Дыхание Армагеддона - читать онлайн книгу. Автор: Мурад Аджи cтр.№ 9

То была площадка общения двух миров — прошлого и настоящего.

По преданию, душа тюрка после смерти не умирает, а превращается в снежинку, она опускается на вершину горы ждать Высшего Суда. Отсюда белый цвет траура, который был у наших предков, — то цвет чистоты и памяти.

На вершину горы люди шли с сокровенным: просить Всевышнего отпустить грехи усопшему и не быть слишком строгим. Потом складывали из камней обо, или гурий. Два-три камушка ставили один на другой. На всякий случай, как напоминание о просьбе и о себе. Они говорили, «до погребения никого нельзя считать счастливым».

На вершине хоронили праведников, совершивших подвиг во имя Тенгри.

Экспедиция убедила меня, Гямигая — это место паломничества. Святое место. Да, она напоминает корабль, но — корабль памяти. Чтобы увидеть его, требуется чистая душа. И немалое воображение… Когда я посмотрел ночью на гору с ее вершины, в полнолуние, то был сражен строгостью пейзажа, вдруг открывшегося в серебряном свете.

Внизу сплошные клубы тумана, они, словно волны в океане, закрыли все вокруг, а над ними гора, как корабль-призрак, и бескрайнее звездное небо. Ничего больше нет. Фантастическое зрелище, в центре которого вечность и ты на палубе поднебесного судна.

Конечно, паломникам гора казалась причаленным судном, потому что в прошлом из нее выступали три скалы — мощные базальтовые столбы, точно как на Оби (Оба), на Енисее (Анасу), на Лене (Илин) и в других местах Древнего Алтая.

К скалам, напоминающим Родину, Ной и «причалил» ковчег.

Потом землетрясение разрушило «причал», оставив груду обломков, ровной грядой сползающих вниз, и камни, опять же знак памяти, привлекли к себе древних художников. Лишь на черных базальтах встречаются древние рисунки. Эти камни Очень тяжелые, кажутся натертыми маслом или лаком, они отличаются от всех других, что есть на склоне. По оценкам геологов, в них очень много железа и цветных металлов.

Первые рисунки были явно на неразрушенных скалах. Но их пока не нашли…

И ответ на второй мой «простой» вопрос таит нюансы историй, где читается Время. И он связан с приходом на Кавказ тюркской культуры, которую, кроме веры в Бога Единого, отличало железо. Ведь Ной был из рода кузнецов, это он первым сделал плуг и железный серп, о чем тоже сообщила легенда. И не случайно.

Орудия труда наших предков были из железа, в то время как остальной мир довольствовался медью и бронзой. Железо всюду считали редкостью, ценили выше золота, а у нас оно было обычным рабочим металлом.

Сомневающимся советую взять медный гвоздь и вырезать им на базальтовой скале букву. Любую. Царапины не получится — медь мягче базальта. Значит, древних художников отличал не только вкус, но и стальные долота, молотки. Иначе их искусство было бы просто-напросто невозможно.

Сталь, булат — след новой культуры, или прихода Ноя. Тогда Закавказье стало «пристанищем вишапов». Здесь, по-моему, все четко: в середине 1-го тысячелетия до новой эры археологи фиксируют массовое появление железных изделий, полученных по алтайской технологии. Почему? Нет ответа. Да и не могло его быть.

В советские времена не задавали вопросов, связанных с историей тюрков! Сейчас другие времена, но в азербайджанской науке ничего не изменилось, она не может скрыть растерянности и беспомощности от свободы, вдруг обрушившейся на нее. Впрочем, та же беда отличает «независимую» науку других постсоветских стран. Не привыкли к свободе! Идей не прибавилось, свежих взглядов — тоже. Вот и топчутся на месте, между вчера и сегодня, не думая о завтрашнем дне.

Отлично понимаю, мои выводы в очередной раз вызовут протест ученых старой школы. Уже слышу их негодование. Что ж? Будем спорить, чтобы сообща идти к Истине, от которой нас так долго уводили… Но, что бы ни говорили, а умение плавить железную руду древние тюрки связывали именно с верой в Тенгри, металлурги у них пользовались тем же уважением, что и священнослужители.

Не будем забывать хотя бы об этом.

Еще один знак ноевых перемен — храмы, и они штрих Великого переселения народов, штрих Древнего Алтая. Восьмигранные стены, шатровые купола стали частью культурного пейзажа Нахичевани. Прежде в храмах справляли тенгрианский обряд, но после принятия ислама к ним пристроили мечети: соседство старого и нового не противоречило друг другу, ислам же развивает идею Бога Единого.

Это я видел в реставрируемом религиозном комплексе около крепости Алинджа. Да и в самой Нахичевани. Древняя религия тюрков не забыта.

А первый храм здесь создал Всевышний — пещеру Асхабу-Каф, ей, видимо, и были посвящены строки 18-й суры Корана. Символично, знаком светского знания в суре выступает вишап — рыба (аят 60 (61)), правда, не каменная [3] . Напомню, по-тюркски «вишап» (башапа) означает «отец истока». О поиске истока идет речь в суре.

Вход в пещеру Асхабу-Каф людям указал огромный железный метеорит, когда-то прочертивший небо, теперь он лежит здесь на постаменте… Я осторожно коснулся метеорита, но ощутил не холод металла, а неистощимую силу веры в Тенгри, в Вечное Синее Небо, которое сделало нас тюрками.

Пещера скрыта в расщелине горы, ее вход ориентирован на юг, чем, возможно, она и привлекла предков. Привлекла, разумеется, не ориентацией, а чудом, творимым в день Богоявления. В двадцатые числа декабря, в праздник рождества Тенгри, солнце в полдень освещает самый дальний зал пещеры, где в остальное время легкий полумрак и прохлада.

Этот зал отличает купольный потолок, усиливающий звуки, здесь читали молитвы, вели проповеди. Место интересно еще и тем, что с потолка время от времени на головы собравшихся падают мельчайшие капли — слезы милосердной Умай. По поверью, тому человеку способствует удача и ее заступничество.

Пещера была прибежищем монахов, что тоже в традиции религии Тенгри, на это указывает еще одна известная легенда: о молодых людях, которые проспали здесь триста с лишним лет и не заметили как. Легенда эта есть в иудаизме, в христианстве, в исламе, но там не говорят о Нахичевани. Однако всякая легенда подлежит расшифровке.

Сюжет этой укладывается в этапы распространения веры на Среднем и Ближнем Востоке, что уже есть зацепка для пытливого ума. Другую зацепку я нашел у Э. Гиббона, который написал, что в раннем Средневековье Кавказ считали частью Алтая. Их объединяло даже общее название — Каф… И там и там. А не отсюда ли появился топоним Кавказ?

Очень правдоподобно. Ведь правду лишь затеняют, но никогда не гасят [4] .