Разбуженные боги - читать онлайн книгу. Автор: Александр Логачев cтр.№ 19

– Зверь он. Режь его, – сказала та опять-таки по-русски, потом перешла на японский: – Он – айн. И не просто айн, а ватари-эдзо. Ты из Ямато, ты должен знать, что это значит.

– Вот оно что!.. – протянул изумленный Артем.

Он впервые видел живого айна. Мертвых ему, впрочем, тоже видеть не доводилось. Зато наслышан о них Артем был предостаточно. Он даже чуть не ли дословно запомнил цитату из какой-то очень древней хроники: «По природе айны храбры и свирепы и очень хорошо стреляют, постоянно держат свои стрелы в волосах, бегают так быстро, как бы летают, умеют напускать осеннюю мглу и творить осенние туманы» [17] .

Эта цитата так прочно засела в башке Артема из-за того, что она поразительно совпадала с высказываниями об айнах всяких разных самураев, в первую очередь тех, которые обитали в пограничных северных провинциях. Эти самураи сильно ненавидели эдзо, они же айны, эмиси, эбису, по мнению японцев, дикарей и варваров, и так же сильно уважали. Айны отвечали самураям никак не меньшей ненавистью, а то даже и большей. Поводов для ненависти у айнов было все-таки поболее. Это ведь не они завоевывали, это их завоевывали, оттесняя все дальше и дальше с исконных земель.

Вдобавок, по словам бабули-соотечественницы, этот айн – ватари-эдзо, то бишь родом из страны Ватари, с острова Хоккайдо, который полностью находится в их власти. Если айны из страны Муцу-Эдзо, с северо-востока Хонсю, не только воюют с японцами, но и торгуют с ними, даже смешиваются в браках, то ватари-эдзо отличает воинственность и непримиримость. Они исповедуют принцип «Хороший самурай – мертвый самурай».

Артем как-то вдруг стал склоняться к тому, что права старушка-бабушка. И впрямь, безопаснее будет резануть по горлу или на худой конец по веревочке и отправить этого товарища назад, в лужу, живого или не совсем.

– Ты и вправду айн? – спросил Артем человека, висящего на веревке.

– Да, я – айн.

Ага, все же говорить он умеет, причем по-японски, впрочем, как и многие из айнов. Значит, до этого молчал, потому как не хотел разговаривать с послом ненавистной Ямато?

– Что будем делать, айн? Твое слово. Только очень короткое слово.

– Моя жизнь, – сказал айн, и в полумраке блеснули яблоки глаз, нацеленных на Артема. – Оставишь в живых, буду твоим вассалом, буду служить тебе год от этого дня. Потом уйду. Моя кровь будет литься за тебя, самурай. Клянусь богом Окикуруми, прародителем рода Онки, духами моей земли и священными водами наших рек.

Артем не мог не признать, что сказано коротко и ясно.

– Не слушай его, он зверь! – гнула свое женщина. – Зверь всегда врет, когда хочет сбежать. Он настоящий зверь, и держали его здесь для боя со зверем, с тигром.

В данный исторический момент Артем был далек от гуманистических идей ровно настолько же, насколько и от Руси-матушки. Сейчас ему следовало считаться только с одним – с целью. Цель ясна и понятна – освободить всех своих и смыться отсюда. Исходя именно из этого, напарник ему не помешает. Тем более ловкий и сильный дикарь, которого тут держат – если он правильно понял женщину – для гладиаторских забав с тигром. Хлюпика и хиляка не оставили бы для эдаких-то игрищ, приспособили бы к чему попроще. К тому же у айна должен быть изрядный зуб на пиратов, хотя бы за вонючую яму. Вот когда они отсюда выберутся, можно будет и разойтись с варваром путями-дорожками, сейчас же есть смысл рискнуть, понадеявшись на его клятву. Решено.

Артем отвел кинжал от горла айна.

– Выбирайся. Иди к дереву, отвязывай веревку.

