Боевой гимн матери-тигрицы - читать онлайн книгу. Автор: Эми Чуа cтр.№ 22

— Всего одну ночь. Я записала Софию на курсы компьютерной анимации, которые начинаются в понедельник, — пусть порадуется чему-то, пока ходит на костылях. Но я уверена, что мы сможем доехать за семь...

— А что мы сделаем с Коко? — перебил меня Джед. Коко всего два месяца назад научилась не разносить дом и никогда никуда не выезжала.

— Думаю, будет здорово взять её с собой. Получится наш первый совместный отпуск, — сказала я.

— Так себе отпуск — проехать восемнадцать часов за два дня, — отметил Джед, как мне показалось, немного сварливо. — И как насчёт того, что у Софии нога сломана? Разве ей не надо держать её приподнятой? Как мы все поместимся в машину?

У нас был старый джип “чероки”. И я думала, что Софию мы положим на заднее сиденье так, чтобы её голова лежала у Лулу на коленях, а нога — на стопке подушек. Коко всю дорогу могла бы ехать в багажнике с нашими сумками и скрипками (да, во множественном числе, потом объясню). “Есть и ещё кое-что, — добавила я. — Я попросила Кивон поехать с нами и сказала, что буду оплачивать её работу, включая время, проведённое в дороге”.

— Что? — недоверчиво переспросил Джед. -

Это же обойдётся нам в три тысячи долларов. И как мы посадим её в машину? В багажник к Коко?

— Она может ехать на своей машине — я сказала, что оплачу бензин. Но вообще она не очень хочет ехать. Это долгая дорога, и ей придётся отменить занятия с другими учениками. Чтобы сделать путешествие более приятным для неё, я позвала Эрона, её нового парня, и предложила оплатить им три ночи в хорошем отеле. Я нашла потрясающее место, William Seward Inn, и забронировала им люкс на двоих.

— На три ночи, — сказал Джед. — Да ты шутишь.

— Если хочешь, мы можем остановиться в более дешёвой гостинице и сэкономить.

— Я не хочу.

— Эрон отличный парень, — с уверенностью сказала я Джеду. — Ты его полюбишь. Он играет на французском рожке и обожает собак. Он предложил бесплатно посидеть с Коко, пока мы будем у миссис Вамос.

Мы выехали на рассвете, и белая “Хонда” с Кивон и Эроном следовала за нашим белым джипом. Поездка была не из приятных. Джед настаивал, что будет за рулём всю дорогу — мачистские штучки, действовавшие мне на нервы. София говорила, что ей больно и что её нога онемела. “Напомни мне ещё раз, я-то зачем поехала?” — поинтересовалась она невинно.

— Потому что семья должна быть вместе, — ответила я. — Также это важное событие в жизни Лулу, и ты должна поддержать сестрёнку.

Все девять часов я, скрестив ноги, в напряжении просидела на переднем сиденье с едой для Коко, нашими вещами и мягким ковриком для ног. Моя голова была зажата между костылями Софии, упиравшимися в ветровое стекло.

Тем временем Лулу вела себя так, будто её вообще ничто в мире не беспокоит. Так я поняла, что она в ужасе.

Что? — спросил Джед. — Скажи мне, что ты этого не говорила.

Это было за месяц до нашей поездки в Чаутакву.

— Я сказала, что думаю обналичить свои пенсионные сбережения. Не все, конечно, а только те, что от Cleary, — Cleary, Gottlieb, Steen and Hamilton было названием той адвокатской конторы с Уолл-стрит, где я работала до рождения Софии.

— С моей точки зрения, это бессмысленно, — заметил Джед. — Во-первых, ты должна будешь выплатить огромный налог и неустойку, равную почти половине суммы. Но гораздо важнее сохранить эти деньги до пенсии. Именно для этого и существует пенсионный фонд. Как важная составляющая прогресса и цивилизации.

— Есть кое-что, что я хочу купить, — сказала я.

— Что именно, Эми? — спросил Джед. — Если это то, чего ты действительно хочешь, я найду способ достать тебе это.

Мне очень повезло в любви. Джед красивый, забавный, умный, и он терпит мой плохой вкус и склочность. И вообще-то я нечасто что-то покупаю.

Я не люблю ходить по магазинам, не бываю у косметолога и маникюрши и не коллекционирую украшения. Но каждый раз, когда у меня возникает неконтролируемое желание что-либо заполучить — к примеру, семисоткилограммовую глиняную лошадь из Китая, которая развалилась следующей же зимой, — Джед находит возможность купить это мне. В том конкретном случае меня обуревало сильнейшее желание купить Лулу по-настоящему хорошую скрипку.

Я связалась с несколькими авторитетными продавцами, которых мне порекомендовали, — с двумя в Нью-Йорке, одним в Бостоне и одним в Филадельфии — и попросила каждого прислать на пробу по три скрипки в рамках определённой ценовой категории. Они прислали мне по четыре. Три по моей цене и одну “чуть-чуть подороже”, что означало — дороже в два раза, “но я решил послать её в любом случае, так как это потрясающий инструмент и может быть именно тем, что вы ищете”. Магазины, торгующие скрипками, такие же, как магазины, торгующие коврами в Узбекистане. Поскольку мы упёрлись в новую цену, я попыталась убедить Джеда, что хорошая скрипка — все равно что произведение искусства или дом. “Так что, чем больше мы потратим, тем больше потом заработаем?" — спросил он сухо.

Тем временем мы с Лулу оттянулись по полной. Каждый раз, когда с доставкой приносили новую коробку, мы не могли дождаться, чтобы открыть её. Было весело тестировать скрипки, читать об их происхождении, пытаться постичь разницу между ними. Мы опробовали несколько новых, но, по сути, старых скрипок, —1930 года выпуска или раньше. У нас были скрипки из Англии, Франции и Германии, но в основном итальянские — обычно из Кремоны, Генуи и Неаполя. Мы с Лулу собирали всю семью на проведение слепых тестов, чтобы выяснить, узнаем ли мы, что за скрипка звучит, и понравится ли она нам, если мы не будем её видеть, а только слышать.

Проблема заключалась в том, что мы с Лулу несовместимы и одновременно очень близки. Мы можем прекрасно ладить, но в то же время глубоко ранить друг друга. Мы всегда знаем, о чем думает другой — какого рода психологическая пытка в данный момент применяется, — и обе не можем ничего с этим поделать. Мы обе взрываемся, а затем приходим в себя. Джед никогда не был способен понять, как в одну минуту мы орём друг на друга, угрожая убийством, а в следующую уже лежим обнявшись, болтая о скрипках, или читая, или хохоча.

Так или иначе, когда мы приехали в студию миссис Вамос в Институте Чаутаквы, у нас при себе была не одна скрипка, а целых три. Мы так и не смогли принять окончательного решения.

“Здорово! — воскликнула миссис Вамос. — Я люблю пробовать разные скрипки”. Миссис Вамос была практичной и умной и обладала странным чувством юмора. Она была категоричной (“Я ненавижу 23-й концерт Виотти. Скука!”), властной и впечатлительной. Также она потрясающе ладила с детьми — по крайней мере с Лулу, которую она, казалось, приняла мгновенно. Джед её тоже покорил. Единственным человеком, который, как мне кажется, миссис Вамос не понравился, была я. У меня возникло ощущение, что она сталкивалась с сотнями, может, даже тысячами азиатских матерей и меня сочла безвкусной.