Эхобой - читать онлайн книгу. Автор: Мэтт Хейг cтр.№ 6

Например, в самую первую пятницу, когда она только прибыла в наш дом и еще даже не начала учить меня, папа стряпал острое мясное рагу с черными бобами (ему нравилась бразильская еда). Конечно, стоять так долго ему было нелегко, потому что трость пришлось прислонить к плите, но папа был в хорошем настроении, и ему хотелось приготовить что-нибудь вкусное. В воздухе витал запах жареного чеснока, а Алисса стояла рядом с ним, повторяя:

— Я могу приготовить. Я здесь, чтобы помогать. Вам не нужно готовить. Садитесь и отдохните со своей семьей. У вас травма. У вас ограниченные физические возможности. Ваше время стоит дорого.

Папа сердито глянул на нее. Он всегда так смотрел на Эхо.

— Просто убирайся с кухни. Ясно?

Я тоже там была. Так и вижу папу: борода, джинсы, домашние носки и заношенный свитер, и он и очень раздражен.

— Я и сам знаю, что мое время дорого, но я люблю готовить. И я не чертов инвалид, ясно? Ты — машина. Машины выполняют инструкции. Как только ты перестанешь выполнять инструкции, ты перестанешь быть машиной, и тогда человечество попадет в беду.

Папа продолжил свою «проповедь» в эйч-логе, она разлетелась по всему информационному пространству с огромной скоростью, а заодно ее перехватили в «Дозоре „Касл“» и кое-каких других местах. Людям — особенно противникам технического прогресса и империи «Касл» — нравилось, когда он критиковал Эхо. Им нравилось, что родной брат Алекса Касла был ярым противником всего, что продвигал его брат. «Могу поспорить, что творится у них во время семейных ужинов на Рождество», — вот один из комментариев в папином эйч-логе. Вот только это неправда: мы никогда не праздновали Рождество вместе с дядей.

Папа изредка беседовал с ним по холофону из своего кабинета.

— Мы взрослые люди, — говорил он таким тоном, что я ему почти верила. — И, несмотря на разницу во взглядах, даже очень сильную, взрослые люди могут вполне цивилизованно общаться. Хотя будь на то воля твоего дяди, цивилизацией давно бы заправляли роботы.

Но, безусловно. Эхо не были обычными роботами.

Эхо внешне мало чем отличаются от человека, кроме буквы «Э» на тыльной стороне левой руки и марки производителя на спине. По крайней мере, должны мало чем отличаться.

Если честно, я никогда этого до конца не понимала.

Эхо были слишком идеальными. Их кожа не была похожа на нашу: на ней не было ни единой морщины, ни одного прыщика или шрама. И папа всегда говорил, что в день, когда мы начнем слишком сентиментально относиться к великолепным роботам, мы забудем самих себя. В этот день мы перестанем быть людьми.

Я все еще слышу твой голос, папа. Я так сильно по тебе скучаю.

Соберись, Одри. Сконцентрируйся. Скажи то, что должна. Это поможет пережить все, что произошло. Ты должна вспомнить все.

Итак, я готова.

После истории двадцать первого века мы немного поболтали с Толой.

— Почему у нас был сдвоенный урок? — спросила она, меняя виртуальный цвет своих волос с красного на черный и обратно.

— Что?

— Я хочу сказать, что мистер Брим не самый большой зануда в мире, да и про Гугл-бунты интересно послушать, но все-таки сдвоенный урок…

— Да, странно.

— Таких длинных занятий у нас ни разу не было. Может, это компьютерный вирус? А вдруг хакерская атака?

Эта идея явно пришлась Толе по душе. Ясное дело: после хакерской атаки школа не работает целую неделю, пока не переустановят программное обеспечение.

— С чего бы кому-то взламывать программу? Гугла уже даже не существует.

Тола пожала плечами, остановив свой выбор на красном цвете волос:

— Угадай, где я буду вечером?

— Откуда мне знать?

— В Древнем Риме. В Колизее.

— Хорошая, должно быть, имитация.

— Гладиаторы такие клевые. Ну и вообще там круто — смотреть, как они погибают и все такое.

— Да… Я бы, может, и хотела пойти, но…

— Не волнуйся, я тебя и не приглашаю. Я иду с Джей Пи.

Она еще какое-то время рассказывала про своего нового парня, а потом мне наконец-то удалось уйти.

Я выбралась из капсулы и отправилась к себе. Пока меня не было, произошло нечто удивительное. То, что случалось крайне редко. Показалось солнце. Свет, прорвавшись сквозь серые облака, заливал золотым сиянием всю комнату.

Я невольно потянулась к окну и заметила машину, зависшую прямо над магнитным треком. Ну да, мамину встречу в Новом Нью-Йорке отменили. Значит, она была дома. И тут я поняла, что вокруг слишком тихо. Конечно, папа, скорее всего, работал в капсуле, но мама?.. Она бы услышала, как я выхожу из капсулы, и непременно спросила бы про уроки. И я бы не пропустила момент, как она заходит в дом.

Мама была из тех людей, которых всегда слышно. Я не имею в виду, что она шумела специально, нет. Но, например, она часто напевала. У мамы была одна замечательная черта. Несмотря на то, что часто она была просто вне себя, ей всегда удавалось сохранить в душе радость. А может быть, ей просто нравилось показывать папе свою радость. Ему-то как раз не хватало веселья. Иногда она даже пела что-нибудь из «Нео Максис». Ей нравилась «Песня для Элеоноры». Но чаще это было какое-нибудь старье — «Ментальный провод разбитого сердца» группы «Аватары», «Роботизированные тенденции» группы «Если б это была жизнь» и тому подобная муть. Даже если бы мама не пела, я бы услышала, как она заваривает чай или делает что-то еще. Вообще-то, когда я думаю об этом сейчас, мне кажется, что все-таки она шумела нарочно. Наверное, ей хотелось, чтобы я знала, что она пришла. Хотелось пожаловаться мне на очередной просто кошмарный день.

Но в любом случае — дом у нас был небольшой.

Я вышла из своей комнаты.

— Мама, — позвала я. На секунду я отвлеклась на книжный шкаф, стоявший около стены сразу за капсулой. У моих родителей была богатая коллекция старых книг — тех самых, сделанных из древесины. Когда их открывали, даже воздух пах по-особенному.

Я нашла книгу, которую искала, и начала читать тут же, не сходя с места. Потом я поняла, что хочу есть. После завтрака прошла уже куча времени. Так что я поставила книгу обратно на полку, пошла к левиборду и спустилась в кухню.

— Мама? Папа?

Никакого ответа.

В кухне их не было, и я пошла обратно наверх через отверстие в потолке, по шаткому внутреннему левиборду.

— Мама? Ты здесь?

Иногда она долго не отвечала, особенно если папа успевал ее чем-то разозлить. Я и правда начала думать, что папа ее расстроил. Я имею в виду утреннюю ссору. По крайней мере, расшумелся он по полной. И что беспокоило маму? О чем она хотела с ним поговорить? Я подумала еще кое о чем. Вспомнила, что Тола говорила о сдвоенном уроке мистера Брима. Почему он был сдвоенным? В этом не было ничего страшного. Я не придала этому значения, тем более что лучше уж заниматься в капсуле, чем с Алиссой. Но вот что странно: мистер Брим не предупредил нас заранее.