Австро-Венгерская империя - читать онлайн книгу. Автор: Ярослав Шимов cтр.№ 80

Австро-венгерские власти шли за Бисмарком в его политике «государственного социализма», в результате чего к началу XX столетия Германия и Австро-Венгрия располагали самыми развитыми системами социального обеспечения в мире. Причины такой заботы государства о малоимущих гражданах были совсем не филантропическими. Резко усилившееся расслоение общества привело к появлению новых политических сил, в первую очередь социал-демократов и христианских социалистов, чья деятельность угрожала стабильности обеих монархий. Благодаря передовой для того времени социальной политике правительства социальные контрасты в Австро-Венгрии хоть и оставались довольно выразительными, но были значительно меньшими, чем в таких странах, как Россия, Италия, Испания или скандинавские государства. Например, уровень доходов рабочего средней квалификации составлял в 80-е гг. XIX в. в большинстве отраслей 400—500 флоринов (золотых) в год. Учитель средней школы получал до тысячи флоринов. В то же время чиновники императорского и королевского министерства иностранных дел, даже не самого высокого ранга, могли рассчитывать как минимум на четырехтысячное годовое жалованье. Налоговая система способствовала процветанию наиболее зажиточных слоев населения: подоходный налог был низким, а его максимальная ставка взималась лишь с лиц, которые располагали колоссальными годовыми доходами в 210 тыс. флоринов и более.

Жители Kakanien были в большинстве своем если не образованными, то по крайней мере грамотными. Система образования, основы которой заложила еще Мария Терезия, развивалась быстро и успешно: начальное образование в обеих частях монархии было объявлено обязательным, количество средних школ только в Венгрии за годы дуализма выросло в три раза, а число студентов высших учебных заведений — более чем в 17 раз. К концу 80-х гг. школу в Венгерском королевстве посещали 80% детей (сразу после Ausgleich — не более 50%). В то же время и здесь между разными провинциями монархии зияла пропасть: к началу XX в. в Богемии и Моравии неграмотные составляли всего 5% населения, зато в Галиции и Буковине читать и писать не умели более половины жителей, а в Далмации — свыше 70%, так что в целом неграмотные составляли около трети подданных Франца Иосифа I.

Некогда клерикальная Австрия постепенно избавлялась от влияния церкви на воспитание, образование и личную жизнь населения. Согласно гражданскому законодательству, в которое в 1868 г. были внесены серьезные изменения в либеральном духе, жители дунайской монархии могли жениться и выходить замуж за кого угодно, вне зависимости от религиозной и национальной принадлежности. Были разрешены и разводы, хоть соответствующая юридическая процедура оставалась Довольно сложной. Зато строго воспрещались родственные браки, причем даже в третьем и четвертом колене. Это выглядело насмешкой над подданными со стороны династии, большинство представителей которой были плодами брачных союзов между весьма близкими родственниками. Впрочем, законы законами, а свобода нравов в городах монархии потрясала воображение. В Вене более четверти всех детей были внебрачными, проститутки исчислялись тысячами (не считая так называемых «дам полусвета» вроде Мицци Каспар, многолетней приятельницы кронпринца Рудольфа). При этом в деревнях по-прежнему царили патриархальные нравы времен «доброго императора Франца», а для заключения брака лицам до 24 лет требовалось разрешение родителей или опекунов.

В 1868 г. австрийское правительство К. Ауэрсперга с согласия императора провело ряд реформ, которые фактически перечеркнули конкордат 1855 г. Вскоре аналогичные постановления вступили в силу и в Венгрии. Контроль за начальными и средними школами вновь перешел в руки государства, что вызвало гнев папы Пия IX, с отчаянием наблюдавшего, как габсбургская монархия возвращается к церковной политике времен йозефинизма. Пути римской курии и Вены разошлись еще сильнее в 1871 г., когда Франц Иосиф не проявил особого энтузиазма в связи с принятием Ватиканским собором догмата о непогрешимости пап. Тем не менее католическая церковь осталась влиятельной силой в австро-венгерском обществе, а сам император всю жизнь был добрым католиком.

