Украденная дочь - читать онлайн книгу. Автор: Клара Санчес cтр.№ 35

Девица посмотрела сначала на Матео, а затем на меня. Я же смотрела только на Матео, а он — только на меня.

— Я думал, что ты мне позвонишь, — сказал он, поднося открытую банку пива ко рту.

— Позвонить тебе, приехать сюда, поговорить с тобой… Не многовато ты у меня просишь?

Он кивнул и взял меня за руку:

— Пойдем со мной.

Я не стала отталкивать его, потому что в подобной ситуации лучше, когда что-то происходит, чем когда не происходит вообще ничего. Жердь и какие-то другие люди, которых я не знала, смотрели, как мы направляемся к выходу на улицу.

— Подожди, — сказал Матео. — Я забыл плащ.

— Я не могу ждать. Или плащ, или я.

Матео, секунду-другую поколебавшись, подошел к стоявшему неподалеку мотоциклу, достал два мотоциклетных шлема, и мы, не говоря друг другу ни слова, уселись на мотоцикл. Мы ехали минут десять и остановились перед баром на довольно невзрачной площади. Когда я сняла шлем, Матео быстро — так быстро, что я не успела никак отреагировать, — прижал меня к себе и поцеловал. Я почувствовала его мягкие губы, его язык. А еще я почувствовала его тело. Пряжка на его ремне, выполненная в виде металлического черепа, уперлась мне в живот. Его ладони нырнули под мою куртку. Мы сидели так, пока площадь вокруг меня не начала очень медленно кружиться. Когда Матео наконец предложил зайти в бар и чего-нибудь выпить, все вокруг изменилось и мы сами изменились. Матео обнял меня за плечи, и я сказала, что боюсь, как бы он не простудился из-за того, что я не позволила ему захватить плащ. Он признался, что этот плащ — одно из немногих воспоминаний, которые остались у него от отца, и что он носит его почти как талисман, поэтому я могу себе представить, как много для него значу, раз он решил рискнуть своим плащом.

В баре было очень яркое освещение. Мы сели неподалеку от стеклянных дверей, через которые была видна погруженная в полумрак площадь. Наш полумрак, наша площадь, наш бар… Официант сказал, что через полчаса заведение закрывается. Мы, не переставая смотреть друг на друга, заказали два бокала пива.

— Когда-нибудь я смогу рассказать о том, что ты заставляешь меня чувствовать. Сейчас не могу, — сказал Матео, убирая у меня с лица прядь волос — так, как это обычно делала мама.

Его слова были мне вполне понятны: я тоже не смогла бы рассказать, как мне сейчас хорошо с ним рядом. Всего лишь час назад я об этом не знала, даже не догадывалась, потому что тогда еще не существовал мир, принадлежащий лишь нам двоим.

— Почему ты привез меня сюда?

— Не знаю. Мне хотелось на тебя посмотреть. Я не мог ждать.

Мы выпили еще по бокалу пива, и настало время уходить. Официант сказал нам на прощание: «Спасибо. Вы красивая пара».

Выйдя из бара, мы принялись осматриваться в поисках какого-нибудь все еще открытого заведения, но не увидели ни одного. Я подумала, что ехать домой мне не хочется. Нет, еще не хочется.

— Я рядом с тобой как пьяный. Мне любое море по колено.

Мне хотелось сказать ему что-нибудь о Принцесске, о плаще, о концерте и обо всем том, чего я о нем еще не знала.

— И я.

Мы снова уселись на мотоцикл и отправились на поиски местечка, где можно было бы и дальше смотреть друг на друга и целоваться. Наконец мы остановились возле каких-то зеленых фонарей. Это был клуб, предназначенный главным образом для мужчин. Мы зашли в него и выпили еще по бокалу пива, не обращая на окружающих ни малейшего внимания.

— Если бы ты сегодня ушла, жизнь, наверное, продолжала бы быть очень скучной.

— И если бы ты не подошел ко мне в метро, мы не сидели бы сейчас здесь, в этом довольно странном местечке.

С той минуты, как мы познакомились, почти все наши разговоры вращались вокруг нас двоих. Окружающий мир для нас значения не имел. Мы словно появились на белый свет в том вагоне метро, и вся прожитая нами жизнь продолжалась лишь с мгновения нашего знакомства и до этого момента.

— Когда мы снова сможем увидеться? — спросил меня Матео.

— Я тебе позвоню, — ответила я. — На этот раз уже точно позвоню.

Он настоял на том, чтобы отвезти меня домой на мотоцикле, хотя я и говорила, что живу очень далеко.

— Но ты же умрешь от холода, — сказала я, все больше и больше чувствуя себя дурой из-за того, что не позволила ему взять плащ.

— Пустяки, — ответил Матео, стягивая со спинки стоявшего за соседним столиком пустого стула пиджак цвета морской волны с пуговицами, на которых был изображен якорь. — Если он может заплатить здесь себе за выпивку, то сможет и купить еще один такой пиджак, — добавил он, когда мы уже вышли на улицу.

Пиджак был Матео явно велик, однако благодаря ему я смогла быстро приехать домой по вечерним улицам — улицам нашего с ним вечера — между темнеющими в полумраке деревьями и под бледной луной. Прижавшись к спине Матео, я чувствовала от пиджака запах какого-то другого, очень крупного мужчины, который, сам того не ведая, помогал нам побыть еще немного вместе.

Мы слезли с мотоцикла. Нам очень не хотелось расставаться. Мы опасались, что в следующий раз все будет уже другим, что волшебство закончится. Матео, одетый в слишком большой для него пиджак, робко посмотрел на меня.

— Теперь ты моя девушка. Я не позволю тебе от меня сбежать.

Я ничего ему не сказала, предпочла промолчать, потому что теперь я была рядом со своим домом. Отец уже точно вернулся из больницы, и та жизнь, которой я жила до встречи с Матео, вот-вот снова станет расплющивать меня, как будто я попала под гусеницу танка. Я не сказала ему, что у меня нет времени быть чьей-то девушкой, что я не смогу посещать его концерты, не смогу ждать, когда он мне позвонит. Я, конечно, попытаюсь все это делать, однако я заранее знала, что справиться с такой задачей не смогу.

Я все время думала о нем — и когда бодрствовала, и когда спала. Мне казалось, что он постоянно находится рядом со мной — как моя вторая кожа, как моя вторая тень, как моя вторая жизнь. Мне казалось, что, даже если я не буду думать о нем, он все равно будет возле меня — и когда я пью кофе, и когда обхожу маминых клиентов. Мне пришла в голову мысль, что неплохо бы иметь такой мотоцикл, как у Матео: все в моей жизни сразу бы упростилось, и я успевала бы делать так много дел, что у меня появилось бы время и на то, чтобы быть его девушкой. Однако я знала, что о мотоцикле не могу даже мечтать. Мама была категорически против того, чтобы я и брат ездили на мотоцикле, и отец очень болезненно отнесся бы к тому, что я своевольничаю за спиной родителей и выдумываю что-то, когда мама находится в таком тяжелом состоянии. Поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как таскаться с товарами пешком и на общественном транспорте, стараясь распределять свои визиты к клиентам так, чтобы ходить как можно меньше. Меня теперь раздражали фешенебельные районы, старинные виллы, злые собаки, тихие улочки. Дома за высокими каменными оградами, из-за которых виднелись верхушки сосен, казались мне похожими на монастыри. Я всегда оставляла напоследок «роковую женщину», потому что она обязательно что-то покупала: она стала для меня чем-то вроде сладенького десерта после обычной пищи.