Дочь Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Розмари Салливан cтр.№ 73

Получив от сына потрясшее ее письмо, Светлана в отчаянии написала Кеннану. Наконец, из Йоханнесбурга пришел ответ, в котором он утешал ее:

Не позволяйте себе самой усомниться в Вашей правоте… В Дели Вы следовали тому, чего требовала Ваша натура. Если бы Вы вернулись назад в СССР, тогда, будучи врагом системы, Вы стали бы, в известном смысле, врагом самой себя. И все это не принесло бы ничего хорошего Вашему сыну…

Дорогая Светлана, верьте, даже перед лицом этой огромной печали, что каким-то образом, которого ни мне, ни Вам не дано осознать, Ваше мужество и вера будут в конце концов оправданы — и для Вашего сына тоже.

Двадцать третьего июня в маленьком городке Глассборо, штат Нью-Джерси, состоялась долгожданная встреча президента Джонсона и премьера Косыгина, которая должна была символизировать потепление в отношениях двух стран и из-за которой Фой Колер и Госдепартамент запрещали Светлане въезд в США. В «Нью-Йорк Таймс» сообщалось, что переговоры, затрагивающие вопросы о Ближнем Востоке, войне во Вьетнаме и ядерном оружии, продолжались пять часов. «В результате не были решены не только сложные вопросы во взаимоотношениях двух стран, но даже не было подписано партнерское соглашение».

Через два дня, когда семья Кеннанов завтракала на кухне и слушала радио, они услышали выступление Косыгина на пресс-конференции в Организации Объединенных Наций. Восемнадцать дней назад начался Арабо-израильский конфликт, и, осудив действия Израиля, Косыгин объявил о том, что Советский Союз окажет поддержку арабской стороне. В самом конце Косыгину задали вопрос о Светлане Аллилуевой. Она с неприязнью вслушивалась в его знакомый голос:

Аллилуева — морально неустойчивый человек и она больной человек, и мы можем только пожалеть тех, кто хочет использовать ее для политических целей или [чтобы] дискредитировать Советский Союз…

Джоан и ее муж Ларри рассмеялись, но Светлана услышала в голосе Косыгина злость. Она также услышала, что переводчик смягчил его высказывание. Светлана знала, что это значит. Центральный комитет партии и тайная полиция все согласовали. Кампания против Светланы началась. На самом деле, хотя она об этом и не знала, у КГБ уже было кодовое наименование для нее — Кукушка. Слово имело два значения: птица и «сбежавший подозреваемый». Из брошенного невзначай замечания Косыгина Светлана поняла, что новый глава КГБ Юрий Андропов готов мстить.

Порочащие Светлану статьи начали появляться в «Правде» и «Известиях». Тяжелей всего она перенесла комментарий московского патриарха Пимена, митрополита Крутицкого и Коломенского, опубликованный в «Известиях» первого июля. Пимен следовал официальной линии Кремля:

Ранее как в нашей, так и в зарубежной прессе сообщали, что многие честные люди были задеты высказываниями, сделанными Светланой Аллилуевой. Эта женщина, у которой было несколько мужей, которая бросила своих детей, предала свой народ и раскрыла подноготную своего отца, пытается говорить о религии, о своей вере в Бога.

Моральный облик этой женщины, которая все продает за доллары, вызывает только неприязнь и гнев.

Вскоре кампания против Светланы превратилась в международную. Сокращенная версия высказывания Пимена была опубликована в лондонской газете «Дэйли экспресс» и в итальянской коммунистической газете «Пасе Сера» вместе со статьей, где сообщалось, что Светлана всю жизнь страдала частыми нервными расстройствами и приступами истерии.

Несчастливое стечение обстоятельств привело Светлану к тому, что она стала невозвращенкой в 1967 году, в году, когда в СССР праздновалось пятидесятилетие Великой Октябрьской революции. К тому же ее издатели в «Харпер & Роу» решили выпустить «Двадцать писем к другу» в октябре. КГБ был уверен, что американцы специально издеваются над Советским Союзом накануне большого праздника в стране.

