Периферийный авторитаризм. Как и куда пришла Россия - читать онлайн книгу. Автор: Григорий Явлинский cтр.№ 15

Страница

Правда, следует заметить, что и западные лидеры со своей стороны не прилагали особых усилий, чтобы уменьшить страхи и обеспокоенность российской власти. Никто не пытался ей объяснить, что всякого рода гранты «на развитие демократии», выделявшиеся оппозиционно настроенным лицам и организациям, которые в американском и европейском общественном мнении представляются как демократические, на самом деле примерно столь же малы, формальны и непродуктивны, как, скажем, помощь, которую Советский Союз в свое время оказывал западным коммунистическим партиям. И точно так же, как в то время было бы верхом наивности полагать, что вопрос о власти в США можно было решить на советские подачки местным коммунистам и «левым», откровенной глупостью являются сегодня рассказы о том, через те или иные ( подчас случайные и даже маргинальные) НКО в Россию закачиваются миллиарды, на которые можно сменить политическую элиту или развалить страну.

Это, конечно, не означает, что попытки отдельных лиц и организаций вне России в собственных интересах, в том числе и коммерческих, повлиять на политическую ситуацию в стране вообще не могут иметь место. Но риски, с этим связанные, никак не могут служить оправданием для отказа от реформ и тотальной конфронтации с внешним миром.

К сожалению, эту истину российской власти начала 2000-х никто не захотел или не смог объяснить. Наоборот, некоторые деятели на Западе считали безобидным делом полуритуально дразнить ее не имеющими под собой содержания громкими разговорами о «поддержке демократии» на постсоветском пространстве (очевидно, не имея в виду Туркменистан или Таджикистан), о скором новом расширении НАТО за счет стран бывшего СССР и т.д.

Так или иначе, выбор между авторитаризмом модернизационного типа и авторитаризмом консервативно-охранительным, не ведущим диалога со значимыми самостоятельными политическими силами внутри страны и закрытым для сотрудничества с западным миром, был сделан в первой половине 2000-х годов в пользу последнего и, при всех оговорках и колебаниях генеральной линии, четко закрепился в их второй половине.

Естественно, этот процесс был постепенным и не скачкообразным. Изменения в составе и характере деятельности таких институтов, как президентская администрация, Государственная Дума и Совет Федерации, местные законодательные собрания и др., накапливались годами, прежде чем обнаружить свое принципиально новое качество. Официальная идеология (в той мере, в которой она обнаруживалась на уровне соответствующих документов и выступлений) долгое время сохраняла инерцию 1990-х и реформаторско-модернизационную фразеологию. Последний всплеск такой фразеологии наблюдался, кстати, относительно недавно – в период пребывания на президентском посту Д. Медведева.

Да и готовность к диалогу с гражданским обществом внутри страны (по всему его спектру, а не с тщательно отобранными представителями) менялась нелинейно: временами казалось, что происходит корректировка ранее наметившегося курса или, по крайней мере, наметилась неуверенность в целесообразности его дальнейшего продолжения. Тем не менее, при взгляде на ситуацию с точки зрения среднесрочных тенденций сделанный выбор с каждым годом представлялся все более очевидным.

Период, прошедший с момента обратной кадровой «рокировки» в Кремле и Белом доме весной 2012 года, не просто подтвердил неизменность этого курса, а внес в него такие немаловажные элементы, которые достойны отдельного разбора. Однако прежде чем попытаться заострить внимание на этих нюансах, мне бы хотелось попытаться нарисовать общую комплексную картину той политической системы, которая сформировалась в результате вышеописанной эволюции на протяжении двадцати постсоветских лет и которую я называю, понимая всю условность этой характеристики, системой «периферийного авторитаризма».

Итак, два десятилетия после краха советской системы привели нашу страну к политической системе, основанной на монопольной несменяемой власти одной доминантной группы высшей бюрократии, по своему усмотрению назначающей руководителей и глав всех силовых, административных и основных экономических институтов.

Системе, исключающей замену правящей группы без одновременного слома системы и глубокого политического кризиса. Системе, работающей на собственное воспроизводство и исключающей возможность естественной эволюции или саморефор-мирования в соответствии с меняющейся ситуацией. Наконец, системе, основу которой составляет распределение административной ренты и которая в силу этого заинтересована в сохранении экономических и социальных условий, позволяющих эту ренту сохранять и извлекать. Ниже мы поговорим обо всех ее характеристиках и свойствах более подробно.

Первое, что мы уже отметили выше и что характеризует способ формирования и смены нынешней власти, – это ее авторитарный характер.

Существующая политическая система в России если не по форме, то по сути является стопроцентно авторитарным режимом. В данном случае я использую этот термин без негативной эмоциональной коннотации – это просто объективное определение системы власти, при которой узкая правящая группа (во главе с единоличным лидером или без такового) обеспечивает себе монопольный контроль над властно-административной пирамидой, не допуская концентрации политического ресурса в сколько-нибудь значимых масштабах в руках любых других групп.

В наших условиях такой контроль обеспечивается путем более или менее эффективного управления процессом формирования общественного мнения (точнее, той его составляющей, которая важна для власти) и тщательного отслеживания всех крупных финансовых потоков внутри страны и из-за рубежа, с тем чтобы не допустить концентрации существенных средств у потенциально опасных для правящей группы альтернативных политических структур и группировок. Инструменты, позволяющие достигать этого результата, были определены и опробованы еще в 1990-е годы, но в 2000-е эта задача была поставлена в центр государственной политики и постепенно стала приобретать не только все большую значимость, но и в значительной степени самостоятельный, самодовлеющий характер.

Что касается информационного (по сути – пропагандистского) ресурса в виде наиболее массовых СМИ (это, прежде всего, эфирное телевидение и массовая («желтая») пресса), то контроль за их политической составляющей был сосредоточен в руках правящей корпорации еще во второй половине 1990-х годов. Формально частный характер некоторых из этих носителей пропагандистского ресурса, характерный для того периода, не должен вводить в заблуждение – ключевую роль в определении их политического контента уже тогда играла президентская администрация и узкий круг наиболее влиятельных членов правящей команды.

В начале 2000-х годов этот контроль было решено формализовать и тем самым закрепить через государственное владение большей частью медиаресурсов, способных формировать массовое общественное мнение. Вслед за фактической национализацией медиа-империи В. Гусинского и окончательным утверждением за государством права на управление ОРТ государство через подконтрольные ему компании сконцентрировало в своих руках право собственности практически на все СМИ, способные формировать массовые представления о смысле и содержании политической жизни в стране. Это на протяжении 15 лет не исключает существования отдельных оппозиционных медиа-ресурсов, главным образом в интернет-пространстве, которые рассматриваются правящей группой как отражение маргинальных мнений и настроений, не способных кардинальным образом повлиять на общественную ситуацию.

Страница