Неофициальная жизнь Романовых. Царский декамерон - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Пазин cтр.№ 3

Алексей Михайлович хоть был прозван Тишайшим, но тихим и робким он никогда не был. По характеру он был добрым, незлопамятным, временами мягким, а временами и строгим человеком. Но мог вспылить и прогневаться. На его долю пришлись и жестокие русские бунты, «бессмысленные и беспощадные», Соляной и Медный, и подавление восстания Стеньки Разина, и раскол в Русской православной церкви, и долгая война с Польшей за обладание Украиной, и скоротечная война со Швецией, в которой он лично принимал участие. Где уж тут тихость проявлять?

На престол Алексей Михайлович вступил в возрасте 16 лет, сразу же после кончины своего отца царя Михаила Федоровича. Когда Алексею Михайловичу стукнуло 18 лет, бояре озаботились его женитьбой. Его решили женить «по старине». Выбор царя должен был пасть на одну из русских красавиц. Грамоты о царских смотринах разослали во все концы страны. Князья, бояре и купцы привезли в Москву полторы тысячи своих дочерей. Придворные боярыни и бояре получили приказ отслеживать прибытие в Москву молодых девушек и производить строгий и самый подробный осмотр их, не исключая даже самые интимные места. Особенно проверялась девственность претенденток. Сначала отобрали триста из них, потом двести, затем количество претенденток сократилось до ста, и уже в самом конце осталось только шесть девушек. Среди них была Евфимия Всеволожская — дочь касимовского боярина Рафа (Федора) Всеволожского. Ее-то и заприметил Алексей Михайлович во время своего тайного ночного обхода. В то время существовало поверье, что как девушка спит (спокойно, или беспокойно), такой у нее и будет характер.

Девушки по нескольку раз проходили перед Алексеем, но он свой выбор уже сделал — больше всех понравилась Евфимия, он все чаще поглядывал на нее и, наконец, подозвав к себе, надел ей на руку золотое кольцо и вручил платок — знаки царского выбора. Нельзя сказать, что Алексей полюбил ее — она выделялась среди других красотой и статью, этим и пришлась по вкусу царю, но не более того. Надо же на ком-то было жениться царю; и он решил не перечить «старине».

Царскую избранницу поселили у сестер Алексея, взяли «наверх», как говорили тогда. «Верхом» назывались личные теремные покои цариц. (Так вот откуда появилось понятие — «близость к верхам» или «распоряжение сверху»! В подлинном смысле этого слова это значило быть приближенным к женщинам-царицам или царевнам, а в переиначенном — вообще к власть предержащим). До бракосочетания ей надлежало жить с царевнами, а перейти в особую половину дворца она могла, только став царицей. Через некоторое время царственную невесту должны были обрядить в торжественные одежды, с молитвой возложить на нее царский венец и после принятия клятвы подвести к государю. С этой минуты девушка становилась полноправной царицей, а по всем церквям рассылался указ об упоминании ее имени вместе с именем царя. Характерно, что родной отец с этого момента уже не смел называть ее родной дочерью.

В предвкушении сего радостного момента боярин Всеволожский решил закатить пир на весь мир и повсюду разослал приглашения на него. От приглашений, само собой разумеется, никто не отказался (как же: все-таки будущий родственник самого царя!), и пьянка удалась на славу. А наутро, едва протрезвев после вчерашнего, Раф Всеволожский узнал, что в дом пришла беда.

На венчании вместе с царем был ближний боярин Морозов, который имел большое влияние на 18-летнего Алексея. Морозов в окружении царя набрал большую силу, и никто ему перечить не смел; он занимал особое положение при царе и поэтому своих недоброжелателей нисколько не боялся. Боялся Морозов лишь родню девушки, которая, как он считал, благодаря родственным связям с царем наберет большую силу и затмит его, Морозова, влияние на Алексея.

