Весь сантехник в одной стопке - читать онлайн книгу. Автор: Слава Сэ cтр.№ 31

А ещё на глазу ячмень и родная жена ушла к режиссёру. У жены шесть знакомых режиссёров и все – Аполлоны, ни одного с ячменём или хотя бы пузатого. Подозреваю даже, эти режиссёры не какают, такие у них талантливые лица. То есть шансов на любовь у меня – ноль. А я, как назло, в этом году непрочь.

И теперь невроз – моё второе имя. Поэтому, если всякие тут обезьяны будут мне мыкать, я возьму ацетиленовую горелку и выжгу на их левой ягодице фас безвременно сбежавшей жены, а на правой – профили всех шести её режиссёров. И будет эта задница чемпион по красоте среди всех миллиардерских задниц.

Так и сказал. Только по-английски:

– Афтер уан оур хера вил би варм эднд бьючифул.

И повернул задвижку. Всё было готово, как раз. В общем, душевно так поболтали.

* * *

Не умеете ли вы варить супы так, как не умею их варить я?

Мне сказали, тут всё дело в интуиции.

Однажды под руководством интуиции я наколдовал целое ведро вонючей жижи.

Пробовать никто не захотел. Даже мамин ротвейлер струсил. Он уполз от миски жопой в дверь. А ведь, бывало, камни жрал.

Тогда я применил точный расчёт. Нашёл рецепт Божественного Борща, весы, хронометр, спланировал каждое движение, забрызгал кухню в цвета весеннего болота – але оп! – готово новое ведро, круче первого.

Если б смех ротвейлера считался признаком успеха – это был бы самый успешный суп нашей с вами современности.

Но вот настало Сегодня.

Сегодня всё было наверняка. Оружие победы – две банки готовой солянки, их только в бульон всыпать.

Девяносто пять минут варил говядину, всыпал, размешал, понюхал и как-то сразу понял, чем можно было бы повернуть вспять коней апокалипсиса.

Мамин ротвейлер, кстати, умер год назад. Загодя. Как знал…

Я верю, в лабиринтах канализации живут мохнатые зелёные монстры, добрые внутри. Они-то меня любят, зовут кормильцем и благодетелем.

* * *

Маша учится в немецкой школе. Получила цвай за диктант. Ходит мрачная и торжественная.

Когда-нибудь об этом периоде её жизни я напишу книгу:

«Формирование нордического характера, или Восемь способов помыть посуду арийской девочкой».

В третий день исправления трудом говорит:

– На человеческой шее есть такая точка, если на неё надавить – сразу глаза вылезут. Нам учительница пения рассказала.

Зная теперь, что в их школе проходят по пению, боюсь представить их программу по физике.

* * *

Бард Александр песню сочинил, из чего сразу понятно: подлец. Позвонил в ночи, чтобы проверить на мне своё аллегро мистериозо.

О! Вы не представляете, как беспощадны бывают барды к людям уставшим, готовым уже лечь в постель. Барды выползают из чёрных телефонных шорохов, когда гадостей сегодня больше не ждёшь. Они могут за неделю натошнить триста новых песен и потом петь их всю ночь, прямо вам в мозг.

Песня попалась приличная, кстати. Куплеты не длинные, того и гляди всё кончится. И звук в телефоне хороший, будто кто-то жалобно помирает за озером, вдали.

Но в районе восьмого куплета Александр роняет телефон, от волнения. Я слышу шум, треск, и вдруг далёкий его голос:

– Слава, ты где?! Ты где, Слава?! Аня! Аня! Я телефон уронил, со Славой. Не могу найти!

И прямо слышно, прибегает Аня, дочка, двадцати лет. Сероглазая, в халате. И оба они куда-то лезут, под столы и тумбочки, пыхтят и зовут меня по имени. И так это трогательно, так приятно, что красивая Аня обо мне заботится. Меня теперь редко ищут вот так, под тумбочками, не целованные в колено шатенки. Представилось даже, это я сам закатился, пластмассовый, беспомощный, ни ручек, ни ножек нет, безутешно моргаю кнопками, зову их слабым голосом:

– Саша! Аня! Я здесь! За кошачьей миской!

Отзывчивая Аня нашла меня и вытерла о халат, судя по звуку, где-то в области подмышки. С тех пор всё думаю о телефонах, йоркширских терьерах и всех, кто живёт, судьбой прижатый к молодой и тёплой сисе. И всё из рук валится.

* * *

В костюме вспотевшего отца ходил на утренник.

Было просто и мило, снежинки и зайцы. В секс-шопе купили партию заячьих ушей розовой масти. Два мальчика пришли в костюмах пауков, им тоже выдали уши, родители улыбались в их сторону несколько иронически.

Воспитательница представилась феей зимы. Она уже много лет пример детям, что делает с людьми хороший аппетит, она была фея-дирижабль, родители в страхе поджимали ноги. В середине праздика от хвоста феи отпало перо, снежинки бросились с криком «чур моё», стали драться, иногда ногами. На миг закружилась как бы красивая метель. Чёткими командами «встать в строй», «фу, дрянь какая» и «выплюнь каку» родители разогнали непогоду. Это оказался хороший и дешёвый способ, не то что облака серебрить серебра аммонием.

Зайцев перо не взволновало. Другое дело, если бы из феи выпал танк или гвоздь. Была бы битва зайцев, тоже отличное зрелище. А так лишь одному за весь праздник наваляли и то по любви. Он был в костюме каратиста, снежинка Алиса его за это полюбила. На ней самой было фантастическое платье, расшитое боем ёлочных игрушек. Чтобы как-то привлечь внимание, снежинка выписала зайцу три пендаля подряд. Но острые края её украшений выглядели вредными для здоровья, заяц не решился ответить взаимностью. Лишь подставлял вторую ягодицу, получив по первой. Он был каратист и христианин одновременно.

Лялю этот праздник добра и взаимопонимания вогнал в зевоту. Она ушла в родительскую ложу, забралась на колени и смотрела на суету вполглаза, нога на ногу, ждала конфет.

Конфеты – отличный подарок, лучше, чем переводные картинки. Ляле кто-то нехороший подарил такие, и я проснулся однажды утром весь в слюнях, пингвинах, львах и жирафах. В праздничном убранстве, так сказать.

Конфеты лучше. Как доедим последний леденец, сразу зима кончится.

* * *

Ляля по утрам очень капризная. Не хочет надевать, что даёт отец. Хоть у отца отличный вкус. Отец всегда выбирает красивое, а главное – тёплое. А Ляля хочет безумств. Каждое утро она не ребёнок, а какой-то Пако Рабан. Подавай, например, ей трусы с единорогом впереди. Я говорю, божемой, Ляля, кто увидит там твоего единорога?