Пилигримы. Книга 2. Искры и химеры - читать онлайн книгу. Автор: Дорофея Ларичева cтр.№ 24

Как ни старался Ланс всячески отвлечься от своего проводника, от слов Ксаны, отменить ее приказ не мог. Ни яркие рекламы, ни одежда и драгоценности в витринах, ни зачарованные искусно созданной атмосферой праздника люди не позволяли позабыть, кого он сопровождает.

Избавиться от ощущения дежавю не выходило. «Так не должно быть! Он не мог найти меня!» Умом он понимал, что это возможно, но не сердцем. И мучительно стыдился своего прошлого.

– Куда мы идем? – окликнул он мужчину.

Тот обернулся через плечо, не сбавляя шаг:

– Увидишь.

Эскалатор вознес их на самый верх торгового центра – туда, где пахло дорогими духами и хорошим кофе, где созывали на семичасовой сеанс кинотеатров те же гладиаторы. Но Ланса вели дальше, мимо стеклянных витрин игрового зала и детской комнаты, в подсобные помещения.

Словно в кроличью нору, они нырнули в грузовой лифт и поднялись этажом выше. Усталая уборщица кореянка прошла мимо, не глядя по сторонам. А отец Ксаны, Витель, распахнул дверь с табличкой: «Осторожно! Высокое напряжение!»

За дверью длинными рядами, словно шторы, висели голографические полупрозрачные экраны. С ярко-синих полотен сияли подсвеченные лица. Тысячи разных лиц, смутно знакомых и неизвестных. Адреса, личная информация… Казалось, здесь есть досье на каждого жителя страны.

Ланс вдруг почувствовал себя очень маленьким и слабым. Люди, работавшие с экранами, изучали его, безмолвно приветствовали. Все как один – сенсы и психологи.

Были и иные. Молодой человек ощущал их ярче, болезненней. Он сглотнул подступивший к горлу комок, отступил назад, чтобы наткнуться спиной на захлопнувшуюся дверь.

– Я не хочу! – чужим голосом произнес юноша. – Не желаю повторения того кошмара. Витель, пожалуйста! Я уже не Костя, я стал Лансемасом, ты же читал досье. Сейчас я Ланс.

Его провожатый обернулся, продемонстрировал белозубую улыбку.

– Ты теперь со мной, и я выбираю имена, Костя. Думал, состоишь на службе у единственного на свете гения?

– Ты не гений! Ты вор, как Императорская Пятерка! – обреченно отозвался юноша. – Живешь за счет чужих знаний и технологий!

– Как все пилигримы, – не стал спорить мужчина.

Он присел на крутящийся круглый табурет подле экрана. Люди рядом занимались своими делами, сортировали фото, проводили расчеты, строили графики, чертили схемы, иногда переговаривались вполголоса, решали, на кого из высокопоставленных граждан влиять в первую очередь. При этом ни на миг не ослабляли внимания к новичку. Они настойчиво лезли в голову, ломая прочные барьеры.

Ланс понимал – долго держать оборону не сможет. К обычным сенсам подключились другие. Ланс пока не мог подобрать в русском языке названия для тех несчастных, но Витель с ухмылкой полюбопытствовал:

– Как тебе мои химеры? Гораздо лучше, чем тогда. Помнишь?

Именно химеры, гадкие, пугающие, пустые внутри! Они жаждали познания. Новый человек для них был игрушкой, которую можно потрогать своей силой, даже сломать без сожалений. От их присутствия было страшно. Ибо когда-то, не здесь и не сейчас, Ланс помогал их создавать и сам чуть не влился в ряды нелюдей.

– Помнишь, как все начиналось тогда? Из какой грязи тебя вытащил, спас? – примирительно поинтересовался Витель.

– По твоей милости я угодил в еще большую грязь.

Первую миграцию императорского инспектора Константина Ланс помнил слишком хорошо.

Он не сразу осознал себя. Вначале были отрывочные картинки, пугающие грезы, всплывающие в мозгу девятилетнего ребенка. «Первый полет», гибель несостоявшихся астронавтов, расследование, подозрение, павшее на Императорскую Пятерку, смерть жены Ани, клятва императору и себе…

О той миграции Ланс всеми силами стремился забыть. И вовсе не потому, что инспектор Константин оказался в теле беспризорника, обретавшегося в портовых складах, голодавшего, замерзающего, задыхающегося от кашля. Но обо всем по порядку.

Первым его ощущением был ужас беспомощности – как найти убийц, как отомстить? Он же ничего не может, никого не знает! Он слаб, необразован, почти слеп. А вокруг чуждый, необъятный мир!

Когда Костя сделал попытку перебраться из порта в город, городские мальчишки поймали его и доходчиво объяснили, что «протухшую рыбу» городские чистюли не любят. Избитый, он возвратился в свое убежище, неделю отлеживался, питаясь припрятанным черствым хлебом.

Тогда он принялся за поиски работы. Но кому нужен хилый девятилетний сопляк, то и дело путающий слова местного языка и речи недостижимой отныне Россы? Удача, улыбнувшаяся отчаявшемуся мальчику, приняла вид худощавой склочной трактирщицы. За тарелку супа, лежанку в отапливаемой подсобке и шесть монет в неделю Костя чистил овощи и рыбу, драил полы, выносил мусор…

Он сжимал зубы и обещал себе – он выберется, освоится, сумеет найти убийц и отомстить. Вера в справедливость, тоска по погибшей любимой и потерянной родине придавали сил, не позволяли потеряться в личности ребенка. Костя утешал себя – парень все равно не жилец. До совершеннолетия бродяжка бы точно не дотянул. А так…

Новый мир казался неправильным, несуразным, диким. Костя накопил денег на очки и книжки, за год научился читать, узнал его историю. Триста лет назад по вине человеческой жадности на планете случилась катастрофа. После чересчур активной добычи полезных ископаемых и испытания геооружия проснулся крупнейший вулкан, обрекший мир на четыре года кромешной тьмы, холод, голод, болезни и вымирание большей части населения.

Окончательно погибнуть не позволили технологии. Электричество освещало выстоявшие домики и фермы, парники с овощами. Когда тьма рассеялась, не потеплело. На полюсах наросли громадные ледовые шапки, пепельное низкое небо чаще дарило снег и ледяной дождь, чем лучи солнца. Над землями, где раньше цвели капризные южные сады, теперь проносились беспощадные ветра…

«Пятеро тут не задержатся, – твердил про себя Константин, долгими ночами думая о своих врагах. – Только бы успеть их отыскать!»

Шли дни, недели и месяцы, а пути из порта не было. Озаренный желто-оранжевыми огнями трактир на берегу холодного моря отныне был его единственным домом, пока глаза служили ему.

Жажда мести, злость на собственную слабость придавали сил. Мальчик делал уборку с закрытыми глазами, ходил в порт слушать корабли. Тяжелые ледоколы, заходившие сюда на ремонт, быстроходные катера, гордые океанские лайнеры и словно сошедшие со страниц учебников истории парусники и пароходы, рыбацкие лодчонки звучали по-разному.

Голоса рыбаков, неугомонная перекличка чаек, звон цепей, тарахтение и скрежет погрузочных кранов, хлопанье флагов на ледяном ветру, вопли портовых котов и лай собак, отъевшихся на свежевыловленной рыбе, даже звуки лежащего в отдалении города в Костином воображении приобретали форму, цвет, запах. Он слился с ними, даже почти смирился с грядущей слепотой, больше не плакал от бессилия ночами, не молился богам недостижимой родины.