Необходимо во что бы то ни стало опорочить невесту, Евфимию Всеволожскую. Чтобы не возбудить подозрений, надо было действовать решительно и быстро. Морозов, где уговорами, а где и угрозами, заставляет боярыню, приставленную к Евфимии, пойти на преступление. Когда эта боярыня укладывала девушке косы под кокошник, она заплела их так туго, что бедная Евфимия чуть не потеряла сознание. Она едва сдержала крик, но постеснялась кому-либо об этом сказать. От боли у нее раскалывалась голова, заколки в волосах сильно кололи ее в темя. В таком виде бедняжку и подвели к жениху. От волнения и боли она тут же грохнулась в обморок! Немедленно вызванный врач (тоже подкупленный Морозовым) заявил, что девушка страдает «падучей» болезнью, то есть эпилепсией.

Разразился неслыханный скандал. Пошли слухи, что Евфимию «очаровали» завистники, что царскую невесту «испортили» и даже что она отродясь была «порченая» и «некрепкая». Пошли слухи, что ее подсунули царю «воровским умыслом».

Началось специальное расследование, которое выявило (по подсказке конечно же боярина Морозова), что ее отец, Раф Всеволожский, скрыл от царя болезнь дочери. Бывшую царскую невесту мгновенно вытурили из дворца. В утешение Алексей, добрая душа, пожаловал ей подушку, ковер, сафьяновую скамейку и богатое одеяло на соболях с горностаевой опушкой. Наверняка оно ей очень пригодилось впоследствии, так как Евфимию вместе с отцом, матерью и братом отправили в ссылку в холодную Тюмень. Уже отсюда, из Тюмени, отца бедняжки за причиненные неудобства назначили воеводой в Верхотурье. Впоследствии неудавшуюся царскую невесту вернули в родное поместье, но строго-настрого запретили выезжать из него куда бы то ни было.

После этого случая Алексей Михайлович, сильно тоскуя по девушке, которая воспалила его воображение, несколько дней не притрагивался к еде. Боярину Морозову с трудом удалось отвернуть Алексея от горьких дум. Охота на медведя и волка — вот лучшее лекарство от сердечной привязанности. Охота была любимым занятием Алексея Михайловича, особенно соколиная, он даже написал книгу «Урядник сокольничья пути». Правда, с делами царь развлечения не путал — именно ему принадлежит поговорка «Делу время, а потехе час».

В очередной раз проклятые бояре ради призрачной выгоды для себя вмешивались в личную жизнь царей! Сначала они проделали такую штуку с Марией Хлоповой, невестой Федора Михайловича, а потом и с Евфимией Всеволожской. И если в первом случае производилось дознание и виновные попали в ссылку, то во втором Алексей всецело поверил боярину Морозову, даже спас его во время Соляного бунта 1648 года, и сквозь пальцы смотрел на все его злоупотребления.

Алексей Михайлович быстро забыл Евфимию, тем более что вездесущий Морозов предложил новую кандидатуру — Марию Милославскую. Дело было в том, что боярин Борис Морозов имел своего верного сподручного — Илью Милославского, так что конкуренции при дворе он составить ему не мог. У Милославского было двое красивых дочерей — Анна и Мария. Вот у Морозова и возник план: выдать за царя одну из дочек Милославского, а самому женится на другой. Он всячески расхваливал царю дочерей Милославского и предоставил случай ему увидеть их во время молитвы в Успенском соборе Кремля. В результате такой пропаганды Алексей Михайлович велел позвать их к своим сестрам, явился туда сам и, приглядевшись поближе, выбрал Марию.

Бракосочетание состоялось уже через полгода после падения, в прямом и переносном смысле этого слова, бедняжки Евфимии, в январе 1648 года. Опять прошла церемония приглашения со всей страны потенциальных невест, опять был объявлен «конкурс красоты», но делалось все это лишь для вида, в угоду «старине». Претендентка-то была уже заранее определена! Сам Морозов (ох, и ушлый же был мужик!) немедленно женился на сестре Марии Милославской Анне и, таким образом, стал царю свояком. Уж с таким положением за свое будущее можно было не беспокоится!