Дочери Евы - читать онлайн книгу. Автор: Каринэ Арутюнова cтр.№ 21

– Ребят наших жалко, – скрипнул зубами он и жадно затянулся.

Комнату заволокло сизым дымом, словно после взрыва.

– Я человек подневольный: куда пошлют, там и работаю. Сегодня – здесь, завтра – где угодно. Хоть в ЮАР, хоть в Танзании. Поедешь со мной?

Ослабив тиски, снайпер свернулся уютным калачиком и мирно засопел.

– Пожрать бы, – мечтательно зевнул он – так мог бы зевнуть изголодавшийся хищник – и, доверительно приобняв мои плечи, поведал грустную, трагическую даже историю необыкновенной любви к третьей жене, которую случайно обварил кипятком и которая буквально через пару недель после досадного происшествия разбилась на комфортабельном лайнере Сочи – Гудермес.

– Представляешь, я мыл ей голову, а голова у неё была крохотная, облепленная мокрыми волосами, почти младенческая, – мне так и хотелось сдавить её и услышать хруст, я едва удержал себя, но вот не знаю, что на меня нашло – почему я забыл разбавить кипяток в чайнике…

Голубоглазый обхватил щёки руками и с силой потянул их вниз – будто бы вознамерившись оторвать совсем. Но щёки были довольно упитанные, переходящие в бычью шею, поросшую пегой щетиной.

Я чувствовала себя зрителем, в результате счастливой случайности попавшим на сцену в качестве главного героя, да что там – героини! Мне надлежало сыграть свою роль по всем законам жанра. В конце концов, Его Величество Случай избрал меня, именно меня для исполнения важной, по всей видимости, миссии.

И я осталась сидеть, осталась – повинуясь непреложному закону – увидеть, чем закончится история с русским шпионом, вербующим попутчиц в резиденцию Арафата.

– Гилель [29] любил повторять: моё унижение – моё возвышение, – начал Иешуа очередную шаббатнюю речь.

В углу комнаты мерцали свечи, стол был накрыт праздничной скатертью.

– Ибо и плохое – тоже хорошее. Всякому созиданию следует разрушение, – произнёс он, не глядя в мою сторону. – В серебряных покровах, говорит рабейну Бахья, есть маленькие отверстия, и сквозь них мы видим золотые плоды.

Иешуа преломил лежащую на столе халу и посмотрел на сидящую рядом жену; напротив изгибались точёные фигурки, вырезанные из чёрного дерева: одна мужская и одна женская.

Шаббатняя звезда взошла над спящим городком, над домами, маколетами, детскими площадками.

Некто, чьё имя не принято упоминать всуе, свесив ноги с пухлого облака, вырезал в серебряной фольге крошечные отверстия-глазки. Он ловко орудовал миниатюрными ножницами, воспользовавшись, по всей видимости, моим маникюрным набором.

– Что ты творишь, Отче! – вскричала я.

Но Отче подмигнул мне, совсем как Ицик из пекарни на углу, и тогда, приложив фольгу к левому глазу, я увидела автобусную остановку и семилетнюю девочку, улыбающуюся золотозубым ртом. На голове девочки блистала корона, а в руках она держала скрипку, похожую на покрытую чёрным лаком китайскую шкатулку. Вокруг девочки плясали и прихлопывали в ладоши плешивый царь Ахашверош, Аман и переодетая царица Вашти.

– Видишь? – обернулся Отче, и я отшатнулась, потому что лицо у него было покрыто кирпичным загаром, а на ногах красовались пыльные сандалии из кожи.

– Ты – Иешуа? – обрадовалась я, но Отче нахмурил перевязанный пёстрой банданой лоб, и глаза его стали нестерпимо-голубыми.

Он рванул на груди полосатую майку и, скрипнув зубами, выдохнул в ставшее красным небо:

– Аллаху Акбар!

Я не люблю людей.

Я поняла это как-то вдруг, подпрыгивая на заднем сиденье нарядного синего автобуса.

Рядовая, ничем не примечательная поездка. Все как обычно. Проплывающие за окнами пальмы, моя извечная утренняя сонливость, размытые краски надвигающейся жары.

Пассажиры большей частью – тоже часть пейзажа, впрочем, наверное, как и я сама.

Помятая блондинка в коротко обрезанных шортах – всем блондинкам блондинка – взбивая травленые перекисью кудряшки, льнет к славному малому, знойному мужчине за сорок. Мужчина, оказывая даме знаки внимания, горделиво вертит ладно посаженной гладкой головой. Голова по форме напоминает репу, на вершине которой ерзает крохотная вязаная кипа.

Чем наши женщины явно не обделены на новой родине, так это знаками внимания. Внимание это вездесуще, всеобъемлюще и несколько приторно. Объятая этим самым вниманием жертва – вечный источник сладострастия, гипотетического и реального. Сладострастием объята вся страна. Девяностолетние старцы ничуть не уступают юным отрокам. Сад наслаждений сулят все, от мала до велика.

Блондинка хохочет, извивается изнемогает членами. Она почти задыхается, обхваченная надежной смуглой рукой. Я помню ее же, идущую – вместе с перекормленной девочкой лет девяти. Девочкой, наделенной всеми признаками созревающей женственности, прорывающими тесное платье. С мягким жемчужным жирком бедер и груди, с полураскрытыми пухлыми губами, обхватывающими фруктовое мороженное «Артик» ядовито-зеленого цвета, и, по всей вероятности, вкуса, напоминающего вкус яблока или арбуза.

Если сидящая на переднем сидении дама в шляпке осуждающе покачивает головой, то ветхозаветный старичок напротив чуть ли не хлопает в ладоши. Глаза его по-детски восторженно огибают ноздреватый фасад – блондинки. Блондинка, понимая это, извивается еще яростней, воображая себя, по-видимому, одалиской на ложе любви.

Как-то, совершенно случайно, мы познакомились, и оказалось, что в прежней жизни одалиска преподавала русский язык и литературу в провинциальном городишке. Знаем мы этих любительниц словесности – вялых, заторможенных, пресных дев, непременно разведенных и несчастных.

Здесь они обретают второе дыхание, расцветают, расправляют увядшие крылья – и вряд ли вспоминают о строгих портретах седобородых классиков в полумраке учительской.

Я тоже любуюсь странной парой. Сказать по правде, автобусное время – это время моей личной свободы. Я могу думать, о чем хочу, минут тридцать, не меньше.

Целых тридцать минут я любуюсь фонтаном сладострастия, как будто у меня своих забот нет. Как будто нет других, не менее любопытных персонажей.

Например, вот этих, сидящих впереди меня.

Я недоуменно озираюсь по сторонам.

Автобус заполнен хихикающими, шумными, как подростки, изнемогающими от любовной истомы взрослыми людьми. Настойчивые пальцы исследуют открытые и даже прикрытые одеждой участки тел.