Мародерские хроники - читать онлайн книгу. Автор: Олег Кожевников cтр.№ 38

Все это произносилось совершенно будничным тоном, без всякого надрыва, на лице говорившего не отражалось никаких эмоций. Эта обыденность и смирение потрясли меня больше всего. Я не удержался и прервал мужика новым вопросом:

— Скажи–ка мне, неужели рабы все это терпят? Разве нельзя, скрутить всю эту элиту? Вас же, наверняка, больше.

— Кто терпеть не мог, тех уже утилизировали, — горько усмехнулся бородач, потом продолжил свои объяснения:

— Что мы можем сделать? Оружия нет, оно только у элиты и у быков. Вместе собраться, тоже никогда не выходило, расположены все на разных уровнях и живут как бы отдельными ульями. Электричество, вода и запасы продуктов находятся в руках элиты, они контролируют также подъемники и выходы из шахты. Как только начинаются какие–нибудь волнения, или убьют кого, сразу же перекрывают входы в лаву, требуют зачинщиков и заложников. Если эти условия не выполняются, то перекрывают воду, выключают электричество и перестают выдавать продукты, а могут даже пустить газ. Без пропусков проникнуть к выходу из шахты, а также в горизонты элиты, быков и работяг, невозможно. Там круглосуточное дежурство, и стоят пулеметы. В каждый улей назначают своего капо и его помощников, которые, как правило — чистые звери, еще похуже быков. А также требуют сдавать по нормам уголь, выращивать грибы и все это сдавать на верхний уровень. Если сдается меньше, чем нужно, то тогда начинают применять санкции, но сначала быки всем начистят морды…

— Слушай, не гони, давай по порядку, а то у меня сейчас мозги закипят, — прервал я рассказчика, — теперь расскажи, кто такие элита, быки и работяги?

Бородач, от неожиданности, даже поперхнулся, но быстро сориентировался и начал отвечать на вопрос:

— Элита, это, в основном, руководящие работники, примкнувшие к ним уголовники и кавказцы. За первые полгода после катастрофы было вроде бы все по справедливости — у всех паек, все обязательно работали на закрепленных местах. Но, как всегда у нас бывает, начались склоки — кто–то считал, что он работает больше, чем другие, а ест меньше. Опять же, начались драки за женщин. Армяне и примкнувшие к ним кавказцы, объединились, начали диктовать свою волю. Они заручились поддержкой бывших уголовников. И начались вообще адские времена — за малейшее слово против, или косой взгляд, могли зарезать. За время этого бардака население нашего убежища уменьшилось раза в два. В те времена и начал процветать каннибализм. Наверху был дикий холод, все засыпало толстым слоем снега. Заготовленные продукты, а особенно мясные консервы заканчивались. Захватившие власть, не желали в такой холод заниматься завозом продуктов, даже с находящегося неподалеку элеватора. Они забаррикадировались на уровне с запасами продуктов и выдавали пайки только тем, кто работал наверху, на ТЭЦ и обеспечивал ее углем. Народ обозлился до предела, этим и воспользовались бывшие Ростовские аппаратчики. Они договорились с паханом уголовников и частью кавказцев и 15 мая перебили всех армян, некоторых кавказцев, да и всех тех, кто лизал прошлым правителям жопы. Теперь у нас это считается праздничной датой — день освобождения называется.

Он горько усмехнулся, на глазах опять появились слезы. Чтобы его как–то успокоить, мне пришлось еще плеснуть в колпачок эликсира и протянуть ему. Он, как и в прошлый раз, молниеносно опрокинул огненный напиток в свой рот и замахал все это дело варежкой. После чего отдышался и продолжил свое повествование:

— Главным тогда и стал наш нынешний пахан — Глобус. Он раньше занимал какой–то чин в администрации Ростовской области, а во время эвакуации был при продуктовых запасах, то ли их завозил, то ли учитывал — врать не буду, не знаю. А Глобусом его прозвали, за его любимую присказку. Если осерчает, обычно грозит — я тебе глаз на жопу натяну и заставлю глобусом работать. Когда он пришел к власти, сначала стало полегче, по крайней мере, просто так уже убить не могли. Если нарушал правила строителя будущего мира, то, конечно, могли отправить на утилизацию, но, обычно, отправляли сначала на каторжные работы, правда потом — все равно, на котлеты. На каторге больше полугода никто не выдерживал. Каторжане, обычно, возят зерно с элеватора при морозах 50–60 градусов. Через год Глобус ввел разделение на касты, по примеру порядков, установившихся в других шахтах. Он–то и разделил всех на четыре касты: элиту, быков, работяг и рабов. В элиту вошли: его приближенные, часть уголовников и кавказцев, а также поддержавшее его, бывшее начальство силовых структур, кроме них там есть инженерный персонал шахты и ТЭЦ. В сословие быков вошли: функционеры эвакуированных силовых структур, остальные уголовники и кавказцы, много там людей и из бывших частных охранных предприятий. Работяг раза в два больше, чем быков, если считать с семьями, то человек пятьсот. Это, обычно, квалифицированные рабочие из Ростова, или других городов области, а также работники шахты и ТЭЦ. Пожалуй, все наше благополучие держится на их работе. Всего, как я подслушал из разговора нашего барыги с Коммунарскими, на нашей шахте сейчас находится 3600 человек, это на 300 больше, чем у них. Рабов почти что одинаково, по две тысячи человек. Да, чуть не забыл, года два назад ввели еще одну небольшую подкасту — гейши называется. Они по статусу соответствуют рабам, но ни хрена не работают, а обслуживают элиту и быков. Рабами и гейшами разрешено торговать по всем шахтам секретариата. Кроме этого, есть небольшая группка вольных, еще их называют — стрелками. Они, в принципе, не подчиняются пахану и не получают пайку, а просто арендуют место в нашей шахте и платят за это тем, что найдут наверху, за территорией нашего домена. Они называют это — хабар. Элита ими очень дорожит, ведь только они обеспечивают их алкоголем, табаком и другими дефицитными вещами, еще они иногда привозят запчасти и бензин. У этих ребят имеется техника и оружие, и они поддерживают радиосвязь с такими же группами на других шахтах. Поэтому, их боятся обижать даже быки, они могут объединиться и накостылять им по первое число. Один раз они так и сделали, заблокировали шахту Распадская и держали блокаду, пока им не выдали головы их обидчиков. Вообще–то, они единственные из людей с оружием, у которых осталось что–то человеческое, они часто подкармливают рабов, вот и нам недавно сунули банку тушенки и бутылку водки. А у нас в шахте, это целое состояние. Да и котлеты в верхнем пищеблоке они не едят.

В этот момент я почувствовал, что из моей руки выдернули фляжку, от неожиданности я даже дернулся. Мужик тоже сразу замолк. Немного обалдевший от услышанного, я повернулся в ту сторону, куда уплыла фляга. Там стоял Игорь, он уже отвинтил крышку и собирался сделать глоток.

— Ты что, очумел? Предупреждать надо! У меня же автомат, снятый с предохранителя, а голова перегружена этим кошмаром, при малейшем чихе я могу и выстрелить, — выпалил я нервно.

Выслушав это, Игорь все–таки сделал глоток своего эликсира, отдышался, передал фляжку обратно мне и заявил:

— Ладно, Батя, не свисти. Ты что, не видел, что я рядом стою? А без продирающего мозги глотка, я уже не мог выслушивать все это. Как представил себе котлеты из человечины — чувствую, сейчас сблюю. Ты и сам глотни, а то от этих сведений можно и умом тронутся.

Потом он обратился к бородачу: