Черный фотограф - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Успенская cтр.№ 5

Леня только многозначительно помахал перед девушкой рукой в знак того, что ей пора уходить.

— Приветик, — нимало не смущаясь, сказала девица, потом потянулась и зевнула. Ей явно не хотелось уходить, кажется, она с удовольствием осталась бы в обществе приятного юноши. Но Леня своим мрачным видом никак не поощрял ее к этому. Он сел в кресло и стал нервно барабанить пальцами, мрачно поглядывая на гостью. Девушка поняла, что ей не рады, и, гордо задрав нос, вышла из комнаты, покачивая бедрами.

Еще долго входили и выходили, захватывая кое-что из одежды, различные девушки. Из кухни доносилось игривое взвизгивание.

«Скорей бы убрались отсюда, черти, не торопятся же…» — с тоскою оглядывая царящий в комнате кавардак, думал неприкаянный хозяин. Наконец, позвякивая ключами, появился виновник торжества, Эдуард. Он уже облачился в приличный костюм, нацепил на нос очки в тонкой золотой оправе, и никто бы уже не смог представить себе, что этот презентабельный джентльмен только что барахтался сразу с тремя девицами, предаваясь порочным наслаждениям.

— Ладно, извини, что так получилось, накладка вышла, — почесывая нос указательным пальцем с огромной печаткой, сказал Эдуард. — Ну, пока. Лови!

Леня поймал ключи на лету и из последних запасов вежливости извлек прощальное:

— До свидания. — У него даже не было желания взглянуть вслед веселому квартету.

Посидев немного в кресле, Леня решил наконец раздвинуть тяжелые портьеры, создававшие в комнате тяжелый полумрак, и немного проветрить квартиру, в которой еще царствовал тяжелый нежилой дух. Он вышел на балкон. Серая дымка плавала над многоэтажками спального района. Деревья теряли от резких порывов ветра свои последние листья. Пахло прелой горечью дождливой осени. Грустные дворовые псы с опущенными хвостами бродили у мусорных ящиков.

Леня перегнулся через перила и глянул вниз со своего восьмого этажа. Внизу около роскошной машины стояли четыре фигурки.

— Ишь ты, какая шикарная тачка у этого Эдика, — пробормотал Леня, узнав в человечках своих гостей. Эдуард сажал девушек в машину. Вдруг вынырнул из соседнего подъезда какой-то мужчина и прошмыгнул на заднее сиденье. Машина постояла еще пару минут, моя лобовое стекло «дворниками», а потом как бешеная рванула с места и скрылась из пределов видимости.

— Шикарная тачка, шикарные девушки, шикарная жизнь, — со вздохом сказал сам себе Леня. — А тут барахтаешься, как тюлень, а КПД — ноль…

В сердцах хлопнув балконной дверью, он пошел убирать остатки чужого пиршества.

На следующий день надо было начинать активные действия по добыванию средств к существованию. Во-первых, Леня съездил к родителям и поживился у них продуктами. Проблема хлеба насущного в буквальном смысле была решена. Кроме того, удалось под благовидным предлогом перехватить немного денег. Во-вторых, он, повиснув на телефоне и обзванивая всех мало-мальски знакомых людей, попытался выяснить, где можно подработать. В основном были свободны вакансии торговцев мелким товаром. Эта черная неблагодарная работа казалась малопривлекательной. К тому же лето уже закончилось. Хотя было еще довольно тепло, но в воздухе уже носилось ощущение грядущего холода.

На рынке труда фотографов было затишье. Уже прошло то время, когда все фотомастера нашей страны слетались в Москву для летних заработков. Теперь положение стало намного тяжелее. Все теплые места около достопримечательностей столицы были раскуплены сто лет назад, конкуренция там была еще сильнее, чем на либеральном юге, и кустарю-одиночке тут не было места. Спокойные должности при Дворцах бракосочетаний были заняты. Фотонабеги на местные детсадики и школы требовали слишком большого потока, с которым в одиночку справиться трудно. В фотоателье тоже трудно было отыскать рабочее место, ведь кто сейчас ходит в фотоателье, кроме как сниматься на загранпаспорт?

Пару недель провисев на телефоне, Леня все-таки нашел себе уютное место в редакции многотиражки одного некогда крупного московского завода, ныне живущего сладкими воспоминаниями о своем былом величии. Но и в многотиражку его взяли не просто так, а с условием выполнять одновременно функции уборщицы. Кроме фотокора, в редакции был только один сотрудник, он же редактор, он же штатный корреспондент и секретарь в одном лице.

Будущая работа представлялась несколько скучным, но необременительным занятием, которое вряд ли ущемит свободу творческого индивидуума. А будущие обязанности рисовались примерно в таком свете: съемка передовых рабочих и их наставников, фиксирование для вечности унылых заводских корпусов дореволюционной постройки и постной физиономии директора предприятия.

Леня прошел охраняемую спящей старушкой-вохровкой проходную завода и попал в огромный двор, заваленный ржавым железом, бочками, шпалами, металлической стружкой и сгнившими шпалами.

«Да-а, это не «Вашингтон пост», — подумал он, оглядывая большие, но очень уж ветхие здания с пыльными окнами, украшенные древними лозунгами, вероятно, висевшими еще со счастливых для предприятия времен застоя.

Редакция ветхозаветной многотиражки размещалась в маленькой комнатке с некогда голубенькими отваливающимися обоями. Посередине комнаты стоял единственный стол, не имеющий традиционного напарника в виде стула. На столе, держа в одной руке сигаретку, а в другой чашку с дымящимся кофе, восседала субтильная дама лет сорока, с короткой стрижкой феминистки.

— Юноша, вам кого? — слегка удивилась дама, увидев в дверях нового сотрудника, топтавшегося в смутных сомнениях: туда ли он попал?

— Позвольте представиться, Леонид Соколовский. Вам должны были позвонить насчет меня.

— Ах, да-да, вы наш новый фотокорреспондент. Но я не думала, что вы так юны, — затараторила дама. — Проходите, садитесь.

Леня вошел в комнату, но так как сидеть было решительно негде, он интеллигентно присел на самый краешек стола.

— Я, признаюсь вам, страшно рада, что вы так молоды. Наш прежний фотокорреспондент так меня подвел, вы не поверите. Представьте себе, в самый ответственный момент, перед выходом третьего номера, он умер! Впрочем, давайте уже знакомиться. — Дама решительно протянула свою маленькую руку: — Влада Петровна Синебрюшко. Синебрюшко — это не прозвище, это фамилия. И острить по этому поводу не советую.

Влада Петровна грозно взглянула на Леню. Тот, правда, и не собирался острить. Его куда больше интересовали размеры его будущей зарплаты.

— А зарплата у вас будет маленькая, можно сказать — мизерная. И работы будет навалом, я вам обещаю. — Синебрюшко строго посмотрела в глаза новому сотруднику: — Да-да, будем работать день и ночь. Иногда в выходные и праздники.

— Работы не боюсь, работать люблю, — Леня отвечал своей начальнице твердым взглядом глаза в глаза.

— Я это все говорю потому, что ваш предшественник совершенно не желал напрягаться. Полагаю, что он просто не понимал всей ответственности, которая сейчас ложится на нас, представителей свободной прессы, в этот тяжелый для всех период. А вы готовы жертвовать личным временем и здоровьем?