она вышла из кабинета к стойке помочь ему и не успела заговорить, как он знал, что хочет ее, как не хотел ни одной женщины… Такого простого, сильного желания в нем прежде не бывало.

Дождь брызнул Гримстеру в лицо, и он на мгновение замер от редкого приступа ностальгии, вновь почувствовав то желание. Но, рассердившись на минутную слабость, он встряхнулся, отбросив воспоминание, и зашагал по огороженной тропинке; розовые лепестки, сбитые дождем и ветром с шиповника, лежали на траве, как мокрое конфетти; краем глаза Гримстер уловил хвост кролика, юркнувшего в заросли крапивы.

Лили тепло приветствовала его в своей комнате и подняла руки, чтобы похвалиться купленным в Барнстейпле лаком для ногтей.

– Нравится, Джонни?

Он кивнул и включил магнитофон.

Лили засмеялась.

– Глядите-ка. Мы сегодня такие серьезные? Плохо спали?

Гримстер подхватил:

– Да, я серьезный. Но не потому, что плохо спал. А из-за вас, Гарри и той пятницы двадцать седьмого февраля. Тут все неправильно, и, пока мы не разберемся, нам покоя не будет.

– Но я ведь рассказала все, что знаю.

– Порой человек что-то знает, не зная, что знает. Понимаете?

– Нет.

– Ну и ладно. Просто давайте начнем заново. – Гримстер, взяв Лили за руку, подвел ее к креслу. – Садитесь поудобнее. Я хочу, чтобы вы думали о той пятнице. Вспоминайте.

– Это было так давно…

– Вспоминайте. Расслабьтесь и думайте, и рассказывайте все, что вспомните про тот день. Все, что угодно, в любом порядке. Но если можно, постарайтесь начать с самого утра. – Гримстер улыбнулся ласковой, ободряющей профессиональной улыбкой.

– Постараюсь.

– А я буду иногда задавать странные вопросы.

Лили откинулась в кресле, закрыла глаза и начала:

– Ну, давайте посмотрим. Я встала примерно в половине восьмого, надела халат и спустилась, чтобы приготовить чай себе и Гарри…

Гримстер слушал, иногда подкидывая вопросы.

О том, что было в газетах в тот день, Лили сказать не могла. Да, она их смотрела, но не помнит, что там было. Зато о том, что они с Гарри ели, и о делах по дому она помнила прекрасно. Более того, некоторые маленькие подробности, которые она помнила, удивили Гримстера. Она помнила все вещи, которые упаковывала, готовясь к отъезду. На сей раз без тени смущения она рассказала, как днем они занимались любовью. Потом перешла к вечеру – Гримстер, который уточнил в газете телепрограмму, спросил, что они смотрели. Сначала Гарри смотрел телевизор один, пока Лили занималась обедом и уборкой, а потом она присоединилась к нему.

– Помните что-нибудь, что показывали по телевизору?

– Ох, Джонни, ничего себе вопросик.

– Попытайтесь. Например, вы говорили, что у вас были только Би-би-си-один и «Саутерн телевижн». На Би-би-си показывали комедию про монахов «О, брат!» с пяти до восьми. Помните?

Гримстер не пытался подловить. Этот сериал действительно показывали.

– Нет. Я посудой занималась… Погодите-ка… – Лили прикрыла глаза ладонями. – Да, вспомнила.

Она опустила руки и улыбнулась, довольная собой.

– Я помню, потому что мы немного поспорили. Гарри хотел смотреть в девять какой-то триллер по «Саутерн», а на Би-би-си в это время шла серия «Саги о Форсайтах», которую хотела посмотреть я, и он уступил. Зато потом мы смотрели танцевальное шоу, которое ему нравилось. Между прочим, Гарри хорошо танцевал.

И она вспомнила правильно. Танцевальное шоу шло за «Сагой о Форсайтах», а в девять «Саутерн» показывал триллер «Охота на людей». Но помнить об этом она не могла – просто потому, что в это время их не было дома.

Гримстер почувствовал, как растут сомнения.

Он поднялся и подошел к окну. Дождь стих, и умытое солнце заливало зеленые леса. Яркую линию над полем прочертила одинокая сойка.

Гримстер повернулся. Лили почувствовала его раздражение и спросила:

– Это бессмыслица, да? Если ваш человек сказал правду? – Она говорила тихим, словно испуганным голосом.

– Да, бессмыслица. Известно, что вас и Гарри не было в доме примерно с десяти утра и как минимум до полуночи. За это время Гарри спрятал то, что спрятал, то, что нам надо найти.