Веревка могла пригодиться, надо было прихватить ее с собой. За айном, ясное дело, придется приглядывать. А сейчас Артему следовало кое о чем в темпе поспрошать женщину. Следовало признать, весьма загадочную женщину…

Артем шагнул к ней, приобнял за плечи:

– Спасибо. Я у тебя в долгу. Ты русская?

Она рубанула ребром ладони об ладонь:

– Наполовину. Мать моя бывши в Киеве отроковица, – она опять заговорила по-русски. Судя по напряженному лицу, родной язык давался ей нелегко. Наверняка эта женщина уже порядком подзабыла его. – Отец из булгар. Ведати булгар?

Артем довольно энергично кивнул, так как булгар он знал, хотя и без подробностей. В его мозгу эти самые булгары, правда, почему-то весьма причудливо сплетались с половцами. Те и другие в его воображении выглядели одинаково – люди в конусовидных меховых шапках, с гиканьем врывающиеся в русские поселения и стреляющие из луков на скаку.

После того как выяснилось, что Артему знакомы булгары, женщина с видимым облегчением перешла на японский, на котором говорила с окинавским акцентом и весьма бойко, то есть ровно так, как люди говорят на родном языке. По-японски она и поведала Артему свою историю, уложив длинную жизнь в два десятка фраз.

Отец-булгарин взял ее мать в полон в одном из набегов даже не на сам Киев, а на какую-то деревню или город, находившийся неподалеку от Киева. Рассказчица уже и не помнила, как называлось то место. Булгарин полонянку не продал, потому как та была зело красива, а оставил себе в качестве одной из жен, увеличив штат таковых еще на одну единицу. Жили они в городе Биляр, в большом доме с огромным садом. Мать приняла мусульманскую веру, потому что в городе том молились Аллаху, хотя других вер не притесняли.

Отец все больше пропадал в походах, жены, большей частью бывшие полонянки, браком с булгарином возведенные в ранг полноценных свободных людей, как ни странно, жили дружно. Может быть, потому, что жили они в достатке, взаперти не сидели и даже работать им особенно не приходилось. Знай себе тоскуй по мужу, жди, когда он нагрянет из похода и навезет подарков. В этом городе, в этой обстановке и родилась Айгюль. Такое имя дали сегодняшней спасительнице Артема много-много лет назад. Мать учила ее, как и других своих детей, родному языку. Этому никто препятствий не чинил.

А потом пришел какой-то Джам-аль-Джем, встал под городом лагерем, предложил жителям сдаться в обмен на сохранение жизни. Те не сдались, и началась осада. В конце концов Джам-аль-Джем ворвался в город, ну и понятно, что тут началось. Мать погибла от стрелы, когда они перебегали из их загоревшегося дома куда-то еще, отца тоже убили, хоть сама она и не видела этого. Убили вообще всех мужчин города, равно как и всех мальчиков, чтобы не мстили потом. Не трогали только стариков, если те, конечно, сами не хватались за оружие. Женщин, тех, которые помоложе и покрасивее, победители угнали с собой. Зачем оставлять добро? Она была тогда совсем молодой, не больше четырнадцати весен от роду. Ее, разумеется, угнали тоже.

Ее продавали трижды. Два раза Айгюль покупали другие торговцы рабами. Потом ее долго куда-то вели и везли вместе с караванами невольников – видимо, туда, где подобный живой товар стоил намного дороже. В конечном счете она очутилась на невольничьем рынке в каком-то неведомом Артему городе Вэньчжоу. Там она и приглянулась некоему Лао, китайцу по национальности, пирату по профессии, окинавцу по месту рождения и проживания, плохо разговаривающему по-китайски, зато хорошо по-японски. И этот Лао ее купил. С тех пор она и жила здесь на правах одной из женщин пирата, получила от него новое имя – Юна, родила ему пятерых детей, из которых двое умерли, но зато имелось уже трое внуков. Раньше Юна работала на рисовом поле и дома, теперь, по старости лет, – только по дому. Года считать она уже давно перестала. Да и чего их считать, спрашивается?