Адвокат. Судья. Вор - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Константинов cтр.№ 151

В общем, по тому, что Юрка знал об Антибиотике, портрет вырисовывался не самый красивый, скользким был человеком Витька, скользким и шустрым. Но земляки есть земляки. Встретившись в лагере, Антибиотик с Бароном обнялись, расцеловались, водочки выпили… Даже бабу (медсестру вольнонаемную) Витька предложил Михееву, и Юрка, успевший стосковаться по женскому телу, не отказался… Правда, и Гурген поспешил выказать Барону свое радушие и уважение, но Антибиотик все-таки подсуетился первым.

И замер лагерь в предощущении закручивавшейся мути, хоть и далеки были мужики от разборок и интриг воровских, но все же – известно ведь, что когда паны дерутся, то у холопов чубы трястись начинают…

Витька сделал ошибку, свойственную молодым, – поторопился он, посчитал, что раз Барон из Ленинграда, то, стало быть, поддержит его с Носом, а никак не москвичей. Каждый вечер почти обрабатывал Антибиотик Юрку:

– Нам, земеля, вместе держаться надо, а не то подомнут нас московские… Гурген, жучара, мужиков охмуряет, с нами считаться не хочет… Нет у меня доверия к лаврушнику… [87]

Складно говорил Витька, вот только к нему самому особого доверия Барон не испытывал. Хотя пиковую масть [88] Юрка и сам не жаловал за их склонность к роскоши и барству, шедшую вразрез с воровским законом… В открытую Михеев Антибиотика не поддерживал, но и не возражал ему до поры, присматривался… И чем дольше присматривался, тем более правильными ворами казались ему и сам Гурген, и Китаец с Босым… Нечего им было предъявить – о братве они думали, беспредела лютого старались не допускать, себя блюли в строгости. А вот Антибиотик с Носом – те могли и мужика ни за что обидеть, и говорили много лишнего…

Не уловил Витька общего вектора Юркиных настроений, решил перед фактом Михеева поставить и однажды ночью сказал:

– Пора решать что-то, Барон, самое время сейчас бодягу заварить. Есть у меня предчувствие, что с Гургеном завтра несчастье приключится… Бревнышки со штабеля его накроют… Чтобы муть среди мужиков не завелась, надо будет сразу и Китайца с Босым к ногтю прижать… Как ты?

– Доживем до завтрашнего вечера, там и поглядим на расклад, – буркнул Юрка в ответ, и Антибиотик счел эти слова согласием. Молодой он тогда еще был, верил в то, во что верить хотелось…

А Барон с раннего утра нашел Гургена и предупредил его, чтоб не вздумал к штабелям с бревнами приближаться.

– Участь твою хотят решить по-сучьи, не по понятиям.

Гурген понял все мгновенно и наклонил голову с благодарностью и уважением в черных глазах:

– Спасыбо, Юра, помныть буду… Что с Витькой дэлать станэм?

– Есть закон, – угрюмо ответил Барон. – А в нем все сказано. В круг его надо звать. Мы – не они, пусть ответит, как старые люди нам заповедовали…

Гурген молча кивнул, соглашаясь. Круг так круг – пусть все по понятиям будет, все равно Антибиотику конец…

Воровской суд, или круг, мог приговорить к смерти, а мог и просто по ушам дать, то есть раскороновать вора. Скажут обвиняемому: «Ты больше не вор, иди отсюда», – и все, не сидеть больше такому с равными. Только по закону обвинение должно быть предъявлено открыто и ответ надлежит выслушать по всей форме. А там уж – как круг решит, кому поверят больше.

В истории с Антибиотиком доказательств не было: только слово Барона на слово Витькино – он-то, ясное дело, от всего открещиваться стал бы… Но и шансов у Антибиотика не было: Гурген, Китаец, Босой и Барон составляли явное большинство, понимавшее, кому в этой запутке верить нужно… Да и Нос, скорее всего, переметнулся бы к ним по старому принципу: падающего – подтолкни.

Но вышло по-другому. Не состоялся круг. По очень странному совпадению вечером того же дня, когда предупредил Юрка Гургена, лагерная администрация вдруг всполошилась, затолкала Гургена и Китайца в БУР [89] , по всей зоне прошел внеплановый поголовный шмон [90] , а на следующий день Антибиотика почему-то перевели куда-то под Норильск… Так и умерла та воркутинская история, удержалась корона на Витькиной голове – никто выносить предъяву на другой круг не стал, не сложилось. На другом-то круге мог бы ведь и совсем другой расклад получиться, кто знает, кому поверили бы…

Поэтому и Гурген, и Барон, и Антибиотик сделали впоследствии вид, что ничего якобы между ними не было, так, трения кое-какие, не больше… Но все трое прекрасно все помнили, а Юрка не сомневался, что приобрел сильного и опасного врага.

С Гургеном же Барон близко так и не сошелся – они уважали друг друга, но держали дистанцию. Скорее всего, Гурген все-таки опасался, что посягнет Юрка на его власть в лагере, хотя внешне кавказец никак этого не выказывал. Но когда подошел срок Барона к концу, показалось ему, что Гурген, которому оставалось сидеть еще год с небольшим, вздохнул с облегчением…

Чвирхадзе проводил Михеева на волю с почетом, как положено. В последнюю ночь они ударили по рукам и договорились помогать друг другу, ежели что.

– Я долг помню, Юра, – сказал Гурген на прощание, задерживая сухую руку Барона в своей клешне. – Атплачу тэм жэ, если давыдется… Дай Бог, чтобы нэ давылос…

– Спасибо, – покачал головой Барон, – но ты мне ничего не должен. Я просто хотел, чтоб по закону все было. Живи легко.

Гурген помолчал и вдруг предложил:

– Юра… Еслы будыт трудна в Пытыре – прыходы в Маскву… У нас дла тыбя работа всыгда будыт… Наш каллыктыв тыбя прымэт…

Михеев приложил руку к сердцу и вновь качнул головой:

– Спасибо, дорогой… В гости заеду, как оказия сложится, а работать… Работать лучше всего дома. Да и не люблю я златоглавую, душная она какая-то.

Лестное предложение отклонил Юрка, знал он, что «московский коллектив», куда приглашал его Гурген, – сильнейшая организация с невероятными, фантастическими возможностями… Знал Барон и то, что отказавшемуся второй раз никто предложения делать не станет. Но не любил Михеев работать в большой компании, был он по натуре своей волком-одиночкой, человеком вольным и свободным. В большом же коллективе… Да, там, с одной стороны, и возможностей больше, и защищенности (связи-то до самого, считай, верха), и денег, но и дисциплина строже, а значит – свободы меньше. Опять же пиковых Барон хоть и уважал, но не любил, и не хотелось ему под них идти…

Так что вернулся Юрий Александрович в Ленинград, поднял из тайника надежного свою картотеку, огляделся – и пошло-поехало все по-старому. Барон подобрал себе двух молчаливых помощников и начал методично и тщательно ломать хаты барыжные. Правильно говорят, что за одного битого двух небитых дают: теперь каждую кражу Юрка готовил скрупулезно и тщательно, выверял чуть ли не по минутам весь путь вещей от законных хозяев до доверенного перекупщика… Хотя можно ли было тех хозяев законными назвать?