Механическое сердце. Искры гаснущих жил - читать онлайн книгу. Автор: Карина Демина cтр.№ 85

И Таннис розовеет.

Ей нравится, когда ее хвалят, а от мамаши не дождешься…

На улице и вправду дождь, но Войтех раскрывает над головой черный зонт.

– Откуда?

– Откуда взял, там уже нет, – отшучивается он. – Прячься, малявка. И не надо ходить по лужам. Лужи обходят…

Так это ж дольше… но Таннис, вцепившись в руку Войтеха, послушно огибает лужу за лужей, до самого моста.

– А мы разве…

– Под землю. – Войтех складывает зонт и подает руку. – Осторожно, малявка, берег скользкий. Иди по тропе.

Под опорой моста, что поднималась из осклизлого берега, обнаружилась неприметная дверца.

– Нам сюда.

Дверь на ржавых петлях, к великому удивлению Таннис, открылась беззвучно.

– Держись за меня. И не отставай.

Пристроив зонт в углублении, Войтех достал свечу, и робкий огонек заплясал на его ладони. Таннис же вцепилась в рукав. Было не страшно – жутко.

Захотелось наверх.

Домой.

И мамашины запреты не казались больше глупостью. А Войтех вел все ниже и ниже. Он с легкостью скользил по лабиринту подземных ходов, если и останавливался, то ненадолго, лишь затем, чтобы Таннис перевела дух.

– Уже скоро, – пообещал он на очередном повороте и, присев, заглянул в глаза. Освещенное желтым неровным светом, его лицо выглядело чужим, каким-то… старым? – Таннис, послушай меня, пожалуйста. Ты никогда и никому не должна рассказывать о том, что увидишь.

Таннис и не собиралась. Она знает, что длинный язык до могилы доведет.

– Я взял тебя и тем самым за тебя поручился. Если же вдруг ты проболтаешься, не важно кому, но король узнает, тогда плохо будет и тебе, и мне.

Семь лет прошло, и Таннис нарушила слово.

Она замолчала и молчала, кажется, целую вечность. А Кейрен не торопил, он снова обнял ее, прижал голову к плечу, от которого воняло грибом. И Кейрен то и дело дергал шеей, руку тянул, но останавливался, не расчесывал. И Таннис не позволял.

– Давай есть, – пробормотала она, понимая, что еще немного и разревется.

– Давай. – Он сунул в руку кусок хлеба.

А сало нарезал тоненько…

– Знаешь, к подобной еде, оказывается, и привыкнуть можно. Этот король так страшен?

– Не он. Хотя… и он тоже. – Таннис заставляла себя разжевывать каждый кусочек. Кристаллы соли таяли на языке, и волглый хлеб казался упоительно вкусным.

Надолго еды не хватит.

А воды и того меньше осталось, но Таннис понимала, что из убежища скорее погонит холод, чем жажда. И стараясь отрешиться от него, она заговорила:

– Я ждала… не знаю, чего я ждала, хотя Войтех и говорил, что король подземелий – обыкновенный человек, но…

…пересохшее русло реки и махровые, облепленные плесенью колья. Словно сами подземелья оскалились кривым щербатым ртом, примериваясь к Таннис. Она вцепилась в руку Войтеха, понимая, что если поскользнется на подвесном мосту, то не удержится.

Каждый шаг как последний.

И досочки скрипят, а сам мост раскачивается.

– Не смотри вниз, – в который уже раз требует Войтех, а Таннис не в силах отвести взгляд от пропасти. Ров видится ей бездонным.

На том берегу их ждут подземники, не люди, но твари. Белесая стая, замершая в ожидании.

– Не бойся их.

Таннис пыталась. Она уговаривала, что с Войтехом ничего не страшно, но пустые выпуклые глаза, в которых отражался зыбкий огонек свечи, ловили каждое ее движение. Твари надеялись, что Таннис поскользнется и свалится, насадит себя на колья, и тогда вся стая рванет к добыче…

– Не бойся.

На берег Войтех шагнул первым и, выставив руку со свечой, очертил полукруг. Подземники отпрянули с шипением. Завозились, заскрипели, потянули тонкие пальцы, цепляясь друг за друга, сплетаясь в нечто единое, жуткое…

– Я пришел к Мяснику.

Расступились.

И Войтех решительно шагнул в живой коридор, слишком узкий, чтобы Таннис чувствовала себя спокойно. Она держалась так близко к нему, как только могла.

– У них свой город. – Таннис сама откопала в сумке шоколадку, изрядно мятую, поломанную, но все равно вкусную. – Точнее, не город, а… там пещера, и в ней подземники норы делают… они дерутся и за норы, и за женщин, и просто дерутся… слабых съедают. И крыс… сырыми… они едят все и…

– Не надо думать о них.

– А он обыкновенный был. Человек. Понимаешь? Руки и ноги… голова… волосы светлые, еще зачесывал так, гладенько. В костюмчике. Стоял перед зеркалом, галстук завязывал. На меня только мельком глянул и… – Таннис повела плечами. – Я рада была, что мельком…

– И дальше что?

– Ничего. Мы ушли.

– И все?

– Ну… да.

Кейрен, дотянувшись до пальцев Таннис, слизнул шоколадную крошку.

– Ты его описать сумеешь?

Сумеет, но…

– Такие люди редко показываются, и… Таннис, твой друг заслужил виселицу.

– Тем, что видел подземного короля?

– Тем, что подземный король позволил себя увидеть ему. И тебе. – Кейрен сжал ее руку, не позволяя отползти. – Это разрешают доверенным лицам. А заслужить доверие одними словами невозможно и…

– Я знаю, что Войтеху случалось убивать.

…к примеру того первого парня, которого спихнули в реку.

– Но это ничего не меняет.

– Почему?

– Потому что… ему одному не было плевать на меня.

– Думаешь? – В голосе Кейрена проскальзывает непонятное раздражение. В конце концов, какое ему дело?

– Знаю, – очень тихо ответила Таннис. А пес, точно ощутив ее настроение, больше не стал ни о чем спрашивать, лишь подтянул поближе к себе и мягко, утешая, провел по волосам.

Все будет хорошо?

Вряд ли.

Все будет. Как-нибудь будет.

Несущая балка третьи сутки держалась на честном слове и вере Брокка в чудо. Однако сегодня она прогнулась, как-то совершенно беззвучно просела. Брокк видел, как стремительно расползаются трещины по бетонной поверхности и сыплется на пол серая крошка, как растягиваются металлические жгуты, истончаясь все больше. И рвутся, ускоряя разлом. Ангар словно складывается пополам. Грохот. Меловое облако. И угольная пыль под ногами. Едкий запах гари.

Дым пропитал вагончики рабочих и старую хижину, в которой давным-давно никто не жил, а теперь устроился Брокк. Хижина была мала и тесна, и всякий раз, оказываясь внутри, Брокк ощущал себя запертым. Он никак не мог привыкнуть ни к земляному полу, ни к грязным стенам, что спрятались за полотнищами из парусины, ни к открытому очагу и чаду. Трубы в домишке не имелось, дым выпускали через дверь, а с ним уходило тепло. Впрочем, стоило подкинуть в очаг пару ломтей жирного угля, как в хижине становилось жарко.