Пока ваш подросток не свел вас с ума - читать онлайн книгу. Автор: Найджел Латта cтр.№ 45

Самое главное в работе с семьями в том, что вы должны увидеть, как все части взаимодействуют между собой, как одно событие влечет за собой другое. Как только вы это поймете, вы увидите, где находятся ключевые точки, какие части нужно отрегулировать, а где нужно капнуть немного масла.

Мне бы очень хотелось, чтобы вы думали обо всех случаях, приведенных далее, не как родители, а как семейные психологи. Чем лучше вы это усвоите, тем уверенней будете себя чувствовать со своей семьей. Я также надеюсь, что это поможет вам заметить, как работают основы, принципы и простые планы.

По моему опыту, несмотря на то что все мы разные и уникальные и всё такое, есть основные вопросы и фундаментальные решения, которые являются общими для всех. В моих примерах, я думаю, легко увидеть: чем лучше у нас с общением, тем лучше идут дела. Один очень мудрый семейный психолог по имени Стив де Шейзер однажды сказал: «Сообщения не отправляют, их только получают». За все годы, что я работаю семейным психологом, я не раз убеждался в том, что Шейзер прав. Единственные сообщения, которые имеют значение, — те, которые были получены. Не важно, каково было ваше намерение, важно то, как это намерение было воспринято и понято.

В связи с этим позвольте послать вам сообщение: всегда помните, что вы — лучшие, самые дешевые и преданные психологи, которые только могут быть у вашей семьи.

Надеюсь, вы получили это сообщение.

Подростковая культура, разница между поколениями, родительские страхи

Информация о пациентах

Семья: Питер и Гейл (родители), Эми (13 лет).

Проблема: Питер и Гейл беспокоятся о психическом здоровье Эми, особенно о влиянии на нее музыки, которую она слушает.

Наверное, лучше всего начать с одной из самых интересных просьб, с которыми ко мне когда-либо обращались. Она была настолько интересна, что я просто потерял дар речи (а добиться этого нелегко).

Эми одевалась в черное и была больше похожа на поклонницу гранжа, чем на гота. Ей было тринадцать лет, она была замкнутой и мрачной и питала глубокую страсть к дэт-метал (death-metal). Для тех, кто с этим не знаком, — это такая интересная разновидность хеви-метал, когда члены группы просто орут друг на друга, пытаясь создать как можно больше шума. В нем нельзя различить какую-то мелодию, ритм или хоть что-то, отдаленно напоминающее музыку. Это словно стена из искореженного звука. Если вы возьмете Бетховена, покроете его металлическими шипами и заклепками и приделаете реактивный двигатель, а потом как следует встряхнете, то у вас сложится примерное представление о звучании дэт-метал.

Я не фанат этой музыки. Эми была фанаткой, а ее родители — нет. Ее отец ненавидел дэт-метал так же страстно, как Эми его любила. Я думал, что родители хотят поговорить о конфликтах, возникающих на почве музыкальных пристрастий, и посмотреть, нельзя ли найти с Эми общий язык или хотя бы заключить перемирие. Но я ошибался. Очень ошибался.

«Чем я могу вам помочь?» — спросил я.

«Я хочу, чтобы вы заставили ее прекратить слушать это… ту дрянь, которую она слушает, и убедили слушать что-нибудь получше», — сказал Питер.

Я, крайне удивившись, поднял брови: «Например?»

«Панфлейту» [28] .

Вот тут я и потерял дар речи. Я смотрел на него, пытаясь понять, не шутит ли он. Он не шутил. Я пытался подобрать слова, но ничего не получалось. Они все выскочили у меня из головы и «корчились от смеха» где-то неподалеку.

«А?» — единственное, что мне удалось из себя выдавить.

«Я хочу, чтобы вы убедили ее слушать композиции, исполняемые на панфлейтах, как это делаю я. Они прекрасны и пойдут ей на пользу гораздо больше, чем тот хлам, который она сейчас слушает».

К счастью, в этот момент ко мне вернулся дар речи.

«Питер, — вежливо сказал я, — если вы заставите бедную девочку слушать панфлейты, мне придется сообщить в полицию о жестоком обращении с ребенком».

Эми захохотала, что, судя по ее виду, случалось не часто.

«Флейты не так уж плохи», — сказал Питер, защищаясь.

«О, именно так, — сказал я. — Сборники композиций, исполняемых на панфлейтах, — та самая атмосферная музыка, играющая в лифтах, которые спускаются прямиком в ад».

Эми опять засмеялась. Я посмотрел на Гейл: «Только не говорите, что вы тоже слушаете панфлейты».

Она смущенно улыбнулась: «Ну… я больше люблю кантри».

Я вздрогнул:

«Надеюсь, только Джонни Кэш?»

«Скорее Тэмми Уинетт, Долли Партон… всё в таком духе».

Я с искренним сочувствием посмотрел на Эми.

«Бедное дитя», — сказал я.

Питер невозмутимо продолжал: «Последнее время мы всё время ругаемся. Раньше мы могли обсуждать разные вещи, а теперь она всё время сидит у себя комнате и включает эту… это…»

«Это музыка, папа, — раздраженно сказала Эми. — И она не перестает быть музыкой только потому, что тебе она не нравится».

Первый и единственный раз в жизни я поймал себя на том, что защищаю дэт-метал как полноценную форму музыкального выражения.

«Она права», — сказал я.

«Да, это всё, конечно, здорово, но я не могу понять, неужели эта музыка способна на что-то еще, кроме как заставить вас погрузиться в отчаяние и спрыгнуть с моста».

Я пожал плечами: «Честно говоря, хотя от ее музыки у меня бы разболелась голова, спрыгнуть с моста меня скорее заставили бы панфлейты».

Еще немного хохота.

«Но что, если не эта музыка, заставило тебя перестать с нами разговаривать? — спросил Питер. — С тех пор как ты начала слушать эту дрянь, ты как будто больше не выносишь нашего присутствия».

И вот оно: истинная суть конфликта поколений. Дело было не в музыке, а в страхе.

Когда всё пошло наперекосяк?

Вокруг кое-что творилось, и многое из этого ускользало от внимания Питера и Гейл, которые не имели о происходящем ни малейшего представления. Они не смотрели на это с позиции основ (странности полового созревания или злая физика девчачьей вселенной) и не применяли системного мышления. Они видели, что их дочь, с которой раньше они были в прекрасных отношениях, стала замкнутой и мрачной, но не пытались понять это, используя какую-нибудь полезную основу, а свалили всё на музыку.

Это самая старая уловка в мире, на которую, наверное, попадались все на протяжении всей истории человечества. Каждое поколение клянется, что никогда не отстанет от современных тенденций в музыке. Они помнят всех, попавших в «лучшую пятидесятку», и думают, что так будет всегда. Они торжественно клянутся, что, когда у них будут дети, они не будут закатывать глаза и ставить им старые нудные мелодии на проигрывателе.