Романы Романовых - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Пазин cтр.№ 69

Так, пребывая в сомнениях, она передала это дело на рассмотрение Сената. На этом историческом заседании встал граф Панин и сказал: «Императрица может делать все, что угодно, но госпожа Орлова не будет нашей императрицей…» В этом графа Панина немедленно поддержал украинский гетман Кирилл Разумовский. Зачем он это сделал, было и так понятно – ведь он тоже ухлестывал за Екатериной. А что касается заявления Панина, то поговаривали, что оно было инспирировано самой Екатериной, не желавшей этого бракосочетания. Осознавая опасность такого поворота событий, Екатерина заявила Орлову: «Друг мой, я люблю тебя, но если я обвенчаюсь с тобою, нам грозит участь Петра III». Таким образом, она защищала его от убийства, а себя – от мятежа с непредсказуемыми последствиями.

Но Орлов не отставал – раз уж официально жениться на Екатерине было нельзя, то он требовал уже тайного венчания, ссылаясь на пример императрицы Елизаветы и Разумовского. Далее была уже описанная нами поездка канцлера Воронцова к Алексею Разумовскому, морганатическому супругу императрицы Елизаветы. Тот показал канцлеру документы о венчании, а потом сжег их в камине. Таким образом, прецедент был уничтожен, за что Екатерина II была безмерно благодарна Разумовскому.

Итак, Екатерина нарушила данное слово и отказалась выходить замуж, хотя по-прежнему была влюблена в красавца-гвардейца. Женская логика в данном случае ни при чем – один трезвый расчет, одна политика. Но то, что императрица все еще продолжала любить Орлова и спать с ним, вселяло в него надежду. А вдруг она еще передумает? Екатерина тоже думала, и пришла к выводу, что вступать в брак с русским совсем не обязательно – лучше проводить русскую политику и содержать в любовниках русских мужчин. Кстати, среди всех многочисленных любовников императрицы не было ни одного иностранца.

А потом был эпизод с избранием королем Польши Станислава Понятовского. Вообразив, что, сделав своего бывшего фаворита польским королем, Екатерина выйдет за него замуж, Орлов кричал: «Я вам не позволю сделать королем вашего бывшего любовника!» – и стучал кулаком по столу. Императрица еле утихомирила его, и Понятовский был избран королем Польши. Но такая коллизия имело право на существование – выйди Екатерина за Понятовского, мы бы до сих пор были с Польшей единым государством. Другое дело, что Екатерина сама этого не хотела из чисто политических соображений.

А пока Екатерина II деятельно продвигала Григория Орлова по службе: в 1764 году он стал генерал-аншефом, то есть полным генералом, в 1765 году – командующим артиллерией и инженерными войсками. По примеру Екатерины он завел переписку с Жан-Жаком Руссо, Дидро, стал много читать, благоволил к Ломоносову, Фонвизину и Кулибину, стал президентом Вольного экономического общества. В 1766 году был опубликован указ об избрании депутатов в Уложенную комиссию для составления нового свода законов. Всех пятерых братьев Орловых избрали депутатами от тех уездов страны, где у них были имения. В 1767 году Григорий Орлов был избран маршалом этой Уложенной комиссии, но отказался от этой чести «за множеством дел, возложенных на него ее императорским величеством». Другое дело, что работа этой Комиссии прекратилась в связи с начавшейся в 1769 году русско-турецкой войной, но тут уж Орлов не виноват.