Агент КГБ Виктор Луи должен был заниматься Светланой. Он пытался встретиться с ней в апреле, когда она еще жила в поместье Джонсона. Когда Присцилла Макмиллан услышала его голос в телефонной трубке, ее передернуло от отвращения. Она знала Луи в Москве: «Я никогда не ненавидела никого так сильно, как Виктора Луи».

Виталий Евгеньевич Луи (Виктор Луи) был таинственной фигурой. В своей статье, разоблачающей советских агентов, американский журналист Джон Баррон определил Луи как самого известного специалиста по дезинформации в КГБ. Луи был арестован в Москве, когда ему было девятнадцать лет. Он всегда утверждал, что его взяли за связи с иностранцами, но, по всей видимости, он просто торговал на черном рынке. Луи провел девять лет в ГУЛАГе. Его товарищи по заключению, такие как писатель-диссидент Аркадий Белинков, который вскоре стал другом Светланы, были уверены, что Луи постоянно «стучит» лагерной администрации.

Когда Луи освободился из лагеря, он начал вести роскошный образ жизни: ездил на «фольксвагене», носил заграничные костюмы, назначал встречи в коктейль-баре американского посольства. Этого было вполне достаточно, чтобы его арестовали как шпиона, но ничего не происходило. Вскоре Луи стал работать за границей — писать для лондонских «Ивнинг Ньюс» и, по всей видимости для «Ивнинг Стандарт». Скорее всего, работа его заключалась в том, чтобы сливать английской прессе подготовленные в КГБ документы. Но, возможно, он играл и в те, и в другие ворота. Он был замешан в публикации диссидентских рукописей, запрещенных в Советском Союзе. В 1965 году Луи уже заработал достаточно денег, чтобы приобрести роскошный дом в писательском поселке Переделкино неподалеку от Москвы.

Луи разработал замысловатую стратегию, чтобы сорвать продажу книги Светланы на Западе. Сын Никиты Хрущева Сергей, которому Луи позже предложит продать за границей «Воспоминания» его отца, рассказал, что ему говорил сам Луи: «Каждый шаг Светланы громко резонировал в коридорах власти в Кремле». Поскольку выход книги из печати в октябре был уже не за горами, «Виталий Евгеньевич предложил, что он как частное лицо, под свою ответственность, внесет в текст необходимые сокращения в тех местах, которые особенно тревожили Кремль, и выпустит книгу на несколько месяцев раньше назначенной даты». Когда выйдет настоящая книга, она уже будет никому не нужна. Луи потребовал у КГБ, чтобы все доходы с продажи книги принадлежали исключительно ему, поскольку он берет на себя весь риск. Всесильный комитет согласился.

После того, как агенты КГБ забрали рукопись Светланы у ее сына Иосифа, они передали ее Луи, который без промедления продал ее лондонскому издательству «Флегон Пресс». Алек Флегон был сыном матери-румынки и русского отца. Среди лондонских издателей он имел репутацию пирата, издающего запрещенную советскую литературу, вывезенную из СССР туристами, студентами и полученную из других, по всей видимости незаконных источников. Гонораров авторам, оставшимся в Советском Союзе, Флегон никогда не выплачивал.

Британское издательство Светланы «Хатчинсон», заплатившее за права на книгу, которой даже не видели, пятьдесят тысяч фунтов, и британская газета «Обсервер», купившая права на публикацию по частям, были в ярости. Но обвинить в чем-то Флегона было сложно. Он заявил, что ни о чем не знал и просто приобрел рукопись у своего «никогда не подводившего» агента, который двадцать седьмого июля привез ее из России. Флегон отказался назвать имя агента, чтобы не ставить под угрозу дальнейшие поставки диссидентской литературы из России. Виктор Луи придумал гениальный способ выкрутиться: во имя распространения запрещенной литературы он выполнил задание КГБ.