Невозможность страсти - читать онлайн книгу. Автор: Алла Полянская cтр.№ 29

– Красиво.

Павел подошёл тихо, как индеец, Лена вздрогнула от неожиданности.

– Красиво-то красиво, да как бы не засохла вся эта красота, ведь их поливать надо, а как? Я не разбираюсь, цветы все разные. Какие-то любят много воды, какие-то – нет.

– Думаю, Тимофей в курсе дела. – Павел покосился на бельевую верёвку, где ветер трепал нехитрые постирушки. – Мы там суп затеяли, так что скоро обедать будем. А хозяйка, смотрю, сама тут управлялась. Где же супруг?

– Где и у всех – в пространстве. – Вспомнив о Сергее, Лена нахмурилась. – Вышла замуж по большой любви за парня, который ногтя её не стоил. Зато красавец был, на весь район первый парень! А потом она в институте науки грызла, он тоже грыз – семечки с корешами. Рона придёт домой, старается, чтоб порядок был, его ждёт, а оно заявится среди ночи, пива налакавшись, и спать, назавтра то же самое. Ни работать, ни учиться, ни стремлений каких-то, ничего. Потом Тимка родился, оно налакалось от радости – сын, наследник! – но работать не пошло, зачем? Не для того он первый парень на районе, чтоб работать. Они с Роной квартиру снимали, она репетиторством зарабатывала, но когда Тимка родился, не до того стало. А муж в ус не дует, ну вот Рона и дала ему пинка. Развелась, переехала к родителям, в институте доучилась, потом бизнес открыла.

– Подожди… – Павел и сам не знал, зачем спрашивает, но спрашивал, радуясь, что Лена ему отвечает, а ведь могла бы и послать. – Это дела давно минувших дней. А сейчас-то чего она одна?

– Оттого, милок, что больше за кого попало она выходить замуж не хочет, а ей только кто попало попадается. – Лена села на скамейку. – Нормальные мужики давно по семьям, а на свободе кто? Шелупонь всякая: болтуны, алкаши, альфонсы или голытьба, не способная заработать толком. Ну и липнут такие к Роне – как водится. Знаешь, сколько желающих пожить за чужой счёт? А она их угадывает моментально и отшивает тут же. Не любит она ни фанфаронства в мужиках, ни жадности, и никчёмность ваша, когда ни карьеры, ни заработка, драная хрущоба в анамнезе, от родителей доставшаяся, и по жизни неудачник – её тоже не вдохновляет. Вот потому и одна. Так уж получилось, что на свете мало мужиков, которые действительно чего-то стоят, болтаются всякие, на кого лишний раз и плюнуть неохота.

– Ты, мать, рассуждаешь как феминистка.

– Я рассуждаю как тётка за тридцать, десять лет подряд терпевшая рядом ничтожество, не способное ни заработать, ни осознавать последствия своих поступков, ни нести за них ответственность. Так что я знаю, о чём говорю. Просто Рона расквиталась со своим неудачником гораздо раньше, а я по-другому воспитана и тянула.

– Понятно. – Павел хмыкнул. – Вы обе – феминистки.

– Ну, да. Скажи ещё – лесбиянки, нам это часто говорят. – Лена раздражённо тряхнула волосами. – Ты думаешь, будь у Роны нормальный мужик рядом, она бы работала сутками напролёт, учитывая, что Тимка вырос на тюках со шмотками на рынке? Магазин в последние годы у неё появился, и то оттого, что помещение ей отец помог купить. Да, дядя Альберт – очень известный художник, не знал? В Испании живёт, преподаёт живопись в каком-то университете. Звали они и Ровену к себе, но она хочет, чтобы Тим окончил школу здесь, а потом, скорее всего, поедет. Будь у ней нормальный мужик рядом, всё, может, совсем по-другому было бы. И у меня тоже. С другой стороны, взять нашу приятельницу Ирку. Двадцать лет счастливого брака, муж работал, все вопросы решал сам, она занималась домом и детьми, работала непыльно, наряды же где-то надо показать. А тут муж заболел и в одночасье превратился в инвалида, и она не знает, как жить. Она не привыкла принимать решения, она не знает, как вообще преодолеваются проблемы, любые. Тоже крайность… Ладно, пустой разговор, не твоё дело, что у Роны в жизни происходит.

– Лен… ну я же не хотел.

– Ей от этого сейчас легче? Или Тимке?

– Я знаю.

