Братья. Книга 1. Тайный воин - читать онлайн книгу. Автор: Мария Семенова cтр.№ 92

К полудню дикомыт явился приплясывая и с пленником на тяжёлке. Лутошка плакал от злости и унижения. Он опять только понял, кто переимщик, когда его связанного не стали лупить.

Тогда лихаревичи повадились болтать, будто дикомыт и кабальной сговорились.

– На обиженных воду возят, – сказал им Лыкаш.

После первой удачи с красной солью Инберн его заметно приблизил, отчего Воробыш пригрелся и обнаглел.

– Так вы попросите господина учителя, – ехидно посоветовал Ознобиша. – Пускай вас за Скварой пошлёт.

Верзилы надвинулись, засопели. Прибить бы слишком умного недомерка, да потом горя не оберёшься.

– А что, вдруг поймаете? – глядя честными глазами, продолжал меньшой Зяблик. – Тогда – Сквару за вами…

Они с братейкой были уверены, что Ветер скоро назовёт Ознобишину долю. Да непременно за утренней вытью, когда все сядут к столу. Входя в трапезную, оба трепетали. Против ожидания, источник подозвал к себе Хотёна и Сквару.

– Вы – двое лучших учеников, – объявил он громко. – Наши с Лихарем становики. Поэтому за солью на кипуны, как все, не пойдёте. Вам – дело иное.

Обширная трапезная сдержанно зашумела. Гнездарь с дикомытом друг друга вовсе не привечали. Возможно ли, чтобы Ветер надумал их сдружить за общей работой? А вдруг он решил устроить им состязание, выбрать первого из двоих?

Лучшие уноты быстро переглянулись. Разом ударили поклоном источнику:

– Учитель, воля твоя!

Лихарь, впервые покинувший своё жильё ради места за верхним столом, угрюмо поглядывал на обоих. Он сидел косо, привычно стараясь меньше опираться на левую половину. Ему наверняка было больно и всё время казалось, будто ученики его тайком передразнивали.

Ветер подождал, пока стихнет ропот. Улыбнулся.

– На дальних выселках, – сказал он, – живёт одна бабушка. Вы все её хорошо знаете…

Ребятня зашумела громче. Конечно, они смекнули, что речь шла о Шерёшке. Время от времени старуха появлялась в крепости с коробком сладкого печенья, одуряюще пахнущего маслом, пряностями, мёдом. И почти каждый раз хоть кому-нибудь да перепадало Шерёшкиного костыля. Склочной бабке, верно, казалось, будто разбойные недоросли метили отобрать у неё коробок, сожрать лакомство без всякого чину.

Удостоверившись, что все его поняли, Ветер посмотрел на двоих соперников и вдруг подмигнул:

– Так вот, дело вовсе простое. Украдёте у неё из печки печенье, принесёте сюда. Кто первый управится, тот молодец.

Сквара и Хотён снова обменялись быстрыми взглядами – с вызовом и задором.

– Бабушке обид не творить, дом не ломать, – строго предупредил Ветер. – Сведаю – накажу. И помощников с собой не водить, незачем… Да, вот ещё: она знает, что вы покушаться придёте, и загодя сердится.

Он продолжал улыбаться. От этого воровской подвиг, предстоявший лучшим ученикам, выглядел праздничной забавой вроде лазанья на высокий столб за подарком. Правда, если подумать, ходка за солью или даже ловля кабального с его ослабленным самострелом оказывались как-то верней. Ребята смеялись над избранцами, от щедрой души давали советы. Однако взабыль оказаться на месте двоих крадунов никто не желал.

Шерёшкин домик стоял опричь остальных, словно отмещённый совокупной нелюбовью шабров. А в остальном деревушка немного даже смахивала на Твёржу. Ледяной вал, ухожи, рыбные да птичьи пруды… В тёплом озере, впродоль которого дугой выстроились избы, время от времени вспухал зеленоватый пузырь. Вскипал, прорывался – и дети, ждавшие на берегу, с визгом улепётывали от аршинного буруна.

Как в Твёрже, здесь не отгораживались друг от дружки, жили открыто. Только Шерёшкину избу, чёрную, вросшую в землю, окружал такой же ветхий заборчик. Сквара долго рассматривал косой плетень, примеривался к работе. Потом убежал в лес, приволок охапку жердей, взялся за дело. Благо без топорика и лопаты он отроду никуда не ходил.

Начав у калитки, он вытащил десятка полтора кольев, годившихся только в печку, заменил новыми. Обожжённые комли входили в землю прочно и радостно. Сквара заплетал их хворостинами погибче, дело спорилось. Он, оказывается, даже не представлял, до чего стосковался по домашней работе. Дорвался вот – и кто б его теперь отодрал! Надо будет ещё на крышу залезть, шелом посмотреть, тоже небось гнилой. «Самому бы только в избу со стропилами не провалиться, взаправду дом не порушить…»

Он добрался уже почти до угла, когда из дому выглянула хозяйка.

Оглянувшийся Сквара тут же испугался за бабку. Теснины крыльца были не моложе тех, что разошлись под ним у входа в Мытную башню. Впрочем, сухонькая Шерёшка стояла себе, не проваливалась, только вместо обычной сошки держала в руке метлу.

– Здравствуй, бабушка, – поклонился Сквара, опуская топор.

– За печеньем пришёл? – неприветливо осведомилась та.

Сквара ответил по-андархски:

– И за печеньем тоже, добрая госпожа.

Лыкаш вызнал у всеведущих стряпок, будто Шерёшка вела свой род из столицы. Но если была у Сквары надея умаслить её фойрегским разговором, то зря. Старуха лишь сморщилась.

– Как пришёл, так и уйдёшь! – упорно на языке Левобережья, словно отказывая ему даже в таком праве на общность, прошипела она. Пристукнула черенком метлы, скрылась в избе.

Сквара пожал плечами, взялся за угловой кол, для которого припас самую толстую и прочную жердь. Выговор у него был отменный, он это знал. Когда Светел только-только стал ему братом, родители очень боялись, как бы малыш не забыл на чужбине отеческого языка. Поэтому за каждое слово правильной речи Сквара брал в отплату андархское. Сперва потешались, после стали болтать…

За пределами зеленца падал снежок, внутри моросило. Сквара давно сбросил кожух, работал в одной тельнице. Бегал за прутняком и возвращался, не успевая остыть.

К середине второго прясла старуха вышла опять.

– Всё колотишь, охаверник? – зло спросила она. – Поди прочь, не дам тебе ничего!

– Бабушка, у тебя рядом с крыльцом чихнуть страшно, – отозвался Сквара. – Скажи, где теснин взять, я подновлю…

Она захлопнула дверь.

К вечеру на приободрившийся заборчик стало можно смотреть не краснея. Сквара высушил рубашку над костерком, на котором обжигал колья. Снёс остатки гнилья в бабкин дровник и, пока свет позволял, стал точить неразлучный топор.

Шерёшка вновь не усидела в избе. Обошла плетень, придирчиво потыкала палкой, подёргала колья. Мрачно сказала:

– Ночевать не пущу, не надейся. Не звала я тебя.

Сквара поклонился:

– Изба твоя, бабушка, и воля твоя.

На сей раз она чуть помедлила, прежде чем спрятаться.

– Топоришко у тебя неплохой…

Он с надеждой поднялся на ноги: