Любовь - читать онлайн книгу. Автор: Рихард Давид Прехт cтр.№ 75

Тот, кто ориентируется на образцы, внушаемые средствами массовой информации, рискует оказаться под невыносимым гнетом. В то время как читательницы любовных романов XVIII и XIX веков должны были терпеливо ждать исполнения в браке своих эротических мечтаний, мы можем ничего не ждать, а просто уйти. Собственно, сегодня Сара Коннор уже не crazy in love [6] , а просто crazy [7] . Для развода не нужно многого, пусть даже это всего лишь нехватка денег на прокрутку совместной киноленты: рекламного пития баккарди на берегу Южного моря или совместного выкуривания утренней сигареты над панорамой черепичных крыш Парижа. Волшебство «романтической бедности» оказывается недолговечным. Достаточно с нас одной Золушки. Но, кто знает, может быть, упадок и крах нашего романтичного среднего класса создаст и здесь новые образцы для подражания: эротика в кабине экскаватора, разделенная плитка шоколада у костра из автомобильной покрышки под железнодорожным мостом или «Свадебные мечты» получателей социального пособия из Биттерфельда. Нужна лишь креативность! Вперед, супергений германского кино 2008 года Михаэль Хирте укажет нам путь в светлое будущее.

В 2008 году, на сорокалетием юбилее движения 1968 года, Уши Обермайер призналась журналистам «Штерна», что она хотела общества секса и рок-н-ролла. Сегодня, сорок лет спустя, эта утопия самым беспощадным образом становится реальностью. 1968-й восьмой год действительно изменил страны Запада. Теперь здесь вездесущими стала эстетика и сексуальность. Значение, какое сегодня придают мужской и женской привлекательности, никогда прежде не было столь велико, как сегодня. Модные журналы, телевидение и реклама раздувают культ привлекательности, уникальный культ во всей культурной истории человечества. Тысячи отретушированных лиц поджидают на обложках журналов алчущих покупателей. Невозможно словами описать переворот, который этот феномен производит в наших мозгах. Если мужчина каменного века для воспитания понятия о привлекательности мог выбрать из десяти — двадцати женщин, то теперь счет пошел на миллионы.

Каждый человек хочет быть красивым. Но в отличие от прежних культур теперь это не только желание; человека теперь перманентно сравнивают с образцами по не им выбранным критериям. Желание превратилось в принуждение, в реальную международную конкуренцию реальных и вымышленных лиц за право называться самым привлекательным. Возможно, что несколько увеличилось число людей, которые с помощью моды и косметики стали выше оценивать свою привлекательность, но никогда раньше не было столько людей, считающих себя безобразными. Женщины старше сорока, находящиеся в расцвете своей женственной красоты, считаются безнадежно старыми для рекламных фотографий. Ни в одном из гламурных журналов вы не прочтете об истории любви толстого мужчины и женщины с целлюлитом. Вам покажут людей, которых вообще не существует (и это превосходно гармонирует с соответствующими историями).

Привлекательность — опаснейший яд для психики. Человеку всегда мало его привлекательности, и никогда не бывает много. Наше тело подчиняется ходу времени: человек может стать толстым или больным; любой человек стареет, а не остается вечно молодым. Рентгеновское просвечивание, которому мы беспрестанно подвергаем окружающих и которому окружающие подвергают нас, есть скрытый террор. Такое отношение к привлекательности не благоприятствует скоротечной влюбленности и исполненной сексуальности. Согласно мнению Евы Ил-лоуз, психолога из Еврейского университета в Иерусалиме, этот страх есть постоянная угроза для спонтанного большого чувства: «Популярный взгляд на любовь, который часто приводят в учебниках по социальной психологии, заключается в том, что любовь слепа, и в норме истинное лицо любимого проявляется только после того, как отступает безумная влюбленность». В действительности, однако, «утрачивается влияние модели любви как интенсивного и спонтанного чувства», потому что сексуальность и любовь расходятся во все больше степени: «Так как сексуальность не должна сублимироваться в духовный идеал любви, а “самореализация”, вероятно, зависит от исходов экспериментов с разными партнерами, то абсолютность, которую на первый взгляд опосредует переживание любви, тускнеет, превращаясь сегодня в холодный потребительский гедонизм пустого времяпрепровождения и в рационализированный поиск самого подходящего партнера. Охота за удовольствием и сбор информации о потенциальных партнерах является сегодня начальной стадией любви» (112).

Иллоуз видит три решающих признака рынка любви в эпоху массмедийной предопределенности романтики. Первое: получение сексуального удовольствия стало законной самоцелью как для женщин, так и для мужчин. Второе: для каждого романа в настоящее время существует готовый к использованию набор товаров и ритуалов проведения свободного времени. Третье: принимается общепризнанная, всем известная и, в принципе, одинаковая роль любовника или любовницы. Надо изображать заинтересованность, внимательно слушать собеседника, делать комплименты, выказывать участие, стараться быть остроумным и, по возможности, посвящать партнеру как можно больше свободного времени, отдавая его удовольствиям и увеселениям.

Кто сегодня хочет добиться максимальной выгоды от своей привлекательности, тот должен в соответствии с вышеизложенными требованиями постоянно менять свое поведение. Мы хотим добиться выигрыша — выигрыша в удовлетворении сексуального вожделения и завоевать сердечную склонность. Иногда мы хотим первого, иногда второго, но иногда и того и другого от одного и того же человека. Во что мне это обойдется? Что я буду от этого иметь? «Стоит ли это труда?» Эти вопросы определяют нашу жизнь, так почему бы им не определять и нашу любовь? Прожигай жизнь, не упуская ничего, — вот кредо средств массовой информации и дух нашего времени.

Важнейшим следствием является присутствие во всем секса — как идеи, как притязания, как фантазии, как бездны, как потребности, как стимула покупать, как томления, как средства конкуренции и так далее. Средний молодой человек к 16 годам видел в кино, по телевизору, на рекламных плакатах, на DVD и в Интернете больше голых женщин, чем люди поколения наших прадедов за всю жизнь. Пусть даже эти молодые люди сами имеют очень ограниченный жизненный опыт, они тем не менее теоретически знают почти все, или думают, что знают. Визуальный балласт их мозга очень велик. Долгосрочные последствия такого беспримерного эксперимента с отменой всех табу пока неизвестны, но уже устрашают.

Название этому новому явлению, возникшему под перекрестным огнем нарциссизма и порнографии, Интернета и любовных парадов, эксгибиционизма и виагры, уже придумали: врач и социолог, бывший руководитель закрытого, к сожалению, франкфуртского Института изучения пола Фолькмар Зигуш называет его неосексуальностью. Как никто другой в Германии, Зигуш уже 40 лет размышляет о последствиях сексуальной революции для общества. Для него «культурологическое изменение понятий о любви и извращениях», начавшееся в переломном 1968 году, не является прямым путем к большей свободе и индивидуальности. Дело в том, что сейчас немцы занимаются сексом не больше, а меньше, чем раньше. Это странный результат, и потому он требует объяснения.