Праздник теней - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 5

Пошарив по моргам и больницам, они с облегчением вздохнули, не обнаружив там свое чадо. Однако даже представить себе, куда это самое чадо направило свои стопы, не могли. Только растерянно смотрели на Андрея как на спасителя, умоляя его свершить чудо. Больше всего на свете им хотелось, чтобы происходящее с ними оказалось ночным кошмаром. Но утром Марик не объявился. Кошмар не кончился. Напротив, укрепил собственные позиции. Ребенок исчез. Испарился. Растаял в воздухе. Сначала была хрупкая надежда в лице вечно нетрезвой свидетельницы по имени Клавдея. Сия Клавдея поначалу утверждала, что, выйдя на улицу «отругать Ираиду за то, что вчера под окнами песни дурные орала», она узрила, как мальчик садится в автомобиль, в народе называемый «мерином». По Клавдеиному мнению, в «мерине» было два седока, Марику знакомых. Поскольку сначала он с ними разговаривал и даже смеялся.

Начали искать пресловутый «Мерседес». Ориентироваться на Клавдеино свидетельство было сложновато: у нее этот «мерин» был черным, и красным, и зеленым. То ли у Клавдеи к алкоголизму прибавился дальтонизм, то ли фантазия ее играла — но измучила она несчастного Мельникова хуже испанского сапога. В заключение их краткого «романа» сия загадочная особа явилась нежданно в кабинет и, стыдливо теребя платочек, стиранный в прошлом веке, опустив глаза, пролепетала, что все она с перепою придумала: никаких машин не видала и мальчики по ее улице отродясь не ходили. Все, гражданин начальничек, она придумала с похмелья, «мерины» энти самые ей вообще только в снах виделись. Нижайше кланяясь, попросила простить, не держать зла на грешницу и отпустить с миром.

Конечно, Мельников подозревал, что такое изменение в мировосприятии случилось с Клавдией неспроста. Конечно, ее напугали. А может быть, подкупили. Однако делать было нечего. Пришлось несчастную Клавдею отправить восвояси — общение с ней в дальнейшем никакого толка не обещало. Последняя ниточка, связывавшая Андрея с Мариком, растаяла в воздухе.

А на следующий день в Андреев кабинет вошли Гольдштейны и сказали, пряча глаза, как провинившиеся дети, все, мол, в порядке, Марик нашелся и они очень просят их простить за беспокойство. Марика, правда, предъявить отказались, сославшись, что он-де у сестры Софьи Владиславовны пребывает. Андрею это совсем не понравилось, но что он мог поделать? Только руками развести.

Так бы дело и кончилось. Разошлись бы все по домам спокойно, про Марика забыв. Мало ли детей пропадает? Мельников, конечно, поднапрягся от огромного количества странностей в Мариковом деле. Тем более что раздался пресловутый звонок сверху и посоветовал ему в это самое вышеозначенное дело особенно не вникать, а то народ будет недоволен. Отчего он вдруг станет недоволен, Мельников понял не до конца, скорее всего «верхний человек» в очередной раз спутал себя с народом. Только соваться ему опять в огонь не очень хотелось. Раз будет недоволен чей-то народ, Мельников сцепит зубы. Даже если мальчишку жалко. И тут являюсь я, частный детектив Татьяна, заявляю обществу нонконформистский протест и… сую свой нос прямо туда, куда меня не просили…

Бедное общество! Ему в очередной раз придется смириться с моей нахальной напористостью…

