Промысел Господень. Летописи крови - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Таранцев cтр.№ 68

Некогда это каменное строение была той самой ойкуменой, в пределах которой существовал Ян. Жизнь заканчивалась там, где обрывался подвесной мост, который то опускали, то поднимали несколько дюжин кнехтов, используя нехитрое приспособление. Огромные цепи, выкованные усилиями дюжины кузнецов, скрипели, накручиваясь на деревянную бобину, и олицетворяли собой единственную нить, связывающую обитателей замка с окружающим миром.

В сознании молодого Ватека эти цепи были символом его детской веры в нерушимость основ мироздания. Они были ужасом его ночных кошмаров, когда с грохотом и воем рвались, и мост падал в ров, наполненный гнилой водой, запах которой густым туманом висел над замком большую часть года. Цепи символизировали счастье от ощущения собственной безопасности, когда накрепко закрывали ворота, предотвращая любое проникновение.

А еще Ян знал, что где-то чудесным образом существуют другие замки. Со своими башнями, донжонами, подвалами и тайными ходами. У тех, далеких, казавшихся лишь плодом фантазии, крепостей тоже были свои мосты и цепи, порвать которые так стремился юный Ватек в своих мечтах.

Занимаясь фехтованием, он видел картины будущего, на которых он, героическим усилием преодолевая тяготы и лишения военных походов, врывается во внутренние дворы чужих замков и превращает все в округе в пепел. Только в этом он видел способ сохранить собственный дом в мире и благоденствии. Мысль об этом на долгие годы стала единственной жительницей его головы.

Взрослея, он стал понимать, что сила меча далеко не единственная в мире. Что коварство, обман и предательство обладают такой же разрушительной мощью, как и прямой клинок. И крови на счетах этих качеств ненамного меньше, чем стекло по желобам вдоль лезвий.

Когда Шерхан стал каинитом, он покинул родной дом, потому что остаток человека в нем не мог позволить осквернить это место присутствием порождения Тьмы. Но в сердце навсегда остался знакомый образ.

Однажды Яну посчастливилось бывать в краях своего детства. Замок был давно разрушен, лишь несколько валунов да остатки некоторых строений чернели среди буйных зарослей травы. Он походил между ними, присел на один из обломков и заплакал. Было это ночью, потому что тогда вампир еще боялся солнечного света. А потом, когда глаза высохли, он спустился в долину и убивал каждого, кто попадался у него на пути.

На собственную беду, местные жители не верили старым сказкам о проснувшихся мертвецах, питающихся человеческой кровью. Опомниться никто не успел, и вампир безнаказанно вершил кровавую тризну по собственному прошлому.

Образ цепей всплыл в памяти Шерхана не случайно. Любой дом, становившийся его пристанищем на долгий период, перенимал некоторые черты родного замка. А значит, все, что или кто, покушавшееся на целостность и покой дома, подлежало немедленному уничтожению.

Посланец, не отбрасывающий тени и не имеющий отражения, кто бы он ни был и зачем послан, не должен оставаться в живых. Это было законом. И разделаться с ним Шерхан должен был своими собственными руками. Поэтому он окружил Порфира магической сетью, сквозь которую ренегат был не виден простому глазу. А значит, никто не смог бы остановить его раньше Ватека.

Шерхан позволил Порфиру дойти до самой вершины. Он уже почувствовал, что ищет человек. Осталось выяснить, почему это так важно для посланника Патриархов.

Надо отдать должное Ватеку: сейчас он не собирался идти на поводу у собственной ярости и убивать Порфира без лишних слов. Сперва надо было вытянуть из смертного всю возможную информацию. В спокойствии дожидаясь встречи, Ян уже успел обдумать весь набор пыток, которые предстояло вытерпеть ренегату.

В свою очередь, Порфир успел добраться до верхних ярусов кондо. Он точно представил себе топографию места, в которое стремился, и все задачи, которые ему надо было выполнить. Тело почувствовало приток сил, до этого момента не свойственных человеку. Разум очистился от лишних переживаний. Цель была намечена.

Дверь лифта бесшумно раскрылась. Порфир сделал уверенный шаг вперед. И замер, натолкнувшись на невидимую преграду. Он напрягся, слегка отойдя назад, повторил попытку пройти. И вновь что-то преградило ему путь. Порфир мотнул головой, стараясь избавиться от наваждения. Руками уперся в кажущееся пустым пространство перед собой и надавил. Послышался треск. Синтетический материал на руках Порфира был точно подогнан под его габариты. Когда мускулы человека увеличились многократно, ткань не выдержала и лопнула. Спортивная куртка, бывшая повседневной одеждой Порфира, разошлась, как мокрая бумага.

Когда пропавшее втуне усилие сошло на нет, фигура Порфира вернулась к первозданному виду. Мутным взором человек огляделся по сторонам и заметил тень, скрывшуюся во мраке одного из выступов, сформированных двумя стенами. Порфир склонил голову набок и протянул руку в просящем жесте. Словно обратился к неожиданному собеседнику.

На свет из до поры скрывавшей его мглы вышел Ватек.

— Ты явно не ожидал столкнуться с трудностями, червь?

— Да, — сипло проговорил Порфир, — я не ждал тебя… уйди. Ты мне не нужен.

— Слишком много людей сразу отвернулись от меня. Наверное, забыли, кто я есть на самом деле. Ты — червь! И ты не сможешь пройти дальше, пока я здесь.

— Ты не знаешь меня, вампир. Я тебе не по зубам.

— Ты — тварь. И этого мне достаточно. Никто на земле не может противиться воле истинного каинита. Даже тот, чьи мозги пусты до такой степени, что любой может взлезть в них беспрепятственно.

— Я пришел не к тебе, — упрямо продолжил Порфир.

— Да? Я удивлен. Казалось, что я главный в разыгрываемом спектакле. Неужели же Патриархи так боятся меня, что вмешиваются в жизнь второстепенных актеров, в упор не замечая главной угрозы? Так кто же теперь обязан таким высокими визитом? Моя дочь? Мои слуги? Мои пленники?

Порфир дернулся, словно коснулся раскаленной поверхности. Секунду он колебался, раздираемый внутренней борьбой между различными сущностями, нашедшими пристанище в его теле. Словно между ними произошел разлад. На разные голоса кто-то начал спорить внутри головы. От этой муки Порфир сжал череп руками и надавил, стараясь физическим усилием избавить себя от боли.

Ватек прищурился, внимательно вглядываясь в лицо ренегату.

— Я, кажется, разозлил тебя, — сказал он с усмешкой, — все еще хочешь пройти? Или ответишь мне, зачем ты пришел сюда?

Порфир упал на колени.

— Они говорят, что ты не должен мне помешать… Я не в силах бороться с этим…

— Жалкий червь. Падаль! — закричал Ватек. — Говори!

Порфир сжал зубы с таким усилием, что во рту тут же образовалось мелкое крошево. Кровь из изувеченных десен полилась сквозь губы.

— Я не должен убивать тебя сейчас, — прошамкал он, — но как же я хочу этого.

Ватек стал медленно, меряя каждый шаг, приближаться к человеку. В одной из рук блеснул в тусклом свете изогнутый клинок серпа.