Подвенечный саван - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Коган cтр.№ 33

Он помрачнел мгновенно. Он в последнее время постоянно мрачнел. Стоило ей ему пожаловаться.

– Я же чувствую! Какие-то мелочные придирки, нелепые указания! А однажды сказал, что руководителям отделов, возможно, придется взять огромные кредиты.

– Зачем?! – ужаснулся тогда Володя.

– Кто знает! Раньше это частенько практиковалось, – вспомнила Маша рассказы сотрудников, проработавших не один десяток лет в банке. – Латали всяческие дыры. Но меня это не коснулось. Это было давно, еще в девяностых. И вот вам, здрасте, сюрприз! Нет, если станет прессинговать, точно уйду…

– А если не отпустит? – вдруг спросил Володя, посмотрев на нее странно, со значением.

– Что значит, не отпустит! Плюну и уйду! – рассмеялась она вчера и тут же перевела разговор на другое.

Конечно, она могла себе позволить и не работать. Родители здорово ей помогали. Звали к себе, обещали блестящую карьеру. Но Маше хотелось все же держать между ними дистанцию. Рядом с ними у нее не получалось чувствовать себя самостоятельной, взрослой, даже в свои тридцать лет. У родителей отлично получалось превращать ее в ребенка.

Но все же в трудную минуту она, конечно, не раздумывая, пригрелась бы в их гнездышке.

Володя – другое дело. Ему рассчитывать ни на кого не приходилось. Мать – слабая женщина, замуж вот собралась. У сестры тоже своя жизнь, обособленная. Отец вообще отдельная история, в которую он ее боится посвятить.

Его в этот банк едва взяли. Только благодаря каким-то знакомым его матери. И за место он, конечно же, держался. Она – нет. Работа вообще мало ее занимала. Все ее мысли сейчас были заняты предстоящим знакомством с родственниками Володи. И подготовкой к свадьбе.

Белоснежное платье – непременно! И букет невесты! И красивые машины! И банкетный зал!

Да, да, да, этого всего ей очень, очень хотелось! И много, много нарядных веселых гостей! И…

– Мария Сергеевна, вам курьерская доставка, – позвонили вдруг с первого этажа банка, с охраны. – Велено передать лично в руки, но я не пустил. Может, спуститесь?

– Да, сейчас! – обрадовалась Маша возможности выскользнуть из тесной стеклянной конуры, в которой она чувствовала себя как в аквариуме.

Она вышла, защелкнула дверь на замок, прошла по кабинету, незаметно, как ей казалось, подмигнув Володе. Он вдруг нахмурился и вопросительно вскинул брови.

– Курьерская доставка, – прошептала она ему одними губами. – Сказали, лично в руки.

И он вдруг переполошился и побледнел так сильно, что Маше это передалось. И она уже не думала, спускаясь на первый этаж по лестнице, что это устроенный Володей сюрприз. Букет, к примеру. Или какая-нибудь милая безделушка, способная поднять ей настроение. Это было что-то другое! И он, возможно, догадывался, что именно. С чего тогда ему так бледнеть?! Даже губы посинели, честное слово!

– Вот, Мария Сергеевна, пожалуйста, – охранник подал ей полиэтиленовый черный пакет, в котором лежало что-то твердое, напоминающее очертаниями тонкую брошюру. – Рвался все к вам подняться. Говорю, не положено! Нет, говорит, лично в руки велено! Что за народ!..

– Спасибо.

Маша стиснула пакет двумя руками, тепло улыбнулась охраннику – пожилому дядьке, военному в отставке. И пошла вверх по лестнице. Неожиданно на лестничной клетке между вторым и третьим этажами она остановилась. Глянула на лестничные пролеты, ведущие вверх и вниз, вроде никого, и надорвала пакет.

Фотографии! Там была целая стопка мерзких фотографий! На которых она…

– Господи! Господи, что это? – Успев просмотреть лишь несколько штук, она тут же запихнула фотографии обратно в пакет и принялась лихорадочно озираться, не видел ли кто.

Никого не было. Никто не поднимался по лестнице, никто не спускался. Она была одна на лестничной площадке. Одна с мерзким пакетом, который прижимала к себе. И она совершенно не знала, что ей делать!

Первой мыслью было позвонить Лаврову. Он умный, он надежный, он сумеет ей помочь. Но, вспомнив, что на снимках, она эту мысль отогнала прочь. Как? Как она объяснит ему всю эту мерзость?! Что скажет?! Он же уважал ее всегда, а теперь станет презирать, брезговать. К тому же у него теперь живет дочка Жэки Заломова. Непонятно почему, но живет. Может, их что-то связывает? Какие-то отношения? Лаврову нельзя звонить.

А Володя? Что теперь будет с их отношениями?!

Господи! Но где?! Когда это случилось?!

Прижимая пакет к себе, Маша поднялась на четвертый этаж, зашла в женский туалет, заперлась в одной из кабинок, опустила крышку унитаза, села и снова полезла за фотографиями.

Их было двадцать. Двадцать мерзких снимков ее голого тела и извращений, которые творило ее голое тело. Партнера не было, она была одна. Но от этого отвратительное порно не перестало быть таковым.

Но она ничего, ничего не помнила! Она этого не делала, точно! Как же так…

Маша задыхалась, кусала губы, чтобы не заорать в полный голос от ужаса и отвращения. Она вытирала слезы и снова и снова рассматривала то, что ей доставили курьерской почтой. Узнала лишь через несколько минут. Узнала тот самый уютный кабинет, в котором они с Володей праздновали свою помолвку. Его там не было. Он ушел. Его вызвали.

Почему? Зачем? Для того, чтобы сотворить с ней это?! С какой целью? Кому, что от нее нужно?

Все нашлось в записке, которую она нашарила на самом дне пакета.

«Завтра подашь заявку на кредит в сорок пять миллионов. Тебе его дадут. Куда передать деньги, сообщу. Не вздумай шутить или обращаться в полицию, снимки пущу в Сеть. Жди инструкций».

Все! Это приговор! Он не подлежит обжалованию, он не дает надежды на помилование! Она под ногтем у какого-то мерзавца, которому срочно нужны деньги.

Управляющий! Это точно он!

Он без конца твердил ей о кредитах, которые должны брать начальники отделов, чтобы спасти банк! Это он, он за этим стоит! А как иначе ей дадут такой громадный кредит?! При ее-то зарплате! Она возьмет этот кредит и станет всю оставшуюся жизнь выплачивать его. А управляющий…

Он будет жить прекрасно с ее деньгами. Кажется, он строит дом? И станет без конца шантажировать ее. То есть будет заставлять ее делать все, что ему вздумается. Она от Сани Лаврова знала, что жертвы шантажа люди приговоренные. У них нет надежды на то, чтобы выпутаться. В ее случае надежды нет абсолютно никакой. Снимки хранятся в памяти фотоаппарата, на флеш-карте, на диске, да черт знает где еще! Может, они уже гуляют по Интернету! Может…

Маша методично, снимок за снимком, порвала все на мелкие кусочки, вместе с запиской порвала. Встала, открыла крышку унитаза, стряхнула все с юбки вниз, смыла. Клочки, хранившие свидетельство ее позора, закрутились в водяном водовороте. Часть осталась плавать на поверхности. Она смывала снова и снова, снова и снова, пока не исчезло все. Потом скомкала черный пластиковый пакет, бросила его в мусорку. Осторожно выглянула из кабинки. Никого!