Миxаил Черниговский - читать онлайн книгу. Автор: Лев Демин cтр.№ 83

- Ты уже писала об этом.

- Решила, что надо бы внести в мое повествование больше трагизма. Сколько же русичей в этом сражении полегло! И князья некоторые. А мой супруг Василько, тяжело раненный, был пленен, по приказу Батыя подвергался мученическим истязаниям и потом умерщвлен. Сперва хан предлагал Васильку служить ему и перейти с остатками своего войска к монгольским полчищам. Василько с негодованием отказался и за это поплатился жизнью.

- Откуда тебе известны такие подробности?

- Сему был свидетель один из воинов Василька. Хан отпустил этого израненного воина, чтоб он известил о гибели Василька меня и наших сыновей. С нами укрывался в Белоозере и наш ростовский владыка. Он и отправился на место бывшей ханской ставки, где был предан земле Василько. Его тело удалось извлечь из временного захоронения и погрести в Ростове со всеми почестями.

- Грустную историю ты мне рассказала, доченька.

- Думаю, как бы более правдиво передать ее летописным языком и заслужить одобрение владыки.

Монахиня протянула отцу книгу с исписанными крупным почерком листами. Это был черновик, который монахи-писцы должны были переписать начисто. Михаил углубился в чтение, попутно похвалив дочь:

- Вижу, кропотливый твой труд, матушка. Похвально твое старание.

- Да уж как надоумил Господь.

- Похвально, доченька, зело похвально. Кто-нибудь еще знакомился с твоими рукописями?

- Владыка читал. Услышала от него полезные советы. Еще прочитала свои наброски сынкам. Слушали с вниманием, особенно старший. Задавали множество вопросов, особенно о судьбе отца, Василька.

- А если отца твоего постигнет та же горькая участь, что и супруга?

- Ну вот еще… Надейся, батюшка, на лучший исход поездки в ханское логово.

- Кто же может предвидеть благополучный исход! Кто может предугадать, что в мыслях хана, чем я ему не угодил!

- Усерднее молись и надейся на лучшее, батюшка, - повторила Мария.

- Хватит ли молитв?

Оба помолчали. Разговор на грустную тему встревожил обоих. Переменили ее и заговорили о детях, старшем Борисе и младшем Глебе, их уроках и наставниках. Мать давала сыновьям уроки по русской истории. Борис уже прошел обучение по этому предмету и теперь в основном осваивал конную езду, преодоление препятствий на коне, стрельбу из лука под руководством старого дядьки-наставника. В летние месяцы княжич упражнялся в плавании в водах озера Неро. Младший, Глеб, еще продолжал заниматься кабинетными науками, хотя приобщался и к верховой езде.

- Жалко покидать ваш гостеприимный дом. Неведомо, что ждет меня в Сарае, - невольно вырвалось у Михаила.

- Оставь тревожные мысли, батюшка, - пыталась успокоить его дочь.

- Сие превыше моих сил. Кто знает, что ждет меня в ханском логове…

И Михаил тяжело вздохнул.

Чтобы отвлечь отца от горьких мыслей, Мария вызвалась познакомить его с новой росписью в монастырском храме. Он был небольшим, рассчитанным на проживающих в обители. Его украшал временный иконостас, сооруженный наспех. Теперь над ним работали искусные иконописцы, в просторечии богомазы, выписанные из Белоозера. Этот старинный город не пострадал так, как пострадали от Батыева нашествия города волжско-окского междуречья. Здесь сохранились опытные иконописцы. Теперь они трудились в ростовской земле, а потом собирались перебраться во Владимир-на-Клязьме.

В монастырском храме работали три иконописца, люди уже немолодые и, как видно, знающие. При каждом состоял подмастерье, растиравший краски, наносивший цветовой фон на икону и выполнявший второстепенные детали. А основную фигуру иконописного образа тщательно выписывал сам пожилой иконописец. Иконостас был задуман как трехъярусный. Верхний, третий ярус упирался в потолочное перекрытие. Образа нижнего яруса писались укрупненно и воспроизводили Иисуса Христа, Богоматерь и ведущих апостолов.

Михаил с интересом рассматривал незавершенные работы иконописцев и обменивался впечатлениями с дочерью.

- Коли вернусь в Киев живым и невредимым, займусь восстановлением собора Святой Софии, - мечтательно произнес он.

- Разумное желание, батюшка, - поддержала его дочь.

- Если бы ты видела, доченька, как этот главный собор на Руси был захламлен, загажен ворогами! Сколько сил и стараний пришлось затратить моим людям, чтобы привести его в божеский вид, навести в нем чистоту! Ордынцы жгли в соборе костры, держали лошадей.

- Трудно представить себе такое.

- А представь. Я тебе правду говорю. Все же собрали киевлян и с потугами навели порядок в соборе. А иконостас так и не удалось восстановить.

- О грустных событиях сообщаешь, батюшка.

- Иконостасные иконы выломали и сожгли тут же в храме на кострах. Драгоценные камни, кои украшали их, тоже выломали и разворовали.

- Можешь не рассказывать мне, батюшка, сию печальную историю про судьбу киевского храма. Такое нам ведомо. И здешние храмы весьма пострадали.

- Остается лишь вздохнуть, доченька.

- А я бы сказала - неистово трудиться на благо возрождения.

Посетив монастырский храм, инокиня с отцом возвратились в келью. Заговорили о делах семейных.

- Борисушке приглядели невесту, - произнесла Мария. - Муромская княжна.

- Слышал уже об этом, - отозвался Михаил.

- Посылали в Муром сваху, вдовую боярыню. По ее словам, княжна хороша, но еще слишком юная.

- Дай-то Бог, чтоб семья у Борисушки сложилась добрая. Не жалеешь, доченька, что не успела Васильку, великомученику, дочерей нарожать?

- Конечно, жалею. Двух сынков достаточно, чтобы удел не дробить на много частей. А дочери помогли бы завязать семейные узы с другими Рюриковичами. А может быть, и не только с Рюриковичами.

- Вестимо. Не забывай, что братец твой - зять венгерского короля, а бабушка твоя польская королевна.

- Говорят, я на нее лицом похожа.

- Пожалуй, есть сходство. И такого родства между Рюриковичами и иностранными домами немало.

Разговор переключился на внуков князя Михаила, обоих Васильковичей. Инокиня рассказывала отцу об их воспитании, наставниках. Она сама принимала деятельное участие в обучении детей, давая им зримые картинки правления наиболее выдающихся князей. Княжичи живо схватывали материнские уроки. Особенно восприимчив к ним был младший сын, Глеб, быстро воспринимавший рассказы матери и живо пересказывавший их. Его брат Борис, достигнув юного возраста, неожиданно увлекся охотой. Предметом этой его страсти стали куропатки, водоплавающая птица, глухари, зайцы, лисицы. Его охотничьим наставником был старый воин, обучавший его верховой езде. Возмечтал Борис в январе обложить логово, где залег в зимнюю спячку медведь, но узнав о таких намерениях сына, мать решительно воспротивилась этому: