Сынология. Матери, воспитывающие сыновей - читать онлайн книгу. Автор: Найджел Латта cтр.№ 3

Я смотрю статистику употребления алкоголя и наркотиков и вновь тревожусь. А потом начинаю спорить с младшим сыном, который не желает слушать Джимми Хендрикса, потому что «мама говорила, что Хендрикс — наркоман».

Глядя на то, как мой младший сынишка колотит палкой старшего брата, я вспоминаю о пугающей статистике насилия среди мальчиков, а потом думаю: все нормально, ведь его старший брат действительно может довести кого угодно.

Я провел двадцать прекрасных лет, работая с мальчиками (и девочками тоже, но эту информацию я придержу до следующей книги). Я работал с маленькими мальчиками, средними мальчиками и большими мальчиками. Я работал с хорошими мальчиками и ужасными мальчиками, и даже с парой настоящих чудовищ. Я работал с большими парнями, совершавшими очень плохие поступки, в том числе и с убийцами. Я видел лучшее и худшее из того, что может предложить мир.

Время от времени я пробовал подсчитать количество детей и семей, с которыми встречался, и каждый раз выходила какая-то ерунда — я ошибался на тысячи то в одну, то в другую сторону. Стыдно признаться, но математику в университете я провалил (дважды получил «неуд») и не слишком доверяю своим вычислениям, так что давайте просто согласимся, что их было много.

И хотя внешне жизнь может меняться, а электроника — становиться все круче, мальчики остаются такими же, какими были всегда. Конечно, все люди разные, уникальные и особенные, но все-таки мы похожи друг на друга больше, чем нам бы хотелось. Есть модели, которые повторяются снова и снова. Я вижу это уже двадцать лет (с тех пор, как начал работать психологом), однако доказано, что этим моделям как минимум двадцать тысяч лет.

То же и оно же

В пещере Шове на юге Франции археологи сделали интересное открытие. Похоже, тридцать две тысячи лет тому назад какой-то подросток забрался в эту пещеру и, используя палеолитический эквивалент баллончика с краской (в те старые добрые времена это была окрашенная угольная пыль, которую выдували через соломинку), изобразил на стене отпечаток своей руки. Это самое древнее человеческое изображение из ныне существующих. На основе детального статистического анализа оставленных отпечатков антрополог Р. Дейл Гатри установил, что почти все они принадлежат подросткам, большинство из которых — мальчики.

Видите, уже тогда они были неугомонными!

Можно с уверенностью сказать, что вскоре после того, как на стенах появились эти граффити, произошел один из самых ранних в истории споров между матерью и сыном. Вернувшись домой из леса с добытой едой, пещерная мама увидела отпечаток и потеряла свое палеолитическое терпение.

— Кто это сделал? — грозно вопросила она, разъяренная тем, что кто-то бесцеремонно изуродовал ее дом. — Ну?

Пещерный мальчик притворился глухим.

— Я спрашиваю, кто это сделал? — требовательно повторила она.

— Не знаю, — злобно и хмуро пробормотал мальчик.

— Вряд ли это появилось здесь само по себе.

Он стал еще более угрюмым и подавленным.

— Думаешь, я поверю, что сюда приходил тираннозавр-художник?

Пещерный мальчик фыркнул.

— Боже, мам. Ведь это палеолит, ради всего святого. Динозавров нет аж с позднего мела. Ты что-нибудь об этом слышала?

Пещерная мама невозмутимо продолжила:

— Ты хоть представляешь, как тяжело поддерживать пещеру в порядке? Ты когда-нибудь об этом задумывался? Я единственная, кто пытается сделать ее хоть сколь-нибудь чистой.

Видя, что уклониться от выговора невозможно, пещерный мальчик еще больше ссутулился.

Пещерная мама наверняка сказала гораздо больше, но, увы, в ископаемых записях до нас дошел лишь этот фрагмент. Вероятно, в конце концов она приблизилась к отпечатку, постучала по нему пальцем и сказала: «Я никогда не смогу это соскоблить».

Пещерный мальчик пробормотал в ответ, что она зря волнуется, не стоит придавать этому слишком большое значение.

Но пещерная мама была права — ей так и не удалось отчистить стену.

Почему же мамы и сыновья из года в год, из века в век обречены повторять одни и те же споры? Почему, имея за плечами тридцать две тысячи лет эволюции, изобретение колеса и сельского хозяйства, письменности и парового двигателя, индустриальную революцию, падение Берлинской стены и изобретение электрических тостеров со специальной насадкой для английских маффинов, человечество все еще считает нормальным писать на стенах всякую ерунду? И почему, когда вы говорите, что это бессмысленный, идиотский поступок, сын относится к этому так, будто вы устраиваете много шума из ничего?

Мы можем изобретать сколь угодно сложные устройства, но мозги у нас остаются теми же, что были у пещерной мамы и ее сына тридцать две тысячи лет назад. Это кажется странным, ведь мы думаем: раз уж нам удалось изобрести электрические зубные щетки и щипцы для выпрямления волос (вершина прогресса!), в человеческом мозге обязательно должны были произойти значительные изменения.

Разве мозг не должен… например… вырасти?

Увы, нет. Сейчас наш мозг того же размера и формы, каким был всегда. Это значит — все, что мы делали, являлось использованием существующих инструментов, но более умными способами. Возьмите ребенка, родившегося тридцать две тысячи лет назад, воспитайте в современном мире, и он прекрасно в него впишется.

Странно, не правда ли?

За прошедшие тридцать две тысячи лет множество мальчишек переживало разные кризисы, но в целом картина такова: мальчики не собираются сдаваться. Я не утверждаю, что с ними ничего не происходит, но, судя по моему опыту, это происходило с ними всегда. Большинство из них интересуются динозаврами, девочками или поиском работы. Единственное новое во всем этом — шумиха, поднятая вокруг мальчиков. Иногда мамы с трудом понимают своих сыновей, а потому очень подвержены тревоге, которую нагнетают любители поиграть на чужих нервах.

Если одиннадцатилетний сын вдруг перестает разговаривать с родителями и постоянно раздражается, мамы нередко начинают верить в то, что у него появились какие-то глубокие эмоциональные проблемы, и не слушают отцов, которые пытаются объяснить, что сын просто сопляк.

Если вы откроете книгу, которая начинается с рассказа об «исследованиях» и о «кризисе эмоциональной жизни мальчиков», беспокойство настигнет вас уже после первых двух абзацев. Наверняка с ними происходит что-то ужасное, иначе зачем кому-то вздумалось писать об этом целую книгу?

Ослепленные «наукой»

Когда я начал собирать материал для этой книги, меня поразило, сколько политики замешано в вопросе воспитания мальчиков. И еще я понял, как важно, чтобы мамы (и папы тоже) научились разбираться в связанной с мальчиками риторике, основанной не на фактах, а на идеологии и личных точках зрения. Я не переставал удивляться, читая разнообразные удивительные утверждения, а затем обращаясь к реальной науке, на которую ссылаются их авторы. Не раз и не два оказывалось, что истина не столь однозначна (хотя мнения о мозгах, ушах, глазах и различных качествах мальчиков основывались на твердых научных данных).