Сто бед - читать онлайн книгу. Автор: Эмир Кустурица cтр.№ 24

«Ослиные годы» стали моей первой книгой. В ней говорилось, что у людей есть душа, и я с легкостью поверил, что тоже наделен ею. Герой книги, приехавший на вокзал со своим дедом, без стука открыл дверь моей души гораздо раньше, когда я смотрел на чистый лист. Маленький Бранко Чопич переступил порог этой открытой двери, когда дедушка вез его в интернат. Он тогда впервые увидел поезд и принял его за змею. Это стало отправной точкой, но, когда все персонажи Бранко Чопича принялись сновать через дверь туда-сюда, словно на параде в честь дня рождения Тито, я осознал всю справедливость своей теории относительно нелогичности летнего чтения.

Как забыть ту осень и радость, доставленную мне Бранко Чопичем? И как забыть фотографию, на которой мой отец запечатлен с нашим великим писателем? Она была сделана в отеле «Европа», где отец и Бранко Чопич познакомились.

Узнав, что сын прочел свою первую книгу, Брацо попросил фотографа Мики Гюрашковича приехать в гостиницу. Мать принарядила меня и повезла на трамвае. Мороженое было изумительное. Когда я приступил к третьему шарику, в зал вошел отец с Бранко Чопичем. Тот оказался совсем не похож на образ, который сложился у меня в голове. Я ожидал увидеть величественного Байя Байязита, а не крошечного Биберче. Я успел увидеть его раскрытую ладонь, и мы с матерью вздрогнули от фотовспышки.

– Скажи господину Бранко, как тебя зовут, – шепнула Азра, схватив меня за руку, чтобы вложить ее в ладонь этого великого человека.

Никогда не забуду того рукопожатия.

– А… Алекса… Алекса Калем, – пробормотал я.

– И скажи ему, как тебе книжка, – продолжала нашептывать мать.

– Зачем, он лучше меня знает!

И в тот же миг мне вспомнился рассказ отца про боль возле пупка, про то, что по-русски «живот» звучит так, как по-сербски «жизнь». Не выпуская руки матери из своей, я вдруг спросил:

– Господин Бранко, почему «живот» по-русски, как по-нашему «жизнь»?

– Потому что за пупком находится душа, а без души нет жизни.

Он ткнул пальцем в мой пупок и слегка пощекотал меня. Я улыбнулся.

– Ты с ней поосторожней! – прошептал он.

– Я знаю… чтобы она не зачахла!

– Да нет! Чтобы никто ее тебе не загубил!

Каждый раз, уезжая из Сараева за границу, я делаю пересадку в Белграде.

Это ниточка, соединяющая меня с миром. Мне всегда нравится останавливаться там, ночевать у тети Аны. Чтобы попасть из аэропорта в центр города, надо проехать через Бранков мост, мост Бранко. И каждый раз на нем я вижу господина Чопича. Я машу ему рукой. И он машет мне в ответ.

После Второй мировой войны Бранко Чопич пришел с горы Грмеч в Боснии, чтобы найти в Белграде своего дядю. Не найдя его, он уснул под мостом Александра Карагеоргия. Много лет спустя, всей душой переживая югославскую трагедию, он спешил завершить все дела. Он боялся за своих персонажей: Николетину Бурсач, Байю Байазит, Йежурака Йежича, Дуле Дабича.

«Что станется с ними, если все рухнет?» – спрашивал он себя и не мог ответить.

И вот однажды он пришел туда, где провел свою первую ночь в Белграде. И не встретил никого, с кем поздороваться. Какая-то женщина с удивлением остановилась, проводила его взглядом и едва заметно махнула рукой, когда он уже был на противоположном конце моста. Бранко тоже остановился. Прежде чем перекинуть ногу через перила, он увидел ту женщину, и взмах ее руки, и желание поприветствовать его. Он обернулся, махнул в ответ и бросился в Саву.

I

Коста – вечный мальчишка.

Распластавшись на спине своего осла, он умело удерживал равновесие в седле. По словам товарищей по казарме, он улыбался, даже когда спал. Угадать его возраст было нелегко. Не молод, но и не стар, высокого роста, с прямым носом и большими голубыми глазами. А еще лицо украшала обескураживающая улыбка, не сходившая с полных губ.

Осел семенил. Глядя в небо, Коста мурлыкал какой-то популярный мотивчик, а его голова в солдатской пилотке болталась в седле. Коста следил, как с одной стороны всходит огромная луна, а с другой – исчезает огромное солнце. Вдруг осел застыл на месте; падая, Коста с грехом пополам приземлился на грунтовую дорогу. Прямо рядом с гадюкой… Пятнистая, зловещая, она быстро высовывала язык… Не опуская головы, осел попросту поводил ушами, словно читал мысли Косты и понимал, что надо замереть и ждать, пока змея не спрячется среди камней. Гадюка не уползала. Коста вытащил притороченное к седлу ружье, зарядил его, прицелился и осторожно положил палец на спусковой крючок. Но тут же снял.

– Никогда не трогай змею! – когда-то давным-давно сказал ему дед.

– Никогда… Это еще почему? – удивился маленький Коста.

– Конечно, именно змеи подтолкнули нас к греху, но, когда пришлось покинуть рай, они ушли вместе с нами!

– Так, значит, я должен позволить ей укусить меня, а потом в страшных мучениях помереть от яда?

– С чего бы им кусать тебя, если ты их не трогаешь?

Так и теперь. Держа гадюку на прицеле, Коста смотрел, как она ползет по тропе и скрывается в ближайшем кустарнике.

Когда, ведя осла под уздцы, он входил в деревню, куда ежедневно отправлялся за молоком для казармы в Увийеце, его взгляду открылась типичная для Герцеговины картина: корова, дерево, женщина, шарпланинская пастушья собака, дом с примыкающим к нему хлевом. Обычно Косту обслуживала старая мегера. Сегодня же на него испуганными глазами смотрела крепкая герцеговинка. Совсем как олень на фары едва не сбившего его автомобиля. Женщина перестала доить корову.

Коста отвязал от седла фляги и вошел в хлев:

– Млада! Ты обручена?

– Давно… Теперь осталось одно воспоминание, и больше ничего!

– Я ведь вас уже видел? – спросил Коста, пораженный ее красотой.

– О, меня хорошенько прятали!

– От чего?

– От всего! От жениха, от вора, от людей! Ждали случая!

– И им… удалось… тебя защитить?

– Даже от жизни!

В дальнем углу двора старуха-мать со злобным лицом таскала в стойло вязанки сена. Заметив, что Млада одарила Косту широкой улыбкой, она проворчала:

– Ну что так глупо уставилась?

– Я не уставилась глупо, мама, – ответила молодая женщина.

– Эй, чтобы мне не пришлось повторять!

– Путь от казармы неблизкий, – пояснил Коста. – У меня уже спина разламывается сидеть на этом осле, поэтому я потягиваюсь, раскачиваюсь вправо-влево, так что вы можете подумать, будто…

– Ты хочешь сказать, у тебя зад болит?

– Да. А еще…

– Есть средство. Я наберу для тебя подорожника…

– А я усядусь на него!