Механическое сердце. Черный принц - читать онлайн книгу. Автор: Карина Демина cтр.№ 16

– Мне кажется или ты не рад меня видеть? – Лэрдис коснулась щеки. – Ты забавный, когда хмуришься.

– Прекрати…

…Кэри огорчится. Узнает. Из газет, желтые страницы – то, что нужно для осенних сплетен. Поверит? Промолчит. Притворится равнодушной.

И отступит.

– Почему?

– Лэрдис, – Брокк стряхнул ее руку и, перехватив запястье, сдавил, – у нас, кажется, однажды состоялся разговор, где ты просила оставить тебя в покое. И я исполнил твою просьбу.

Мягкая улыбка, извиняющая. Наклон головы, и пальцы на щеке, теплые, мягкие.

– Вот ты и сердишься… а говорил, что любишь. Клялся… куда же эта любовь подевалась?

Издохла в муках, в привкусе коньяка, в котором не желала тонуть, в растертых докрасна полуслепых глазах, в меловом крошеве – он пытался выплеснуть гнев на камне, и стены дрожали.

В крови и живом железе, пятна которого оставались на столешнице.

– Вы все клянетесь в вечной любви. – Лэрдис отступила, но руку не убрала, пальцы соскользнули, коснулись губ, словно умоляя молчать.

Красивый жест.

И женщина красива. Вот только ныне эта красота не вызывала у Брокка ничего, кроме раздражения.

– Но проходит месяц… или год… или два, и что? Любовь исчезла.

Она вздохнула.

– Скажи, что бы стало с нами, если бы я тогда согласилась?

– Мы бы жили долго и счастливо. В мире и согласии. – Брокк повернулся к ней спиной. – Возможно, умерли бы в один день.

– Насмехаешься?

Он не стал отвечать, да и «Янтарная леди», точно ощущая настроение создателя, мелко задрожала. Один за другим раскрылись клапаны, выпуская белые клубы пара. Протяжный гудок заставил людей замолчать. А в работу включились двигатели. Глухо заворчал первый, и спустя мгновение, заставив корпус гондолы содрогнуться, заработал спаренный основной.

– Боже, спаси и помилуй, – тихо произнес кто-то.

Винты медленно проворачивались, с каждым оборотом ускоряясь. И едва ощутимый запах керосина проник в кают-компанию. Черные же полотна иллюминаторов заволокло паром. Капли воды, остывая, превращались в наледь, и Брокк с неудовольствием подумал, что подобная наледь, вероятно, затянет и купол корабля.

На капитанском мостике царило умиротворяющее спокойствие. «Янтарная леди» медленно поднималась, пробираясь под пушистым покровом облаков. Пара мощных фонарей разрезала предрассветную черноту, и где-то внизу, между землей и небом, плавился желтый шар солнца…

Кэри понравилось бы…

…она за этот год обжилась в мастерской, присвоив себе маленький, обтянутый зеленой гобеленовой тканью диванчик. Сбросив туфли, Кэри забиралась на него с ногами, расправляла юбки домашнего платья и открывала книгу… или тетрадь… или укладывала на колени доску, а на доску – кипу эскизов, которые срочно нужно было привести в порядок.

На столике стояли перья и высокая чернильница-непроливайка, десяток губок и эбонитовая палочка, которой Кэри не столько правила чертежи, сколько чесала шею. А порой, засунув в волосы, забывала и принималась искать.

Она умела молчать.

И слушать.

Говорить, как-то остро ощущая момент, когда Брокка начинала тяготить тишина. Она приносила молоко в высоком кувшине и шоколадные пирожные, которые ела руками, а потом долго собирала крошки с платья.

Ворчала.

И порой, устав, дремала на том же диванчике. Она забиралась по лесенке к узким окнам и, опершись локтями на подоконник, слушала дождь. Дышала на стекло.

Рисовала.

Спускалась и ледяными ладонями накрывала уши Брокка, требуя немедленно согреть их. А он смотрел в ее глаза и… отступал.

Раз за разом.

Янтарная девочка, легкая, медово-дымная и беспокойная слегка. Со вкусом коньяка и снега, безумное сочетание, от которого он мог бы потерять голову.

Мог бы… если бы хватило смелости.

А ведь почти решился… еще бы день… или два… добраться до города, доказав, что «Янтарная леди» безопасна. Вернуться. На цыпочках, крадучись войти в ее комнату и глаза закрыть, наклониться к уху и шепотом спросить:

– Угадай кто?

И не оставив время для раздумий, обнять, коснувшись губами мягких волос, на руки подхватить, закружить, чтобы без хмеля и пьяным, безумным слегка.

Не получится.

Будет обида и отстраненная вежливость, которая почти как лед. Оправдываться? Брокк не умеет. Рассказать как есть? А он не знает, как оно есть, и стоит, глядя на небо, которое вовсю полыхает алым, словно там, внизу, разом раскрылись подземные жилы, плеснув на землю лавы.

Нехорошая мысль. Брокк не верит в предсказания, да и не было их, пророчеств, которые должны непременно исполниться, взяв свою плату жизнями.

Год тишины. И преддверие прилива.

Расчеты, чужие, пересмотренные сотни раз. И собственные. Сухой язык цифр, и поле вероятности, запертое в треугольнике центра. Три вершины.

Три бомбы.

Синхронизированный разнонаправленный взрыв. Резонанс. И зов умирающего пламени, на которое откликнется жила… синхронизированный.

Разнонаправленный.

Идеальный.

– Так и знал, что найду вас здесь. – Инголф вошел на мостик и огляделся. – Впечатляет.

Дерево. Бронза.

Стекло.

Красное небо, в котором догорает солнце.

– Мы могли бы… – Инголф кивком указал на пилотов, на капитана, замершего над приборной панелью.

– Конечно.

В кают-компании Лэрдис развлекала беседой репортера, которому удалось справиться с приступом воздушной болезни. И вряд ли она делилась впечатлениями о полете.

Брокк с трудом сдержал раздражение. Почему она появилась именно сейчас? Еще бы немного… ему казалось, время есть, если не целая жизнь, то еще день… неделя… месяц… год прошел, а он… идиот.

– Любопытно, – заметил Инголф, но уточнять, что именно любопытно, не стал. – А каюты могли бы быть и попросторней. Здесь развернуться негде.

Инголф прикрыл дверь и одобрительно кивнул, когда Брокк запер ее на ключ. Каюта и вправду не отличалась размерами и роскошью. Обтянутые красным сафьяном диванчики, полки для ручной клади и откидной столик, ныне закрепленный на стене.

Запахи мастики и кожи, дерева, лака, машинного масла.

– Впрочем, не так и плохо. – Инголф провел ладонью по спинке диванчика. – Присаживайтесь, мастер… к слову, как мои двигатели?

– Хороши, но… не думаю, что это эргономично. Тот запас керосина, который мы взяли на борт…

– Утяжеляет конструкцию.

– Именно.