Храбрый Тилли и другие истории - читать онлайн книгу. Автор: Ян Ларри, Алексей Ольгин cтр.№ 14

Когда мы пришли в дом, собака сидела на рояле, а головой упиралась в потолок. Можно было подумать, что, если она не будет упираться, потолок упадёт.

Сидит борзая на рояле – и без того высоченная, – и ей так нравится сидеть… Сидит и смотрит на всех сверху, со своего второго этажа.

Борзая всё-таки спрыгнула с рояля, но не сразу… Сначала на диван, который стоял у другой стены, и там посидела. Будто соображала – есть ли из-за чего спускаться на пол… А потом всё же спустилась и встала передо мной, как стена. И ничего за этой стеной не видно, такая она огромная.

– Тынис, я здесь! – прорычал я на всякий случай.

– Ты чего – боишься? – спросила борзая.

– Боюсь не боюсь, а как бы Тынис не потерялся… – сказал я.

– В нашем доме ничего не теряется, будь спокоен, – гордо сказала борзая и снова запрыгнула на рояль.

Мне нравится, когда гости ко мне приходят. Особенно если на улице дождь идёт.

Несси не надо уговаривать, она хоть каждый день будет приходить.

Пришла в гости – давай играть! Беру я палку за один конец и держу, чтобы Несси не могла достать.

Пусть побегает, пигалица, вокруг,

пусть попрыгает, коротышка тонконогая,

пусть позлится, чумазенькая,

пусть пощёлкает своими щучьими зубами…

Я уже запыхался, а Несси хоть бы что. У неё даже аппетит разгорелся, будто её дома не кормят. Я к миске с мясом, а она тут как тут. Уткнулась узкой мордочкой рядом и уплетает за обе щеки. Всё смолотила как мельница. Я не против. Вот косточку жаль… Да и какая уважающая себя собака отдаст свою кость? Не подходи! Но Несси так посмотрит своими бусинками – всё отдашь.

Только куда Несси с её зубами. Она лишь понюхает кость и тявкнет: мол, грызи сам! Сам так сам. Каждому своё. Несси хрящи, а мне кости… Мне хрящ на один зуб, щёлк – и нет его! А с костями приходится повозиться. Тоже дело. Времени – хоть отбавляй, лежу и мусолю свою косточку, пока не станет гладкой, аж заблестит.

Что ни говорите, в собачьей жизни есть свои радости!

А Несси давно уже спит на моей подстилке. Пусть. Мне не жалко.

Сегодня с утра на улице дождь. Настоящий осенний дождь, холодный и липкий. На улицу идти неохота. Смотрю из окна во двор. Там, во дворе, маленький фоксик выгуливает старика хозяина.

– Расскажу тебе грустную историю, – говорит Тынис. – Вот про этого самого фоксика. А ты послушай.

У времени крылья, а у маленького фоксика всего лишь ноги… Как быстро он бегал когда-то! Молодой хозяин едва поспевал за ним.

Ах, как летит время! Прошло много лет. Всё реже фоксику хотелось бегать, всё чаще ходил он шагом.

И вот сегодня, взгляни, тяжёлый, хромающий фоксик едва передвигает ноги. За ним уныло плетётся постаревший хозяин… Теперь и наш двор для фоксика – слишком длинная дорога. Хозяин взял уставшего фоксика на руки. И так, обнявшись, они ещё долго будут гулять под осенним небом…

– Да, грустная история, – сказал я, – но я обязательно вставлю её в свои рассказы.

Так я мытьё лап называю. Хочешь не хочешь, а мыть лапы надо. Я с этим давно примирился. С хозяевами спорить не приходится.

Погулял, пришёл домой – сижу жду, когда Тынис или Эстер в тазик воды нальют. А тут телефон зазвонит или соседка спустится… Сижу в прихожей, жду. Если войду в комнату, Эстер будет недовольна. Жду… А Эстер по телефону говорит и говорит. Надо запастись терпением.

Наконец кончила говорить. Налила в тазик воды. Вначале передние лапы моет, потом – задние, да ещё в двух водах.

– Охота, – говорю, – тебе возиться? Я бы и сам мог, как все собаки, вымыться. Для чего у меня язык?

Напрасно. Ей видней. Вымоет лапы – за бороду принимается. Бороду я мыть не люблю.

– Стоять, Жюль, стоять! Ты по улицам бегаешь, все углы бородой метёшь, – говорит.

Стою. Я эту команду раньше всех команд запомнил, потому что мне бороду три раза в день моют. Сначала, когда меня Тынис гулять водил, как услышу: «Жюль, стоять!» – никак понять не мог, чего от меня хотят. Неужели Тынис посреди улицы меня мыть собирается? А это, оказывается, машины пропускать надо.

До всего сразу не додумаешься.

Несси второй год пошёл, а она своих от чужих отличить не может. Правда, меня сразу узнаёт, а вот других…

Как увидит Эстер в дублёнке, начинает рычать, как мотор заведённый. Долго я ломал голову – почему? И понял. Несси, как всегда, всё на свете путает. Нет чтобы подойти, понюхать… Тогда сразу понятно: этот зверь не кусается, хоть и мохнатый.

Пришёл к нам водопроводчик кран чинить, чтобы не капал. Я, как положено, заворчал. Чужой ведь – не свой. А Тынис командует:

– Место! Свои!

– Какой же, – говорю, – свой, если он у нас не живёт и я его в первый раз вижу.

Только смотрю, Тынис руку ему пожимает, спасибо говорит. Выходит, что те, кому руку протягивают, – это свои, а те, с кем просто так здороваются, – чужие. Нет, всё у людей непросто…

А вот и Эстер пришла.

– Здравствуй, – говорит. И всё…

Тынис тоже:

– Здравствуй, – в ответ. И всё.

Ничего не понимаю… Бегу к Эстер, подаю лапу.

– Здравствуй!

– Здравствуй, здравствуй, Жюль! Хорошая собака, – и пожимает мне лапу.

Вот это я понимаю – свои!

Несси вся в слезах.

– Ты чего, Несси?

– Посмотри на меня в последний раз…

– Ты что, уезжаешь?

– Нет, никуда не уезжаю. Мне завтра усы будут стричь.

– Что ты говоришь? За что тебя так?!

– Из-за выставки…

– Может, ещё обойдётся?

– Не обойдётся, уже ножницы точат.

– А меня, по-моему, стричь не собираются, – говорю.

– Скажи, пожалуйста, Жюль, почему собаки должны быть друг на друга похожи?

– Собачья доля, – отвечаю.

Встречаю Несси на следующий день.

– Ой, Несси, что с тобой? Ты сама на себя не похожа.