Я шла по Мамонтовской к дому Гольдштейнов той самой дорогой, которой еще два дня назад шел Марик. Дома все были одинаковые, похожие друг на друга, как близнецы. Гольдштейны жили в неплохом районе. Совсем недалеко от школы и университета. Однако найти дом оказалось делом нелегким. Я немного поблуждала вокруг школы и вышла совершенно на другую, ненужную мне улицу. Поняла я это не сразу. Сначала я прогулялась до дома, номер которого вполне меня устроил. Мне был нужен дом номер семь. Этот дом тоже оказался седьмым. Ну вот, подумала я удовлетворенно, зашла внутрь и почти добрела до верхнего этажа хрущобы. Устремившись к нужной двери, я обнаружила, что с оной дверью глупейшим образом прокололась. Мне была нужна тридцать седьмая квартира, а на этой стоял номер «29». Ладно… Ничего страшного. Лишняя гимнастика только полезна для хорошей формы моих прелестных длинных ножек. Я спустилась вниз. Там почти никого не было. Только маленькая девочка задумчиво болтала на скамейке ногой, догрызая яблоко. На меня она посмотрела равнодушно, но снисходительно. Это меня немного приободрило, и я обратилась к сей инфанте с глупым вопросом, на какой, собственно, улице в данный момент я нахожусь. Девочка, как ни странно, нисколько не удивилась моему откровенному неведению и строго ответствовала:

— Страханская…

Уточнять, что за улица Страханская и далеки ли от нее до Мамонтова, я не рискнула. Я и так была слишком навязчивой. К тому же, немного подумав, догадалась, что имеется в виду Астраханская. Дальнейшее мое присутствие в жизни девицы было верхом неприличия. Нельзя отвлекать серьезную личность от важных дел глупыми вопросами. Даже частному детективу. Я опять прошла мимо школы, из которой два дня назад вышел и пропал Марик. Школа показалась мне гробницей фараона, загадочной и неприступной. Место, в котором происходит несчастье, несет на себе печать зла. Даже если это школа. Дети внутри кричат и звонок звенит. Ничего страшного. И все же там что-то неладно. Зло оставило свою печать. Я тряхнула головой. Действительно, обычная школа. Там, внутри, дети. Ты все придумываешь, Танечка. Все тип-топ. И вообще — был ли мальчик? Простояв перед серым фасадом несколько мгновений, завороженная безликостью стены, я вздохнула. Марик отсюда не появится. Я продолжила путь. Через десять минут я вышла наконец-то на вожделенную Мамонтовку. Уже подойдя к дому номер семь, я остановилась и закрыла глаза. Передо мной отчетливо возникла фигурка мальчугана в красной куртке с ранцем. Он шел по улице. Размахивал ладошкой в такт походке. Ему было спокойно и весело. Он увидел кошку. Остановился. Подарил ободранной кошке свою неповторимую улыбку. Кошка благодарно потерлась о его ногу. Он погладил ее и наверняка загадал желание. Марик знал, что если загадать желание, когда гладишь трехцветную кошку, оно исполнится на все сто процентов. Он был нормальным ребенком.

Потом он пошел дальше. Его фигурка в моем воображении продолжала свой путь, становясь меньше, меньше, меньше… Внезапно он исчез. Провалился в черную бермудскую дыру. Но в последний момент он обернулся. Мне показалось, он почувствовал мое присутствие. «Остановись, — попросила я. — Пожалуйста, Марик… Не подходи к краю».

Он действительно стоял, оглянувшись. Но его заинтересовала не я. Что-то невидимое мне привлекло его внимание. Он вернулся, услышав нечто скрытое от моего слуха. Я увидела, как он недоуменно улыбается. Кому ты улыбаешься, хотелось спросить у него. Он кивнул головой, соглашаясь с неведомым предложением, и исчез. Так же внезапно, как появился. Провалился в тишину и темноту, как в канализационный люк.

Кто-то пушистый потерся о мою ногу. Я открыла глаза. На меня смотрела зелеными Мариковыми глазами ободранная трехцветная кошка из моего странного видения.

Кошка явно знала многое, но люди несовершенные существа. Они не понимают язык животных. Иногда у меня создается ощущение, что люди и свой язык понимают с большим трудом.

* * *

Поднявшись на четвертый этаж, я остановилась. Нажать на кнопку звонка оказалось не так просто, как мне думалось. Это в мыслях все гладко: «Здрасьте-мордасьте, я частная сыщица по имени Таня Иванова. Не могли бы вы предъявить мне вашего сынишку, чтобы я успокоилась». Поэтому, когда встретившая меня на пороге Софья Владиславовна отнеслась ко мне немного настороженно, я не удивилась.