Они замолчали. Лена понимала, что злость уже ушла, оставив после себя послевкусие, и, по большому счёту, Павел не виноват в том, что произошло. Хотя и виноват, конечно… Но она больше не злилась.

– С этой ситуацией надо разобраться, пока Рона в больнице. Она над Тимкой всю жизнь трясётся, если узнает, в какую историю он со мной попал… я даже думать боюсь, что она скажет и что со мной сделает.

– Она, по-моему, очень милая барышня…

– Милая, конечно. – Лена хихикнула. – Все так думают, внешность у неё подходящая. Но я никогда не встречала человека, чья внешность так не совпадала бы с содержанием.

– Что ты имеешь в виду?

– Рона умная, понимающая всё на свете и очень жёсткая. – Лена поёжилась. – Это она цветы жалеет, животных тоже, а больше никого. Ничьи чувства в расчёт не принимает, если считает, что права – а права она практически всегда, – вот что самое паршивое. И то, что я её лучшая и, наверное, единственная подруга, совсем не значит, что она не оторвёт мне голову, если узнает, во что я втянула её ребёнка, и неважно, хотела я этого или нет.

– Парень уже большой…

– Но ему не место посреди такой истории.

– Никому не место. – Павел встал. – Идём в дом, надо что-то решать.

Лена взглянула на него и засмеялась:

– Отделала тебя Рона знатно.

Павел дотронулся руками до щеки, на которой припухли царапины, оставленные ногтями Ровены, и улыбнулся.

– Ничего, до свадьбы заживёт.

Когда они вошли в дом, Нефёдов уже накрыл на стол.

– Зовите пацана, обедать будем.

* * *

– Звонил Семёнычу – говорит, девчонка выживет. Он и сам этому, по-моему, удивляется. А полиция говорит, что убийц было двое. – Павел разливал по чашкам шипучку. – По крайней мере, это предполагает логика событий. Отпечатков они не оставили, только следы перчаток, но следы разного размера, так что их было двое.

– Непонятно, зачем убивали адвоката. – Лена покосилась на Тимку, который и не думал уходить, хотя разговор был совсем не для его ушей. – Он что, шантажировал их?

– В подобных делах достаточно того, что он о них знал. – Нефёдов отпил шипучки и поморщился. – Гадость какая… Это очень серьёзная международная сеть – торговля людьми, в частности детьми. Ну, представь, сколько на чёрном рынке стоит белый ребёнок, здоровая девочка, тем более с хорошей наследственностью? В смысле – без генетических болезней. А сколько бездетных пар во всём мире ждут своей очереди на усыновление?

– Почему? Полно сирот.

– Лена, процедура эта очень сложная. – Павел вздохнул. – Я думаю, она слишком зарегулирована – якобы в интересах детей, но в то же время во всём мире тысячи детей растут в фостерных семьях, потому что социальные службы не нашли претендентов на усыновление достойными людьми. Достойными в глазах социального работника, конечно. То есть, с одной стороны, существует очередь из бездетных пар, с другой – ювенальная юстиция и социальная служба, всячески препятствующая усыновлению. Потому что им важен не ребёнок, главное – прикрыть свою задницу, вот дети и остаются в системе до того возраста, когда их уже не хотят усыновлять. А родители хотят, чтобы ребёнок считал их именно родителями, а не опекунами. И ещё один момент: на Западе биологические родители имеют определённые права, даже если они были лишены родительских прав, могут восстановить их и потребовать ребёнка назад. Или мать, отдавшая ребёнка на усыновление, может передумать и потребовать свиданий, а то и совместной опеки. Были прецеденты, когда суды становились на сторону биологических родителей, понимаете? И даже если не становились, факт усыновления предавался огласке, ну и деньги на адвокатов, нервотрёпка, моральная травма… А тут новорожденная здоровая белая девочка, что вообще большая редкость, потому что большинство сирот на Западе – цветные, ведь цветные рожают гораздо чаще и гораздо меньше склонны заморачиваться своим потомством. А белая пара хочет белого ребёнка, это не расизм, а просто инстинкт выживания вида. Причём ребёнок фактически ничей, никто не придёт требовать опеки, судиться и прочее. Эта малышка может потянуть на полмиллиона долларов на чёрном рынке, если продать её за границу, а это международная сеть, и, скорее всего, девочку уже вывезли. Или же её могут подрастить до трёх-пятилетнего возраста и продать богатому педофилу, и тут она потянет на бо́льшую сумму. Можете себе представить, какие деньги в этой области крутятся?