Петр I. Добрый или злой гений России - читать онлайн книгу. Автор: Иван Медведев cтр.№ 10

Петру шел двадцать пятый год. В молодом царе проснулся энергичный государственный деятель. Указ следует за указом. Оперативно принимается решение о содержании в Азове постоянного пятитысячного гарнизона. На завоеванный берег с волжских городов переселяются три тысячи семей, двадцать тысяч солдат приступают к строительству нового порта – Таганрога. Молодой царь отчетливо сознавал: для продолжения успешной войны с Турцией, стране необходимы эффективные коммуникации для переброски, обеспечения флота и сухопутных войск. Такими дорогами могла стать сеть рек, если их соединить каналами. Тридцать пять тысяч крестьян были брошены на строительство Волго-Донского канала в районе наибольшего сближения двух рек – между притоком Волги Камышинкой и притоком Дона Иловлей [18] . Среди народа православного ходили толки: нельзя обращать потоки в одну сторону, если Бог уже обратил их в другую. Публичная критика царской воли пресекались кнутом и ссылкой.

Но все это было преамбулой к развернувшейся кипучей деятельности государя: истинное потрясение Боярская дума получила тогда, когда Петр объявил, что сам отправится в путешествие за границу дабы подать личный пример подданным в ученье и заручиться дополнительной поддержкой союзников в борьбе с «басурманскими ордами». Никогда еще московский православный государь не покидал пределов страны. Решение царя было настолько необычным, что не укладывалось в головах современников.

Идея Великого посольства сложилась у Петра не только по официально заявленным причинам и под воздействием смутного понимания давно назревших в стране преобразований. Царем в немалой степени двигало острое любопытство. Он так много слышал о процветании западных стран, их разумном государственном устройстве и диковинных технических изобретениях, что непременно хотел все увидеть собственными глазами, особенно Голландию, в которую влюбился заочно по рассказам иностранцев. Готовилась не просто дипломатическая поездка с познавательной программой, а широкомасштабная акция по изучению зарубежного опыта и обретению передовых знаний, массовая вербовка на русскую службу морских офицеров, сделавших карьеру благодаря собственным талантам, «а не по иным причинам», корабельных мастеров, разных других специалистов, как военных так и гражданских, закупка оружия, материалов для производства вооружений, инструментов, навигационных приборов, судового оборудования, книг, карт, добротного сукна… Вместе с государем готовилось отправиться в путешествие двести пятьдесят человек.

Сборы за границу подходили к концу. Лефорт давал прощальный обед, когда к нему в дом явились два стрельца Стремянного полка и попросили о срочной встрече с царем по делу государственной важности. Петр безотлагательно принял их. Стрельцы сообщили государю, что полковник Иван Циклер плетет среди стрельцов против него заговор. Взбешенный Петр вызвал охрану, приказал немедленно арестовать злоумышленника, пытать и учинить следствие, в котором сам принял участие.

Циклер признал, что вел разговоры о покушении на царя с окольничим [19] Алексеем Соковниным и его зятем Федором Пушкиным, которые были крайне недовольны вводимыми государем новыми порядками, отправкой двух сыновей Соковнина на учебу за границу. Алексей Соковнин, старовер, родной брат знаменитой боярыни Морозовой, воспринял участь своих отпрысков на чужбине как явную погибель. Сам Циклер, переметнувшийся в лагерь Петра во время его противостояния с Софьей в 1689, больше руководствовался личными мотивами: рассчитывая на стремительную карьеру за измену Софье, полковник жестоко обманулся в своих ожиданиях, затаил злобу и обиду. Надеясь избежать смерти, он рассказал и о делах давно минувших дней. Во время правления Софьи Иван Милославский и сама царевна подбивали его и Федора Шакловитого «учинить над государем убийство». Всплыла тень умершего одиннадцать лет назад Ивана Милославского – самого ненавистного врага царя. В гневе Петр был страшен. Он лично разработал процедуру жуткой казни злоумышленников.

Царь приказал вырыть труп Ивана Милославского, доставить на запряженных свиньями санях в Преображенское и установить в открытом гробу под платформой возведенного эшафота. Циклера и Соковнина четвертовали, Пушкину и двум стрельцам-соучастникам просто отрубили головы. Кровь казненных стекала в гроб на истлевшее тело Милославского, объединяя врагов государя в бесчестии. Даже смерть не избавляла их от лютой ненависти и жестокой мести грозного царя. Отсеченные головы развесили на кольях, укрепленных в каменном столбе, порубленные тела сложили у его подножия. Источая тошнотворный запах, они пролежали там несколько месяцев. Подобные ужасающие картины служили красноречивым предупреждением всем противникам воли государя, а таковых было немало.

Потенциальную угрозу царю представляли занимающие влиятельные государственные посты многочисленные родственники его жены – Евдокии Лопухиной. Петр если и имел к ней какие-то чувства как к матери своего сына, всерьез увлекшись Анной Монс, окончательно растерял их. И без того редкие встречи царя и царицы давно прекратились. Евдокия, образцовый продукт затхлого русского терема, бесцветная, инертная и невежественная, была не в состоянии понять интересы и стремления супруга, совершенно не подходила ему – энергичному, порывистому, чувственному, страстному и увлекающимся всем новым. Ее обывательский кругозор и потребности ограничивались толкованием снов, бесконечными молитвами, душеспасительными беседами с блаженными, квашением капусты, выпечкой домашних пирогов, кашами, киселями… Между супругами не было ничего общего. Петр считал Евдокию невыносимо скучной и глупой, от общения с ней он не испытывал ничего, кроме раздражения.

Вероятно, еще перед отъездом за границу царь принял решение расстаться с женой и поручил Тихону Стрешневу склонить ее на добровольное пострижение в монахини – обычная практика того времени для разрыва неудачных браков. Чтобы обезопасить свой трон от возможных враждебных происков плодовитого клана Лопухиных и многих других недовольных его правлением, Петр удалил от двора родственников опостылевшей жены, сосредоточив на время своего отсутствия всю полноту власти в руках ближайших сподвижников, не раз доказавших ему абсолютную преданность – Льва Нарышкина, Тихона Стрешнева, Бориса Голицына, князя Петра Прозоровского и князя Федора Ромодановского, прямого потомка Рюрика. Ромодановский облекался небывалым титулом князя-кесаря и оставался в Кремле за самого царя. Как глава Преображенского приказа он исполнял функции службы безопасности и был весьма колоритной фигурой. «Собою видом как монстра, нравом злой тиран и пьян во все дни» Федор Ромодановский жил роскошным укладом византийского вельможи, его свита состояла их пятисот человек. Князь-кесарь почитал древние нравы и обычаи, слыл радушным и гостеприимным хозяином дома, содержал во дворе ручных медведей, один из которых подносил прибывшим гостям чарку крепкой перцовки. Того, кто отказывался от выпивки, медведь наотмашь бил лапой. Потомок Рюрика отличался крайней честностью, неподкупностью и беспощадностью к врагам государя. Сам Петр не раз упрекал своего злобного цепного пса в излишней жестокости.