Испить до дна - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Дубровина, Елена Ласкарева cтр.№ 4

Хорошо-то как!

Почувствовав прилив сил, она повесила на одно плечо этюдник, на другое тяжелую сумку, да еще две подхватила руками.

Ничего, до поворота недалеко... А там, может, подвезет кто-нибудь.

Однако дорога была пустынной. Алена уже начала зябнуть, руки и плечи затекли от поклажи. Не могла же она поставить сумки в грязь.

«Надо было идти по тропинке, — с досадой подумала она. — Уже добралась бы... Вот так всегда — сильна задним умом...»

Наконец вдали показалась машина, но не легковушка, а тяжелая полуторка, доверху груженная щебенкой.

Алена вздохнула и шагнула на обочину, прикидывая на глаз, обрызгает ее грузовик из обширной лужи или не достанет...

Но неожиданно полуторка сбавила ход и остановилась рядом с нею.

— Чего грустишь, красавица? — выглянул из кабины молоденький водитель. — Далеко собралась?

— В поселок.

— Какое совпадение! И я тоже! Ну, забирайся!

Он помог ей втянуть на высокую подножку сумки и галантно подал руку.

Грузовик рванул с места, и его тут же тряхнуло на очередном ухабе.

Шофер улыбнулся.

— Ничего, скоро мы все эти колдобины заровняем! Одно загляденье будет.

— Неужели... — недоверчиво протянула Алена.

— Не веришь? — хмыкнул он. — А мы третий день пашем от зари до зари. Даже без выходных.

— В честь чего это? — изумилась она. — Или президент запланировал визит в нашу Тмутаракань?

— Да не... Ребята говорят, здесь один фраер землю купил, будет себе замок строить. А начать с дороги решил. Оно и верно... Я вот в Германии служил, так там они перво-наперво трассу подводят, коммуникации всякие, а потом уже землю под фундамент роют...

Алена насторожилась.

— А... где он купил землю? Неужели в поселке? У нас ведь нет свободных участков...

— Да там за крайним домом поляна перед озером... Вот ее. И часть леса еще прихватил. Большой участок... гектара два, наверное, — прикинул водитель. — Ну, может, гектар...

Алена не хотела верить в это... Не может быть... Это несправедливо!

Конечно, поляна перед озером не была ее личной собственностью, но она украшала их дачный поселок, расчерченный на клеточки участков...

А еще из Алениной мастерской на втором этаже деревянного дедова дома открывался роскошный вид на озеро.

Вдоль озера росли ивы, редкие для Подмосковья, летом они низко склонялись к воде, как бы безвольно свешивая длинные тонкие ветви.

Все Аленины друзья-художники уже запечатлели на своих картинах эти плакучие ивушки. Да и она сама каждое лето обязательно писала с них несколько этюдов.

А теперь кто-то присваивает их себе?

— А кто этот... хозяин? —с неприязнью поинтересовалась она.

Парень пожал плечами.

— А фиг его знает! Крутой, наверное... Так солидно все ставит... Бабок не жалеет... Только платит аккордно... А с другой стороны — быстрее сделаешь, быстрее получишь.

— А ты его разве не видел?

Алена уже заранее представила себе лощеного толстопузого буржуйчика с перстнями на толстых пальцах и в неизменном малиновом пиджаке.

— А его никто не видел. Говорят, его вообще в стране сейчас нет. Отдыхает небось там, где потеплее... — Он завистливо вздохнул. — Он все грамотно организовал. Нанял прораба, прораб — нас всех... Он у нас работу принимает, а хозяин уже с него за все спросит...

Аленины дурные предчувствия оправдались с лихвой.

Вдоль ее забора уже была насыпана широкая полоса щебенки, а рядом с дачей возвышалась... неприступная каменная стена.

Да этот буржуин здесь не замок строит, а крепость!

Рядом с высоченным монолитом новой ограды ее дачка как-то сразу скособочилась. Она выглядела такой ветхой, древней... вот-вот рассыплется...

А сдвоенный участок с густым садом позади дома, который раньше казался Алене огромным, превратился теперь в жалкий клочок земли... стал «бедным родственником», приткнувшимся у могучего бока «богатого дяди».

А ведь совсем недавно это было ее «царство»...

Кусты малины у дальнего забора надежно скрывали от посторонних глаз Аленино тайное прибежище. Там было так здорово воображать себя лесной дикаркой!

Из незрелого крыжовника нанизывались длинные нитки бус, ногти раскрашивались соком облепихи, щеки и губы сладкой малиной.

Там девочка чувствовала себя настоящей лесной красавицей... Вот только показаться в таком виде стеснялась. Приходилось играть в гордом одиночестве...

А какой высокой была тогда трава — целые джунгли вырастали перед Аленой, и ей приходилось продираться сквозь них, больно обжигая голые ноги о разросшуюся крапиву.

А этот незабываемый вкус кисловатых, едва пожелтевших яблок!

А манящая запретностью поляна за забором...

И хотя Аленке запрещали уходить с участка, она все равно умудрялась незаметно отодвинуть доску, державшуюся на одном гвозде, и ускользнуть на поляну.

Иногда, запыхавшись, девочка добегала до озера, быстро плескала в лицо воду, нагревшуюся на солнце, и мчалась обратно, боясь, что ее исчезновение будет замечено. А чаще она позволяла себе только поваляться в густой мягкой траве, нарвать охапку цветов и потом в своем малиновом укрытии плести из них огромные разноцветные венки.

На их участке такие не росли... У Алены глаза разбегались: и мелкий лиловый горошек, и крупные, с ладонь, одуванчики, и розоватые вьюнки, и совсем неизвестные, сладко пахнущие сине-желтые соцветия...

Увядшие венки она потихоньку выбрасывала за забор — иначе бабушка сразу же догадалась бы о ее несанкционированных вылазках.

Большой деревянный дом деда тоже таил в себе много загадочных, необследованных уголков.

Алену особенно притягивали два места: кабинет деда и чердак. Туда ей тоже было строжайше запрещено входить. А Алена так и норовила проскользнуть под бабушкиной рукой, когда она утром несла деду на подносе горячий янтарный чай в серебряном подстаканнике.

Бабушка строго сдвигала свои соболиные брови и укоризненно качала головой.

В приоткрытую дверь Алене был виден только краешек письменного стола и кусочек домашней дедовой куртки в крупную клеточку.

А вот если взобраться на приступочку и подтянуться, держась за подоконник, то можно было сколько хватит сил разглядывать, что же там внутри.

Летом окна были распахнутые сад. Ветер шевелил на окне накрахмаленные белые занавески, шуршал разложенными по столу листами бумаги...

Дед сидел в глубоком кресле и что-то помечал на полях тонко отточенным карандашом. Он всегда читал без очков, только как-то странно отодвигал от себя рукопись на расстояние вытянутой руки.