Как бы волшебная сказка - читать онлайн книгу. Автор: Грэм Джойс cтр.№ 14

– Сыграй что-нибудь, милочка.

Зои взглянула на Женевьеву.

– Я знаю только три аккорда, – сказала она, обращаясь к матери, а не к Ричи.

– Так сыграй три аккорда, – сказал тот. – Давай покажи, как ты умеешь.

– Я не в настроении, – ответила Зои.

– А я в настроении.

Он протянул ей гитару. Зои подняла глаза и уловила нечто в его взгляде, отчего немного испугалась говорить «нет». Она с неохотой взяла у него гитару, села и начала перебирать струны. В проигрывателе по-прежнему крутился диск с фильмом, и Ричи выключил телевизор. Эмбер задохнулась от притворного возмущения.

– Ну давай, милочка, покажи нам.

Зои принялась играть свои три аккорда, то боем, то переборами, стараясь придать игре немного чувства. Ричи внимательно слушал, а младшие девочки смотрели на него. Когда Зои кончила играть, Ричи протянул руку и освободил ее от инструмента:

– Дай-ка сюда.

Сел на диван рядом с Эмбер и заиграл профессионально и очень быстро. Играя, он не сводил глаз с Зои. У той щеки пылали от этого взгляда. Она отвернулась, посмотрела на мать, снова повернулась к Ричи.

Он резко оборвал игру.

– Ух ты! – воскликнула Женевьева.

Он встал, отдал гитару Зои и неожиданно заторопился уходить:

– Зайду позже, когда он будет дома.

– Я скажу, что ты приходил.

– Ладно. Спасибо за чай.

– Заходи в любое время. – Она открыла перед ним дверь. – И пока не ушел, Ричи…

– Да?

– Ты должен знать, что это мучило его. Все эти годы, что вы не разговаривали. Он никогда не говорил мне, что между вами произошло или что было сказано. Но так или иначе он страдал. Независимо ни от чего.

– Понятно, – сказал Ричи и пошел по тропинке. – Понятно.

Весной 1895 года Бриджет Боланд Клири жила с мужем Майклом Клири и своим отцом Патриком Боландом в небольшом домике в Балливадли, графство Типперэри, Ирландия. Они были женаты около восьми лет, но детей у них не было; Бриджет было двадцать шесть, а Майклу тридцать пять лет. У красавицы Бриджет была швейная машинка «Зингер», и она, как говорится, понимала толк в моде.

Майкл Клири заявил, что его жену Бриджет похитили фейри, подменив ее ведьмой. Пятнадцатого марта Майкл Клири после трех дней различных обрядов, призванных изгнать ведьму и вернуть жену, поджег ее.

Он и девять родственников и соседей Бриджет Клири предстали перед судом по обвинению в убийстве.

Краткое изложение протоколов судебного заседания

Я расскажу вам историю, если желаете услышать историю. Я почти написал песню об этом, но она не очень получилась. Я думал, это будет песня о любви, а в итоге вышла песня протеста. Хотя, если задуматься, большинство песен о любви – это песни протеста.

В нашей группе были я, Питер и Тара и еще пара ребят, и все на свете было хорошо, но однажды все изменилось. Мне еще не исполнилось восемнадцати, когда как будто кто-то захлопнул дверь за моей прошлой жизнью. Все шло нормально, было много планов и возможностей, а затем все пошло под откос.

С самого начала я думал только о Таре. Только о ней. Она была младшей сестрой Питера, а мне было всего пятнадцать, и я пришел к ней домой на ее тринадцатый день рождения. Еще вчера она была тощей девчонкой, а сегодня ее окружало это сияние. И я заметил, что она поглядывает на меня. Когда мы с Питером разговаривали, она слушала, и я ощущал ее внимание, будто кто гладил меня, и чувствовал на себе ее взгляд. В те времена она глядела на меня снизу вверх.

Я знал, что она особенная. С того дня я думал только о ней, хотя не мог сказать этого Питеру. Во-первых, было не круто бегать за девчонками моложе нас. Сохли мы по девочкам постарше и взрослым женщинам, даже если они были недоступны. К своим ровесницам и девчонкам моложе нас мы относились с пренебрежением.

Но мои чувства к Таре были иными. Однажды я ждал Питера в соседней комнате и увидел ее школьную фотографию, на которой ее каштановые волосы были аккуратно причесаны, а в глазах – блик от фотовспышки. Я немедленно стянул тот снимок. Спрятал его в комоде на дне ящика, под носками, и доставал время от времени. Это была не единственная ее фотография, что я украл из их дома. Они наверняка знали, куда девались все те фотографии. Наверняка знали.

Как я уже сказал, я держал все это в тайне. Но ждал начала занятий в школе и не собирался их пропускать, зная, что увижу ее там. Школа, которая прежде была для меня кучей дерьма, превратилась в место, озаренное золотым светом. Хотя я притворялся, что мне до Тары дела нет. Я был слишком умен, чтобы выдавать себя. Не хотел, чтобы Питер или еще кто издевался надо мной.

У меня было много возможностей находиться с ней рядом. И я видел, как она расцветает с каждым днем. Никто ни о чем не подозревал. Думаю, что и она тоже. Я не позволял ей заметить, что за ней наблюдаю.

Как-то раз на спортплощадке она попросила постеречь свой рюкзачок, пока куда-то отлучится. Когда она ушла, я шмыгнул за стоянку для велосипедов и обшарил его. Нашел расческу с ее волосами. Оставил себе. Карандаш. Тоже оставил. И еще две-три подобные вещи. Я писал этим карандашом. Писал «я люблю тебя», просто чтобы посмотреть, как выглядят слова, написанные ее карандашом. Я хранил его в коробочке с замочком, как высохший палец средневекового святого.

В то время я учился играть на гитаре. Написал несколько дерьмовых песенок о Таре. Песни – ни в какие ворота. Не захочешь, чтобы кто их услышал. Ни за что.

Я заметил, что у Тары нет близких друзей. Не как у большинства девчонок в этом возрасте. Чуралась людей. Они ей были не нужны.

Но увязывалась за нами, куда бы мы ни ходили. Питер поначалу противился, но я его уговорил. Питера всегда было просто убедить. Я сказал ему, что с Тарой нам будет легче кадрить девчонок.

– Как это?

Я объяснил: если девчонки увидят с нами другую девчонку, они будут меньше нас бояться. Мы тогда норовили залезть в трусики всякой попавшейся девчонке. Но я знал, что отчаянное желание, написанное у нас на лбу, служило нам дурную службу.

– Ты это о чем? – спросил он.

Как будто ни о чем таком никогда не думал. Я сказал, что с ней мы будем выглядеть не такими озабоченными и они потеряют бдительность. Плюс к тому она может завести разговор, а там и мы вступим.

– Господи, какой ты тупой, Пит, – сказал я. – Чертовски медленно соображаешь.

Так или иначе, он сдался. Тара стала ходить с нами. Я по-прежнему изображал холодность, и чем холодней я был с ней, тем больше ее интересовал. Но я не мог этого выносить. Я умирал от любви. Умирал. Мне снилось, что мы с ней поженились и летим ночью по шоссе. Это были яркие цветные сны. Я был болен. И, промучившись так год, сказал Питеру.