Азиатская Европа - читать онлайн книгу. Автор: Мурад Аджи cтр.№ 141

Или — храм Сергия и Вакха, возведенный в 527 году в Константинополе, он точная копия более раннего храма из селения Лекит, что в Азербайджане, недалеко от Дербента. И это признанный всеми специалистами факт. По одной из версий храм в селении Лекит соорудили в память об Аттиле.

Или — храм Святой Софии в Константинополе. Тоже прекрасная тюркская работа.

Или — храм Святого Виталия в Равенне… Шедевры выполнены рукой великого мастера, это не оспаривает никто. Например, мозаики Равенны поразительно схожи с росписями в Дура-Европос, выполненными по алтайским канонам. Очевидно, то был исторический марш «федератов», вернее, кипчаков, ставших гражданами Европы. Их культура приносила плоды новой родине, и все по достоинству оценили их.

Запад повторял витки развития Кушании или Парфии, с той разницей, что правителем в Европе был не отпрыск тюркского царского рода, а простой европеец. Все. Иных отличий не было даже в малом. Опять вскипал гигантский «котел», где выплавлялась новая культура. Но по другому рецепту готовили ее… И все же главный «компонент» был прежним — Единобожие.

Константин сумел-таки добиться доверия кипчаков. В 324 году он, чтобы до конца покорить их сердца, заложил Константинополь, новую столицу, поручив это дело тюркским мастерам. Город задумали строить по восточному канону, чтобы храмы в нем сияли во имя Тенгри. Историк Иордан так и писал, «…город, который был бы соперником Риму», то есть Западу.

Восточная империя при Константине обретала небывалую силу, становилась цветущей страной. Имея самую мощную на Западе армию, она диктовала условия и Египту, и Палестине, и Сирии, и даже Риму. А императору все было мало, он понимал, кипчаки в любой момент могут уйти, оставив его с глазу на глаз с противниками. И в 325 году Константин собрал в городе Никее подвластных ему епископов на съезд, ныне известный как Никейский собор. Цель не скрывали — создать свою греческую Церковь, чтобы не по тюркскому образцу.

Здесь, видимо, важно пояснить, что название Византия (как и Восточноримская, и Западноримская империи) условно: его ввели в позднейшие времена. В документах той эпохи Римская империя оставалась единой, население Византии считало себя преемниками римлян, называя свою страну Империей ромеев, а столицу — Новым Римом.

«Рождение» Византии обычно ведут от Константина Великого и основания им второй столицы Империи — Константинополя в 324 году. Но есть и другие точки зрения.

И еще, говоря о греческих мотивах политики Константина, следует помнить о негреческом происхождении императора и о том, что в борьбе за власть он делал ставку на эллинов. Подобная ситуация в истории не редкость. Вступая на трон, правитель вынужден учитывать интересы народа, которым будет управлять. Так, например, поступали тюркские цари из рода Аршакидов в Армении и Кавказской Албании. Константин, чей отец был не греком, а уроженцем придунайских земель, вполне справедливо называется греческим императором.

Вот что вынашивал хитрый правитель, вот ради чего унижался: за восторгами императора стояли проклятие и зависть, которые гнездились в его сердце. В новой Греческой церкви он объявил Тенгри и Христа одним лицом, Богом Единым. Тогда слово «христианство» и обрело современную плоть, стало обозначать религию — Христос вошел в божественный пантеон.

До Никейского собора Византия, говоря о вере, соблюдала алтайские правила, произнося «сын Тенгри» при общении с тюрками. И ее понимали. Впрочем, этому способствовала и переводческая традиция, по-тюркски выражение «Бог Небесный» звучало как «Тенгри», а «сын Бога Небесного» — «сын Тенгри». Поэтому почитание Иисуса как сына, или посланника Тенгри стало в понимании «греческих» кипчаков продолжением традиций Алтая, согласно которым Бог посылал для спасения людей своих сынов.

Христианство, по замыслу Константина, должно было продолжить традиции Греции, а в ее религии, как известно, всегда господствовали боги-«люди» (Зевс, Деметра, Гера и другие). Император делал ставку именно на эллинскую культуру, близкую и понятную европейцам. Впрочем, так же поступили и все другие народы, которые знакомились с культурой Алтая.

Вечное Синее Небо было слишком высоким для них.

Неспособность усвоить восточную философию отличала эллинов и весь Запад, в этом проявляла себя их языческая суть. Для нее объектом веры служил предмет, материальное воплощение, не идея. В этом принципиальное отличие культур Запада и Востока — в отношении к Идее. К Слову.

Показательны слова епископа Синесия, получившего образование в Александрии. Он говорил в V веке, что Афины «славились в ту пору не столько философскими школами, сколько торговлей медом». Цит. по: Гиббон Э. Указ. соч. Ч. III. С. 233. Прим. 8.

Константин желал именно бога-человека, знакомое воплощение понятного идеала. Ничего иного ему не требовалось.

Но успешное соединение духовного и языческого возможно лишь при наличии мифов, а их в раннем Средневековье еще не придумали. Для их создания требовалось время. Христианство напоминало новорожденное дитя, которое без заботы взрослых не прожило бы и дня.

Отсутствие мифологии — первая трудность, с которой столкнулась Греческая церковь. Не было у нее и философии. И обряда. Но это облегчало задачу, перед создателями Церкви лежал чистый лист, на котором они могли писать и философию, и историю христианства, причем писать по своему усмотрению… Новорожденному существу годились любые одежды. Любые слова грели и оберегали его.

Немыслимое с точки зрения разума допущение отличало Греческую церковь: Христос вошел в ее божественный пантеон. Человек стал богом! Пожалуй, с того момента можно говорить об официальном рождении христианства как новой религии. Религии, названной не по имени Бога Небесного, а по прозвищу человека. «Приравняв» Иисуса к Тенгри, Византия надеялась завладеть силой Божией. Она присваивала молитвы, обряды, храмы кипчаков — всю их духовную культуру. Весь обряд. Что на Алтае копилось веками, теперь в одночасье переходило ей, ее Церкви…

Справедливости ради заметим, Никейский собор не сразу понял Константина. Сообщение императора повергло в шок едва ли не всех сторонников Единобожия, они возмутились.

Но Константин был непреклонен, он силой и угрозами настоял на своем решении. Своей властью утвердил «Никейский символ» — формулу христианского учения. Однако она до сих пор понимается по-разному представителями разных религиозных течений, это отнюдь не «устоявшийся постулат веры».

Первым на защиту Тенгри встал египетский пресвитер Арий, мудрый копт, выходец из «индийской общины». Он сказал: нельзя равнять человека с Богом, потому что Бог — дух, а человек — плоть, то есть творение Божие, оно рождается и умирает по воле Бога. Бог же бессмертен. Кроме того, сын не может быть себе отцом… Арий убеждал уверенно, его мнение приветствовали епископы Армянской, Албанской, Сирийской и других церквей. Никто, разумеется, не отрицал Христа, но никто и не равнял его с Богом. Сын есть сын, Бог есть Бог.

Акты Первого Вселенского собора в Никее, разумеется, не сохранились. Точно так же на Западе уничтожены арианские рукописи той поры. Дошедшая до нас «История Первого Вселенского собора» составлена Геласием Кизическим спустя сто лет после событий. По мнению историков, в ней содержатся не столько факты, сколько легенды и предания о соборе. Сведения о тех событиях почерпнуты из сочинений Афанасия Александрийского, Сократа, Евсевия Кесарийского, Созомена, Феодорита и Руфина.