Дорога в Рим - читать онлайн книгу. Автор: Бен Кейн cтр.№ 67

На следующий день Ромулу с Сабином велели явиться к главнокомандующему. Атилий, выполняя обещание, рекомендовал их к награде за смелость, а Ромула еще и за затею с нападением на Петрея. О вызове к Цезарю он сказал друзьям перед самым отбоем, так что оба не сомкнули глаз, поднялись еще затемно и до самого утра чистили и полировали доспехи, подобранные накануне. После битвы поле пестрело мертвыми телами, найти шлем и кольчугу по размеру не составило труда.

— Как ты думаешь, что он нам скажет? — в предвкушении встречи спросил Сабин, расчесывая на шлеме гребень из конского хвоста.

— Откуда мне знать? — улыбнулся Ромул.

— Ты с ним уже разговаривал.

О том, что Цезарь освободил его от рабства и сделал римским гражданином, Ромул никому не рассказывал, однако история и без того разошлась по всему легиону. Благоговейный взгляд Сабина его удивил, однако юноша тут же вспомнил, что солдатам в диковину общаться напрямую с главнокомандующим. Цезарь ведь не бродит вечерами по лагерю, рассказывая байки за чашей ацетума. Для простых легионеров он почти недосягаемое божество, беседы с ним удостаивались лишь немногие. Ромул гордо улыбнулся.

— Цезарь — воин, он ценит смелость. Наверное, так нам и скажет. И выдаст по фалере.

— Хорошо бы и монет получить, — с удовольствием добавил Сабин. — Жена вечно жалуется, что мало присылаю.

— Ты женат?

— Скорее цепью прикован, — усмехнулся Сабин. — Уже лет десять, а то и больше. Трое детей. Видел в прошлый раз, как в отпуск наведался. Хозяйство, рабы, жена хлопочет. Деревенька на полпути между Римом и Капуей. — Поймав завистливый взгляд Ромула, он добавил: — Как распустят легион, приезжай погостить. С урожаем поможешь, покувыркаешься в сене с рабыней-другой. — Сабин подмигнул. — Ну, если выживем.

— Хорошо бы, — кивнул Ромул. Такая привязанность к дому, хоть и замаскированная небрежными словами, заставила его задуматься. Мысль о жене, семье, детях оказалась неожиданной. Пока он был рабом, о семье не думал. А теперь — чего ждать, к чему стремиться? Найти Фабиолу, убить Гемелла. А где жить? И что делать?

От беспокойных дум его отвлекло появление Атилия. Друзья тут же вскочили и вытянулись перед командиром.

Старший центурион окинул их опытным взглядом.

— Неплохо. Теперь хоть похожи на солдат. — В устах Атилия, скупого на похвалу, это было высшим одобрением, и друзья довольно заулыбались. — Тогда пошли. Не заставлять же главнокомандующего ждать. Верно?

— Верно!

И оба героя чуть не вприпрыжку, как щенки, пустились вслед за Атилием под добрые напутствия друзей по когорте.

Принсипий, штаб Цезаря, находился на пересечении двух главных дорог лагеря: виа Преториа и виа Принсипия, идущих с севера на юг и с запада на восток соответственно. Площадь перед огромным шатром, служившим Цезарю для совещаний, уже кишела сотнями легионеров, которые пришли посмотреть на церемонию награждения. Главнокомандующий еще не выходил, лишь у входа в шатер толпились старшие командиры в отполированных панцирях, золоченых поножах и оперенных шлемах. Вдоль стены шатра выстроились два десятка отборных солдат из испанской стражи — личная охрана Цезаря, отличающаяся от легионеров платьем и оружием. Здесь же присутствовали аквилиферы всех легионов, вздымающие в небо каждый своего орла, рядом развевалось алое знамя главнокомандующего. Четверо трубачей держались наготове, бдительно следя за входом в шатер, чтобы не пропустить появления Цезаря.

Чуть поодаль стояли в ряд легионеры и командиры. По их смущенному виду Ромул догадался, что они тоже кандидаты на награждение. К этой-то шеренге Атилий и подвел Ромула и Сабина.

— Удачи, — шепнул он напоследок.

— А нам-то что делать? — в отчаянии спросил Сабин.

— Приветствуешь, принимаешь награду, благодаришь Цезаря, — тихо отчеканил Атилий. — И ждешь, пока отпустят.

Не успели друзья, кивнув остальным, встроиться в шеренгу, как трубачи поднесли к губам букцины и протрубили сигнал.

— Внимание! — крикнул один из старших командиров.

Все присутствующие разом выпрямились.

Ромул с товарищами, стоявшие напротив входа, первыми увидели Цезаря — в алом плаще, золоченом панцире и юбке с кожаной каймой, он стремительно вышел из шатра. В утренних лучах блеснул гладиус с золотой рукоятью, отделанные серебром ножны и тщательно отполированный шлем. Тонкие черты лица и характерный нос придавали облику диктатора истинно царское величие.

— Вольно, — спокойно скомандовал он.

Все, кроме Ромула и его товарищей по шеренге, расслабились.

Цезарь ступил вперед и поднял руки — толпа мгновенно затихла.

— Соратники, — начал он. — Вчерашний день был нелегок.

— Мягко сказано, Цезарь! — крикнул какой-то шутник из задних рядов.

Цезарь улыбнулся: он любил такое подтрунивание, сближающее полководца с солдатами.

— Битва была тяжелой, почти безнадежной, — признал он. — Враг стремился нас уничтожить, однако не преуспел. Почему?

Цезарь замолк, и Ромул оценил его ораторский дар — теперь каждый солдат, не отрываясь, ждал продолжения.

— Почему? — повторил главнокомандующий. — Потому что там сражался ты! — Он выразительным жестом указал на ближайшего легионера и следом ткнул пальцем еще в нескольких: — И ты! И ты тоже! Вы все бились как герои!

Из груди легионеров разом вырвался ликующий возглас, и Цезарь с улыбкой прошел к шеренге, в которой стояли Ромул и Сабин. Приветственный крик звучал все громче, зрители били мечами в металлическую кромку щитов, над лагерем несся оглушительный грохот. Через миг поверх шума проступило одно-единственное слово, звук нарастал, и Ромул с трудом удерживался, чтобы не крикнуть самому.

— Це-зарь! Це-зарь! Це-зарь! — скандировали солдаты.

Ромул, преисполнившись гордостью, в очередной раз оценил гениальность Цезаря: ни слова о приказах, о многочасовом изматывающем страхе, о запрете отходить от сигнифера дальше четырех шагов, — нет, лишь вдохновляющие слова, чтобы каждый почувствовал в себе храбрость Геркулеса. Сам Ромул никогда прежде так не радовался счастью быть римским легионером. Распрямив плечи, он лишний раз окинул взглядом кольчугу и отполированный умбон щита, надеясь, что предстанет перед главнокомандующим в достойном виде.

Постепенно шум стих.

Цезарь подступил к крайнему легионеру в шеренге, который старательно вскинул руку в приветственном жесте.

— Кто он? — спросил Цезарь.

— Центурион Асиний Макрон, — отчеканил кто-то из старших командиров. — Первая центурия, первая когорта, Пятый легион. Многократно рисковал жизнью во вчерашнем бою, особенно при спасении отряда, отрезанного врагом от основного войска.

Цезарь качнул головой, и вперед вышел раб с бронзовым подносом, на котором теснились награды и кожаные кошели. Выбрав золотую фалеру, Цезарь прикрепил ее к груди Макрона и со словами поздравления вручил ему туго набитый кошель. Центурион просиял счастливой улыбкой, а Цезарь уже двинулся дальше.