Тем не менее Григорий Орлов прославился своей противоэпидемической деятельностью. Когда в 1771 году в Москве вспыхнула чума, то именно его Екатерина II отправила для борьбы с ней (по другой версии, он отправился туда добровольно). Чума – страшная болезнь, и этого «морового поветрия» на Руси боялись больше всего. В сентябре того года смертность от чумы в старой столице достигала более тысячи человек в день. Служилое дворянство разбежалось по своим подмосковным имениям. В сентябре столицу оставил и московский главнокомандующий фельдмаршал Петр Салтыков (брат любовника Екатерины). В Москве воцарилась анархия. На следующий день в городе начался бунт. Поводом к нему послужил запрет архиепископа целовать икону чудотворной Боголюбской богоматери, что у Варварских ворот – люди сотнями прикладывались к ней с надеждой на избавление от чумы, но тем самым еще больше разносили заразу. 15 сентября ударили в набат, и тысячи людей ворвались в Кремль, разыскивая там архиепископа Амвросия, наложившего этот запрет. Тот уже успел укрыться в Донском монастыре, но монастырь взяли штурмом и Амвросия зверски убили. После этого бунтовщики снова вернулись к Кремлю, но на этот раз были разогнаны пушечными залпами. В это время на помощь Москве уже двигались четыре гвардейских полка под командой Григория Орлова. Он въехал в столицу и остановился в Лефортовском дворце, причем злоумышленники сразу подожгли его. В Москве Орлов действовал не репрессиями, а умиротворением – увеличил число больниц, а крепостным, работавшим в них, обещал вольную, выздоровевших же приказал снабжать бесплатной едой и одеждой. Был открыт приют для детей, оставшихся сиротами, сожжено более трех тысяч домов, в которых ютились больные, а шесть тысяч домов подвергнуты дезинфекции. Смертной казни предали лишь четверых убийц архиепископа Амвросия, а более 170 смутьянов и бунтовщиков высекли розгами, а затем отправили на галеры. Больше никого не трогали, хотя в беспорядках принимали участие тысячи человек. Пробыв в Москве три недели, Григорий Орлов вернулся в Петербург как победитель чумы, которая грозила перекинуться и на другие города России. Екатерина II приказала отчеканить в честь своего фаворита золотую медаль с надписью: «И Россия таковых сынов имеет». В память деяний Григория Орлова в Царском Селе была воздвигнута триумфальная арка, на фронтоне которой были выбиты слова: «Орловым от беды избавлена Москва». За этот подвиг императрица щедро наградила Григория; помимо этого он получал большие суммы на свои именины и в день рождения.

Но Григорий Орлов уже успел надоесть императрице, и пока он был в зачумленной Москве, она на несколько дней приблизила к себе красивого поляка Высоцкого. Вернувшись из Москвы, Орлов снова занял место фаворита, но его дни как любовника были уже сочтены.

Каким же было десятилетнее правление Россией фаворита Орлова? Историк той поры князь Щербатов так охарактеризовал это время: «Во время “случая” Орлова дела шли довольно порядочно, и государыня, подражая простоте своего любимца, снисходила к своим подданным. Люди обходами не были обижены, и самолюбие государево истинами любимца укрощаемо часто было… Орлов никогда не входил в управление не принадлежавшего ему места, никогда не льстил своей государыне, к которой неложное усердие имел, и говорил ей с некоторой грубостью все истины, но всегда на милосердие подвигал ее сердце; старался и любил выискивать людей достойных… Ближних своих любимцев не любил инако производить, как по мере их заслуг, и первый знак его благоволения был заставлять с усердием служить Отечеству и в опаснейшие места употреблять». Вот каким государственным деятелем был Григорий Орлов! Сам верой и правдой служил Отечеству и других к этому сподвигал собственным примером.

Казалось, Григорий Орлов, более десяти лет являвшийся фаворитом Екатерины II, находился на вершине богатства и славы. Но вдруг в 1772 году Екатерина II решила дать ему дипломатическое поручение – быть главным уполномоченным при подписании мира с Турцией в Фокшанах. «Орлову перед отправлением на переговоры было подарено несколько парадных кафтанов, один из которых, усыпанный брильянтами, стоил миллион рублей. Его свита напоминала царский двор и насчитывала вместе со слугами и лакеями более трехсот человек», – писал историк. Переговоры, как назло, не заладились – турки оказались изрядными упрямцами. Не проявив никаких дипломатических талантов, Григорий Орлов прервал переговоры и уехал в ставку фельдмаршала Румянцева в Яссы. Он требовал от Екатерины, чтобы она назначила его главнокомандующим русской армией вместо Румянцева и отправила на завоевание Византии. Григорий Орлов решил завоевать новую славу и вел себя как император. Здесь-то, в Яссах, один из братьев и получил из Петербурга известие о том, что Екатерина II завела себе нового любовника – 26-летнего поручика Васильчикова. Григорий Орлов бросил все и помчался в Северную столицу, но было уже поздно. Вот что писал прусский посланник граф Сольмс своему королю Фридриху II: «Не могу больше воздержаться и не сообщить Вашему Величеству об интересном событии, которое только что случилось при этом дворе. Отсутствие графа Орлова обнаружило весьма естественное, но тем не менее неожиданное обстоятельство: Ее величество нашла возможным обойтись без него, изменить свои чувства к нему и перенести свое расположение на другой предмет. Конногвардейский поручик Васильчиков, случайно отправленный с небольшим отрядом в Царское Село для несения караулов, привлек внимание своей государыни… Некоторая холодность Орлова к императрице за последние годы, поспешность, с которой он в последний раз уехал от нее, оскорбившая ее лично, наконец, обнаружение многих измен – все это вместе взятое привело императрицу к тому, чтобы смотреть на Орлова как недостойного ее милости».