Кроличья нора, или Хроники Торнбери - читать онлайн книгу. Автор: Елена Граменицкая cтр.№ 56

Тем не менее, видя как она душевно истощена и утомлена своим рассказом, я предпочел оставить размышления и догадки без публичного обсуждения и предложил Элен Соколоф пройти в спальню и немного отдохнуть. Бедняга держалась из последних сил, стараясь не упасть в обморок. Ее подавленное состояние, полагаю, осложнялось тем, что она была разочарована моим холодным отношением к ее отчаянной попытке доказать правоту, поэтому женщина охотно приняла предложение покинуть кабинет и подняться в свои покои. Тогда мы еще долго не расходились и обсуждали между собой услышанное. Я был крайне удивлен, что обычно здравомыслящий доктор Лукас встал на защиту незнакомки и готов ей поверить. Он рассказал нам о подобных случаях и советовал обратиться в Лондонскую публичную библиотеку, чтобы прочесть свидетельства очевидцев, которым удалось совершить временные переходы. Я не стал оспаривать доводы доктора в первую очередь из уважения к его заслугам и возрасту и решил закрыть странную и невероятно двусмысленную тему. А пока же попросил всех присутствующих дать клятвенное обещание, что ни одно слово из услышанного сегодня не выйдет за пределы этой комнаты. Мне не хотелось подвергать несчастную еще более страшному испытанию – освидетельствованию в доме для душевнобольных. На том мы и порешили в тот вечер.

На следующий день Эдуард был вызван в родительское поместье в Норфолк – его отец настолько тяжело заболел, что пожелал проститься с сыном. Я же решил вернуться в Лондон, ведь жизнь в поместье довольно скучна и однообразна. Но у меня не выходил из головы рассказ Элен, и я захотел по совету доктора просмотреть материалы библиотеки, касающиеся подобных случаев. Кроме того, была и другая причина уехать – леди Кэтрин неоднократно приглашала меня навестить Анну в лондонском доме. Я должен быть отдать долг внимания своей невесте. Общение с ней меня не отягощало, но и не было жизненной потребностью. Я строго придерживался правил хорошего тона – посещать избранницу не менее, но и не более, чем несколько дней в месяц.

Дела задержали меня в Лондоне на более долгий срок, чем планировалось изначально. Только в середине июля я отправил письмо с известием о своем возвращении в сопровождении будущей жены и ее матери. Дамам не терпелось устроить в Торнбери давно планируемый бал в честь помолвки. Нельзя сказать, что пока я проживал в столице, меня совсем не волновали дела в поместье – напротив, я постоянно думал о загородном доме, и любимая Фрида сообщала новости в обязательном еженедельном письме, как и было условлено. Удивительно, но положение несчастной потерявшейся женщины я принял очень близко к сердцу и часто думал о ней, о ее дальнейшей судьбе, спрашивал в письмах кормилицу, как Элен привыкает к жизни в Торнбери. Ее подробные отчеты удовлетворяли мое любопытство и снимали беспокойство. Я, как и собирался, посетил публичную библиотеку. И действительно нашел и с волнением прочитал в подшивке газет „Таймс“ несколько свидетельств о внезапно пропавших и так же неожиданно вернувшихся людях, рассказывавших диковинные истории. Но сколько бы я ни искал отзывов уважаемых ученых, все их объяснения базировались на уровне предположений, гипотез и неподтвержденных фактов.

Несколько дней спустя мы уже были в Торнбери. Пока шли последние приготовления к вечернему балу, я успел перемолвиться парой слов с кормилицей относительно Элен. Фриде девушка понравилась, и они успели подружиться, что я посчитал добрым знаком – теперь бедняжка не так одинока в нашем мире. Как теперь видно из моих записей, я с самого начала не сомневался, что незваная гостья сказала правду о своем происхождении… Помню, как она стояла на пороге дома, готовая бежать. И лишь моя просьба остановила ее. Ее глаза… Мне было сложно оторваться от них, будто невидимая нить вмиг соединила часть моей души с ее душой, и отведи я взгляд, эта тончайшая связь порвалась бы и причинила боль. Но я невольно отвлекся…

