Черчилль. Молодой титан - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Шелден cтр.№ 40

Марш в полном отчаянии спросил вдовствующую графиню как ему быть. Она знала Уинстона и Дженни много лет, но не была им близким другом, они виделись только на светских вечерах. Но в свое время она была знакома и с лордом Рэндольфом. Прекрасно понимая чувства и переживания Эдди, она высказала очень важную мысль: «При первой встрече с Уинстоном ты увидишь только одни его недостатки, — сказала она. — А потом, всю оставшуюся жизнь будешь открывать его достоинства».

Ободренный ее поддержкой, Марш согласился поужинать с Уинстоном. Вечер, проведенный вместе с будущим начальником, успокоил Марша. Требования, которые предъявлял Черчилль к своему работнику, выглядели вполне резонными. К концу ужина он принял предложение. Уинстона обрадовало то, что он будет править в княжестве Чемберлена, а его правой рукой станет бывший помощник Джо.

По возвращении домой Эдди тотчас написал письмо Памеле, сообщив ей о своем решении. «Мне кажется, я должен признаться, насколько меня восхитил Черчилль. Я готов сделать все, что в моих силах. Молись за меня».

Вот каким образом Эдди стал личным секретарем Уинстона. И оставался его личным секретарем в течение двадцати пять лет, следуя за Черчиллем из одного кабинета в другой. Он стал не просто доверенным лицом, но и другом. Нельзя сказать, что эта работа была легкой, но он вскоре научился ставить громоотводы, когда над его головой разыгрывалась буря. «Меня не беспокоило то, что он откусит мне голову, — писал Марш в своей автобиографии, — потому что знал, через несколько минут Уинстон опомнится, снова выудит ее из корзины для бумаг и заботливо, даже с церемониями, водрузит на шею».

Уинстон и Эдди смотрелись как два абсолютно неподходящих друг другу человека. Однако, как и в том, что касалось самого Уинстона, лучшие качества Эдди проявлялись не сразу, для этого потребовалось время. Он любил поэзию, любил все, что имело отношение к искусству, вел чрезвычайно скромный образ жизни, зато тратил все свободные деньги на поддержку любимых писателей или на покупку живописных полотен. Он стал первым собирателем картин художника Дункана Гранта, входившего в «кружок Блумсбери».

Эдди Марш стал близким другом и покровителем поэта Руперта Брука, и после смерти поэта в 1915 году выступил в роли его литературного душеприказчика. Столь же щедро он помогал писать песни, пользующиеся большой известностью, своему другу Айвору Новелло. Мелодия песни «Страна, которая может быть» принадлежит Новелло, но слова написал Эдди. Ходили слухи, что Памела — давняя поклонница — любила Марша, его лирические стихи проникали в душу, трогая самые чувствительные струны сердца. Он написал лучшие строки об ускользающем видении: «На пути сомнений, страха нам вдруг ночью удавалось обнаружить свет надежды».

Страстный поклонник английской грамматики, Эдди — это было самым любимым делом, — правил тексты, которые ему давали, выискивая в них неточные выражения и ошибки. Его начальники — в том числе и Черчилль — ценили это качество. Ценили этот дар и друзья Эдди, многими своими успехами в литературе они были обязаны именно ему. Так, например, Сомерсет Моэм был в числе тех друзей и тех писателей, для кого в последние годы уже вошло в привычку отдавать Эдди свою рукопись для чтения и правки. Они могли часами спорить: следует ли принять за норму английского языка уменьшительную форму от слова «ланч». Эдди настаивал на том, что слово может существовать только в неизменной форме. Моэм, не всегда соглашавшийся с ним, написал: «Думаю, что ты знаешь английскую грамматику лучше кого бы то ни было в Англии».