* * *

Главным признаком общественного прогресса в последние 30 лет XIX в. стал заметный рост среднего слоя — мелких и средних собственников, служащих, интеллигенции, людей свободных профессий, живших в основном в крупных городах. (Их, кстати, в Австро-Венгрии было немного: всего лишь 8 городов к концу века насчитывали более ста тысяч жителей, и только Вена и Будапешт перешагнули миллионную отметку.) Австро-венгерский средний класс, собственно, и был тем слоем, который определял общественную атмосферу в империи, служил законодателем мод и стилей, привычек и обычаев. Своеобразная центральноевропейская городская субкультура и образ жизни, общий для Вены и Праги, Будапешта и Кракова, несмотря на национальные и культурные различия между их обитателями, появились на свет именно в эту эпоху. Это был мир узких улочек и уютных кафе, модных салонов и выставок, ярких витрин и пестрых гуляний в городских парках. Это была жизнь, невозможная без кофе и утренней газеты, будь то «Винер тагеблатт», «Мадьяр хирлап» или «Народни политика», без разговоров о политических событиях и биржевом курсе, без музыки «короля вальсов» Иоганна Штрауса и помпезных картин самого модного венского художника 70-х — 80-х гг. Ганса Макарта, без восхищения техническими новинками, появлявшимися одна за другой, — телеграф, электричество, телефон, автомобиль... Это было особое искусство жить, которым средние слои австро-венгерского общества владели в совершенстве.

Моды и стили, конечно, менялись. Макарт достиг вершины своего мастерства, вполне соответствовавшего стилю новой Вены, пышному, роскошному, бьющему через край, став режиссером торжественного шествия по случаю серебряной свадьбы императорской четы. Makart Festzug Tag («день процессии Макарта») 26 апреля 1879 г. запомнился венцам на долгие годы: как ни привыкла столица дунайской монархии к различным церемониям, раньше она не видела ничего подобного. В колоссальном шествии были представлены сцены из истории Австрии, Венгрии и императорского дома, делегации народов и сословий монархии, представители провинций, городов, профессиональных корпораций и объединений, технические новшества, включая огромную модель паровоза, артисты, музыканты и художники во главе с самим автором этого супершоу в огромной шляпе, сделанной по собственному эскизу... Всё это великолепие продефилировало перед императором и императрицей. Франц Иосиф расчувствовался и прослезился. Елизавета, как всегда в подобных случаях, выглядела усталой, встревоженной и недовольной.

Время шло, менялись вкусы и настроения, идеи и представления. Пышущая здоровьем и изобилием буржуазность

постепенно вышла из моды. Наступал fin de siecle, конец столетия, грань веков — время, когда людям свойственно подводить итоги, радоваться успехам, горевать над неудачами и вглядываться в будущее. Модернизм и декаданс, прогресс и упадок, надежда и разочарование — все то, что явственно ощущалось в австро-венгерском обществе, нашло отражение в Jugendstil, или сецессионе, стиле нового поколения художников и архитекторов, творивших на рубеже XIX—XX столетий. На смену Макарту пришел Климт, на смену Штраусу — Малер. Штраус умер в 1899 г., и кто-то из придворных отстрословов тут же пустил гулять по венским салонам ядовитую шутку: «По сути дела, Франц Иосиф правил до смерти Иоганна Штрауса». Намек был ясен: старый император все чаще воспринимался обществом как живой анахронизм, продукт другой, давно минувшей эпохи. Он и сам чувствовал, что наступают новые, совсем уж непонятные и чуждые ему времена, и выразил свое отвращение к ним, приказав занавесить окна Хофбурга, выходившие на знаменитый «дом без бровей» — здание, построенное в стиле модерн для одной из торговых фирм архитектором Адольфом Лоосом, Плоский фасад этого сооружения оскорблял эстетическое чувство Франца Иосифа, воспитанного во времена бидермайера.