Безусловно, меня порадовало известие от Фриды, что Элен обладает спокойным и покладистым характером, у нее сложились ровные отношения с прислугой. Она добра, отзывчива, не высокомерна. Маленькая дочка Розалинды от Элен в восторге и не ложится спать, пока та не расскажет ей на ночь сказку. Отношения маленькой девочки и мисс особенно тесны после злополучной болезни малышки, от которой, по слухам, распространяемым Розалиндой, ее „излечила волшебная Фея“. „Да, именно так, сэр, – говорила с улыбкой Фрида, – можете спросить об этом у Рози, она теперь каждый день молится за здоровье нашей гостьи. Я сама ничего конкретного по этому поводу сказать не могу, – продолжала шепотом Фрида. – Добавлю только одно: даже доктор Лукас отказался лечить девочку, сказав, что болезнь упущена. Но мисс Элен проводила каждый день с ребенком, и через неделю малышка уже бегала. Этому я сама свидетель. Странная она очень… Порой меня берет оторопь от ее уверенности в будущем, от недюжинной осведомленности… Быстрее бы вернулась к ней память…“

Я слушал рассказ кормилицы и с удивлением понимал, как сильно соскучился по домочадцам, а в особенности по странной незнакомке. Мне было приятно, что она привыкла и освоилась в Торнбери, тем более я планировал предложить ей пользоваться моим гостеприимством так долго, как она сама того пожелает.

Вечером я увидел ее впервые после долгого перерыва и с удовлетворением отметил: пребывание в поместье пошло ей на пользу, она посвежела, похорошела и, слава Богу, более не пыталась надевать мужскую одежду и странно убирать волосы. Как обворожительно она смотрелась в платье, что подыскала ей Фрида, я не мог оторвать восхищенного взгляда. И, что особенно приятно, молодая женщина радовалась встрече со мной. Как ярко светились ее глаза, как радостна и искренна была улыбка! Сердце дрогнуло, и я поймал себя на мысли, что не хочу отходить от нее ни на шаг. И если бы не привычная манера общения леди Кэтрин, то Элен смогла бы весь вечер, пока шел бал, быть рядом. Но ее внезапный уход вполне объясним – мало кто способен долго выносить беседы с миссис Мортон. Анна – истинный ангел рядом с ней, но я опасался, что предположения Фриды окажутся справедливыми и пагубное влияние матери скажется на характере моей невесты. Кормилица уверяла меня, что семя зла всходит на любой, в особенности благородной почве. Но у меня не было времени долго размышлять над этим, потому что я занялся просьбой Джона Мак-Фейри – разрешить ему ухаживать за Элен. Первым моим желанием было отказать, но, представив, что поставлю троюродную сестру, коей я представил Элен обществу, в двусмысленное положение, я скрепя сердце дал согласие. Разве мог я предугадать, что, увидев знаки внимания – как Джон подсаживает ее на лошадь, как его рука дотрагивается до ее руки, – я почувствую боль в сердце, острый укол, пронзающий его насквозь. И боль становилась тем сильнее, чем яснее я понимал, что ухаживания моего друга принимаются и одобряются.

В тот момент я впервые испугался, что ревную ее, и это было недопустимо и недостойно по отношению к Анне. Поэтому я постарался более не обращать внимания на развитие нового романа. Бедная одинокая женщина должна устроить свою жизнь, и Мак-Фейри являлся бы для нее вполне достойной партией.

Но как я ни старался быть беспристрастным и непричастным к их связи – видя ее восхищенные глаза, наблюдая за тем, как они стараются уединиться, остаться в одиночестве, я испытывал все нарастающее смятение и боль и вскоре был вынужден смириться с очевидным: я ревновал. Нет, это не был приступ эгоизма. Я ни в коей мере не считал ее своей счастливой находкой и собственностью. Ревновал, потому что молодая женщина нравилась мне, я безмерно уважал ее стойкость, выдержку, способность выживать и приспосабливаться к совершенно чуждому миру, а самое главное, я восхищался ее искренностью и легким нравом, позволявшим ей расположить к себе почти всех вокруг. Я был очарован ею, и мне не хотелось потерять это удивительное создание, отдав его другому, хотя бы даже собственному другу.