Эдди открыл секрет, как можно выдерживать долгие годы, целыми днями занимаясь чисто бюрократической деятельностью. Еще в молодости он освоил способ засыпать минут на тридцать во время рабочего дня так, что со стороны этого никто не замечал. Он стал засыпать в церкви, и никто не замечал, что он вдруг цепенел. И у себя на работе, в министерстве, он каждый день пользовался своей способностью спать послеобеденным сном, сидя совершенно прямо с видом человека, просто погруженного в мысли. Если кто-нибудь обращался к нему в эту минуту, он тотчас включался и мог выслушать с полным вниманием, но как только оказывался в одиночестве — опять погружался в дремоту. Эдди обучил этому приему и Черчилля, называя состояние послеобеденной «комой».

Однако из-за бесчисленного количества дел и новый министр, и его помощник не могли позволить себе много спать. После того, как формирование кабинета завершилось, новый премьер-министр Кэмпбелл-Баннерман счел, что страна готова к проведению всеобщих выборов в январе. Времени на освоение новых обязанностей у Уинстона было очень мало. Третьего января 1906 года он приехал в Манчестер, чтобы выдвинуть свою кандидатуру на выборы — чего не мог сделать лорд Элгин как член верхней палаты парламента.

Помогая ему, Эдди развил бурную деятельность. Он отправился вместе с Уинстоном, в Манчестере они сняли комнаты недалеко от центрального вокзала в Мидленд-отеле — новеньком «мастодонте» (как называл его Черчилль), «символизировавшем здоровье и силу тогдашнего Ланкашира».

Бальфур, чей избирательный округ также находился в городе, остановился по соседству — в Королевском отеле. Пик сражений приходился на самые последние дни перед выборами, и представители двух партий осыпали друг друга насмешками в эти влажные зимние сумерки.

Противник Черчилля — тори Уильям Джойнсон-Хикс, адвокат, уделял много внимания религиозным вопросам, писал статьи об умеренности и воздержании, искоренении пороков и борьбе за то, чтобы на дорогах было как можно больше новых машин. Его перу принадлежал труд «Закон о тяжелом и легком механическом транспорте на шоссейных дорогах Соединенного Королевства», снабженный умопомрачительным количеством ссылок. Выборы в 1900 году он проиграл, и хотя некоторые либералы не считали его важным противником, Черчилль отнесся к его кандидатуре со всей серьезностью.

Вскоре после приезда Черчилля в Манчестере появились огромные плакаты со слоганом «Голосуйте за Уинстона Черчилля и свободную торговлю». Его имя было написано огромными буквами. Идея свободной торговли родилась именно в Манчестере в 1840 году — ее выдвинули тогда давние борцы за это дело — Ричард Коббен и Джон Брайт. Не желая уступать противнику, Джойнсон-Хикс распорядился напечатать плакаты с его именем намного больше — размером в пять футов высотой. Но слоган не читался, идея выглядела непонятной, и он звучал не столь ритмично: «Поддерживайте Джойнсон— Хикса и постоянство». Чтобы прочитать такой огромный плакат, людям приходилось высоко задирать голову. Предусмотрительно немного иронизируя над собой за то, что перешел из рядов тори в ряды консерваторов, Уинстон таким образом заранее обезоружил нападающих. «Будучи в партии консерваторов, я высказал немало глупых утверждений, — признался Черчилль собравшимся на встречу. — И я покинул их, потому мне больше не хотелось повторять эти глупости».

Такая линия поведения вызывала дружелюбный смех и настроила публику соответствующим образом. Во время предвыборной кампании Черчилль пребывал в приподнятом настроении и не скрывал этого. Энергичный настрой не покидал его ни на минуту. С самого раннего утра до поздней ночи он выступал перед своими сторонниками. Его выступления — не менее четырех раз в день — проходили и в переполненных залах для специальных собраний и в театре. Ему случалось подниматься на шаткие платформы, наскоро сколоченные на открытом воздухе, а за его спиной развевались плакаты. Вечером он планировал следующий день, а Эдди должен был два или три часа отвечать на письма и телеграммы. И где бы он ни появлялся, его встречали столь же восторженно, как потом стали встречать поп-звезд. В один из дней собралось такое количество людей, которые шли за ним, что нескольких человек затоптали, а четверых отправили в Королевский госпиталь для оказания им помощи, в том числе и мужчину, который «пробил головой оконное стекло».