Ушкуйники - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Гладкий cтр.№ 77

Однако главным венцом щедрости и благорасположения сембов к гостям оказались плащи-корзно, пошитые из дорогого темно-синего бархата и отделанные мехом норки. Серебряные застежки выгодно оттенялись крупными вставками золотистого янтаря с разными насекомыми – «мушками» – внутри.

Глянув на Стояна, Носок ахнул:

– Ну чисто князь! Эх, паря, не в той семье ты родился. Тебе бы рать на поле водить. А ну-ка ишшо шапочку примерь. Вишь, какой хороший мех, так и играет. Вот таперича ты вылитый воевода! Вернемся в Новгород, женим тебя. В такой одежке любая девица за тя с охоткой замуж пойдет.

– Да ну тебя!

– Пошто ж краснеешь, аки барышня? – засмеялся Носок. – Женитьба, брат, дело житейское.

– А сам-то чего ж не женился?

– Дык кто ж за меня безпортошного пойдет? Ни кола, ни двора, в голове ветер, в зипуне дыра. Хотел вот с Лукой Варфоломеевым денежные дела поправить, да, видать, не судьба. Пропала наша доля, немчинам проклятым досталась.

– Скажи спасибо, што сам жив остался… – буркнул Стоян, натягивая сапоги.

– Кажный день благодарю. Ежеля повезет и доберемси-таки до родных мест, пудовую свечу в храме поставлю перед иконостасом.

Вернувшись в отведенную им для постоя избу, усталые, но довольные гости-беглецы завалились спать. Уснули все быстро и крепко. Благодаря сердечности, с коей их привечали сембы от мала до велика, и ушкуйникам, и киевским воеводам казалось, что они вернулись домой. Потому и сновидения их были спокойными, добрыми и красочными.

Одному только Свиду не спалось: не давала покоя общинная изба. Посреди ночи он не выдержал, вышел на улицу, присел на завалинку и вгляделся в чернеющее неподалеку заветное строение. Увы, в свете луны хорошо были различимы белые рубахи стоявших на страже ночных охранников. Таваст досадливо скрипнул зубами и перевел взгляд на луну: та выглядела сегодня круглым металлическим диском, докрасна накаленным в кузнечном горне. Свид встревожился: красная луна не к добру! Не иначе, лунный бог Менуо пребывает в гневе. Что это, интересно, может означать?

Свид опустился на колени и помолился Чернобогу. Потом отвязал от пояса мешочек с гадательными предметами и вытряхнул их прямо на песчаную дорожку возле завалинки. Присмотревшись, нахмурился: разноцветные камушки легли ровными концентрическими кругами, а в самом центре расположился небольшой крестообразный корень священного дерева купаврис [120] , привезенный из дальних краев ганзейским купцом, посетившим однажды капище Чернобога. Свид торопливо собрал камешки и корешки обратно в мешочек, тщательно перемешал, а затем снова высыпал на песок. Увы, корень купавриса опять улегся по центру. Не на шутку расстроившись, таваст повторил процедуру в третий раз, неустанно шепча при этом молитву, обращенную к Менуо. Он просил у бога луны, чтобы тот смилостивился над ним, ведь все предыдущие расклады недвусмысленно указывали на то, что ему в скором времени предстоит покинуть землю и отправиться на серые равнины.

На сей раз корень купавриса укатился за пределы гадательного поля, зато в центре круга разместился черный агат с образованным более светлыми слоями рисунком, напоминающим глаз. При виде агата Свид неожиданно почувствовал приступ удушья, захрипел и закашлялся. Он готов был смириться с любым камнем, но только не с этим! Агат считался у тавастов глазом небесного белого орла, упавшим после битвы с черным колдуном на Землю, превратившимся в камень, но продолжавшим наблюдать за деяними – как добрыми, так и злыми – людей. Жрецы называли этот камень Оком Творца. Появление агата в центре гадального расклада означало только одно: пора подводить итог прожитой жизни.

Машинально собрав в мешочек все камешки и корешки вместе с песком, Свид вернулся в избу, лег на постель и недвижно застыл с открытыми глазами. Так он и пролежал до самого рассвета. Когда же запели первые петухи, тихо поднялся, вышел наружу, достал нож и сделал надрез на кисти руки ровно над тем местом, где гадал минувшей ночью. Пролившейся на песок собственной кровью он просил у Чернобога прощения за нарушение главной заповеди гадальщиков: священные предметы полагалось бросать лишь единожды за раз, а не многократно.

…Большой пир посвятили Окопирмису – самому главному богу пруссов. Все жители городища вышли на улицу в белых одеждах, а на голове вождя сверкала еще и небольшая золотая корона. На женщинах, особенно женах знатных людей и жрецов, не бравших обет безбрачия, было нацеплено столько золотых и серебряных украшений, что под утренним солнцем каждая из них сияла как богиня. Мужчины сплошь были безоружными, но беглецы знали, что по лесу рассредоточены отряды дружинников, призванные охранять спокойствие проведения торжественного мероприятия.

– Вишь ведь как, – рассудительно заметил Носок, – народ-то тут вроде нашего оказался: дома в сермяге ходим, а как праздник, то чисто тебе купцы али князья какие. Да на такое количество злата можно припеваючи хоть сто лет жить. И откель тока у них такое богатство?

– Раньше, до вторжения в эти края ордена, балтийскими янтарем и мехами торговали пруссы, – принялся объяснять Горислав. – Мехов-то у нас и своих на Руси хватает, а вот янтаря, увы, нет. Потому и большие деньги за него немцам платим.

– И чаво в ентом янтаре такого особливого? – Носок потрогал свой пояс, густо улепленный янтарными пластинами. – Цены на него, конешно, непомерные… енто да. Но как по мне, так серебро гораздо лучше. И не горит, и не ржавеет.

– Янтарь защищает от несчастий, дарует удачу на охоте, лечит от многих болезней, – продолжил делиться познаниями Горислав.

– А если положить его на грудь спящей жены, то она сознается во всех своих дурных поступках, – поддержал его Венцеслав с лукавой улыбкой.

– Хорошо тебе, холостому, шутить, – сердито ответил Горислав. – А у меня сердце кровью обливается, как подумаю о жинке своей да о детках. Как они там без меня? Не забижает ли кто? А сознаваться моей голубке не в чем. Она мне до могилы верна будет, я это знаю. Поклялись мы друг другу…

– Прости меня за глупые слова, – виновато опустил голову Венцеслав. – Моя сестра действительно верный человек. Она никогда тебя не предаст.

– Э, да они, оказывается, сродственнички! – ткнул Носок Стояна кулаком в бок.

– Кто бы сомневался! Они ж друг за друга в огонь и воду пойдут…

Перед началом пира к гостям пожаловал сам криве-кривайто Небри с помощниками, жрецами высокого ранга, и те произвели над чужеземными героями необходимый обряд очищения, благодаря которому те как бы превратились на некоторое время в соплеменников сембов. Дело в том, что пруссы почитали природу как единое скопление больших и малых богов: солнце, луна, звезды, гром, птицы и даже жабы – все считалось у них божествами. Имелись также у пруссов заповедные священные леса, поля и реки, где никому не позволялось рубить деревья, пахать землю или ловить рыбу. И все-таки самыми почитаемыми местами считались у них испокон веков священные рощи. В одной из таких рощ и намечено было сегодня провести пир и произвести обряд жертвоприношения по случаю возвращения Большого Знича, но войти в такую рощу разрешалось только человеку своего племени. Для того, собственно, по отношению к гостям и был произведен обряд очищения-посвящения.