Я обшарил глазами стену дворца. Она показалась мне бесконечно длинной и высокой. Что там в дальнем ее конце? Проход.
Я сорвался с места и побежал, превозмогая боль, пульсирующую в ногах. Мне нужно было найти место, где я мог спрятаться и обдумать свое положение. И попытаться понять, что же мне делать дальше.
Я нырнул в полумрак арки и часто заморгал, дожидаясь, когда мои глаза приспособятся к тусклому освещению.
Я увидел факелы на стенах. А потом, при их неверном трепещущем свете, различил саркофаг. Тот самый.
Оказывается, я вернулся в зал, в котором жрецы меня нашли. Набрав в грудь воздуха, я задержал дыхание, стараясь унять бешеный стук моего испуганного сердца. Камень саркофага тускло поблескивал в пляшущем пламени.
Внезапно у меня появилась идея. Отчаянная. Но все-таки идея.
Мои вспотевшие руки скользили по гладкому камню, когда я забирался в саркофаг. Я быстро лег на спину и скрестил руки на груди.
Верховный жрец сказал, что у меня и прежде бывали такие сны.
Но я сплю именно сейчас. Сплю и вижу сон. Все, что меня окружает, — всего лишь сон. Кошмарный сон.
Мне снится, что я оказался в Древнем Египте. Мне снится, что я царевич, из которого вот-вот сделают мумию.
Но ведь если я смог заснуть, то могу и проснуться. Проснуться снова в моем родном городе Цинциннати, там, где я живу. Если я смог заснуть, то могу вернуться на день рождения Джоанны.
Я закрыл глаза. Каменный ящик приятно холодил мое разгоряченное тело. Я попробовал расслабиться.
— Пожалуйста, я хочу проснуться в том саркофаге, что стоит в нашем городском музее, — взмолился я вслух. — Пожалуйста, я хочу проснуться в двадцать первом веке. Хочу проснуться в том саркофаге…
Я заставил себя медленно дышать… медленно… медленно…
Я пытался привести в норму свой рассудок.
Меня окутала темнота. Спокойная, уютная темнота.
Не знаю, сколько времени я спал. Но когда проснулся, то услыхал голоса.
Я открыл глаза и увидел над собой низкий зеленый потолок.
Ура!
Я понял, что вернулся. Что я снова вернулся в двадцать первый век. Какой же жуткий сон я только что видел!
Меня захлестнула такая волна счастья, что мне захотелось вскочить на ноги и танцевать… танцевать… кружиться по музею.
Но почему-то я не мог даже пошевелиться.
Почему? Почему мое тело меня не слушается?
Голоса приблизились. Теперь они звучали прямо над моей головой.
Над краем саркофага появились лица школьников. Все они с любопытством разглядывали меня.
Кто эти ребята? Среди них я не обнаружил ни одного знакомого лица. Где же мои друзья?
— Фу! Как противно! — фыркнул какой-то мальчишка и отвернулся.
— Какой ужас! — пропищала рядом с ним девчонка. — Вы только поглядите на эти пятна! Они воняют. Мумия разлагается.
Постойте-ка. О чем это они? Ничего не понимаю.
— Могу поспорить, что эта мумия набита внутри червяками, — заявил третий школьник.
— Противно смотреть.
Лица ребят исчезли. Я уставился в потолок и задумался.
Тут я наконец-то сообразил, что произошло. Не сразу, но все-таки сообразил.
Да, я вернулся в мой родной Цинциннати. Да, я лежал в саркофаге, который стоит в зале мумий городского музея науки.
— НЕТ! — безмолвно закричал я. — Нет! Не может этого быть! Не может быть! ВЕДЬ Я СТАЛ МУМИЕЙ!!!
Мы уже приехали?
Во время летнего отпуска наша семья обычно отправлялась куда-нибудь на машине. Мама с папой сидели впереди, а на заднем сиденье размещались мои брат с сестрой и я и там всю дорогу препирались, толкались, боролись.
Пока мы ехали, мама тыкала пальцем в каждую корову и лошадь. А папа всегда ухитрялся заехать не туда, куда нужно. Как мы ненавидели эти поездки! Они всегда заканчивались отчаянными воплями кого-нибудь из нас, детей: «Выпустите меня из этой машины!»
— Выходите, — грозно заявляла нам мама. — И вообще, если не хотите, можете дальше с нами не ехать. Оставайтесь тут. — Разумеется, она говорила это в шутку. Но я всегда с холодком в сердце думал — а что, если она заявляет это всерьез?
Нам с братом ужасно не хотелось ехать с родителями в путешествие на машине. Мы были страшно недовольны и не делали из этого секрета.
— Мы уже приехали? — пробурчал мой брат Арти. Из упрямства он даже не смотрел в окно.
Мама засмеялась:
— Арти, мы ведь только что выехали из дома.
— Когда мы вернемся? Скоро? — спросил он.
— Когда вернемся, тогда вернемся, — ответил папа, останавливая машину перед знаком «стоп». Папа любит отвечать загадками.
А вот я загадок терпеть не могу. Я люблю смотреть в суть проблемы.
— Зачем только мы отправились в это дурацкое путешествие? — простонал я.
— Потому что у нас начинается отпуск, а у вас летние каникулы, — ответила мама.
— Но ведь мы всегда ездим летом на море, — возразил я.
— Этим летом мы проведем наш отпуск гораздо интереснее, — произнес папа, не отрывая глаз от дороги.
Брат развалился возле меня на заднем сиденье и нажимал кнопки электронной игры.
— Ричи Корвин на прошлой неделе отправился вместе с родителями в путешествие на машине, — сказал Арти.
— Ну и как? Понравилось ему? Он доволен? — поинтересовалась мама.
Арти пожал плечами:
— Не знаю. Он еще не вернулся.
Папа выехал на скоростную трассу, и мы обогнали несколько автомобилей.
— Пам и Келли тоже поехали с родителями в путешествие на машине, — сообщил я.
— Вот видишь, Тамми! Значит, сейчас это круто, как у вас выражаются, — сказала мне мама, не упускавшая случая ввернуть какое-нибудь молодежное словечко.
— Кто-нибудь из них уже вернулся? — спросил папа.
Что-то в той интонации, с какой он задал этот вопрос, привлекло мое внимание. Да и его голос прозвучал как-то странно — чуточку напряженно.
— Нет, пока еще не вернулись, — ответил я.
* * *
— Где мы сейчас? — поинтересовался я. — Ведь мы едем уже несколько часов, а ничего не видим, кроме ферм и унылых, плоских полей.
— Наша страна большая, — неопределенно ответил папа.
Я схватился за спинку маминого кресла и, подтянувшись, высунулся вперед.
— Ладно вам. Вы хотя бы намекните мне, куда мы попали. Просто намекните. — Я заглянул в дорожную карту, которая развернутая лежала на коленях у мамы. — Дайте, я сам погляжу, где мы сейчас.