Последний часовой - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Игоревна Елисеева cтр.№ 8

– Вот мы и пришли. – Хозяин радушно распахнул двери. – По правде сказать, я еще не выбрал, где обосноваться. Эта комната, по крайней мере, не проходная.

Маркиз быстрым взглядом окинул кабинет. Никакой роскоши. Сводчатый беленый потолок. Письменный стол. Складная походная кровать с накинутой сверху шинелью. На стенах хлебным мякишем прилепленные детские рисунки. Саша изобразил корову. Мари – папа на коне. Олли – дождик и гриб. В комнате только что убирались, и лакей, выходя с мокрой тряпкой из каморки для клозета, на секунду отворил дверцу красного дерева. Ее снизу до верху покрывали английские политические карикатуры, среди которых широтою и качеством бумаги выделялся «Венский конгресс». Над головой каждого из участников виднелась крохотная циферка, а под картинкой можно было прочесть фамилии.

Ферронэ усмехнулся. У него самого была неплохая коллекция, но использовать ее как украшение нужника ему и в голову бы не пришло.

– Не повесить ли сюда еще и британский флаг? – грубо пошутил император.

Гость сразу расслабился, французам нравится, когда ругают соседей за Ла-Маншем. И то, что новый царь не питает к союзникам никакого пиетета, позволяло надеяться… Впрочем, посол не любил преждевременных выводов. Послушаем. Поговорим.

– О, друг мой, не стойте. Располагайтесь, как вам будет удобнее! – Николай почти силой усадил графа на черное кожаное канапе в углу. – Разве могут быть между нами церемонии? Как вам моя сегодняшняя речь?

Ферронэ не успевал опомниться от вопросов.

– Ваше величество были очень… откровенны. И вместе с тем возвышенны, увлекательны, грозны, – спохватился он.

– Слова, слова! Это ли я хочу услышать от старого друга! – Император опустился рядом и доверительно взял Ферронэ за руку. – Прямота – мой единственный козырь. Вообразите, в каком я положении! Молодой, неопытный, никогда не желавший власти. Я учился лишь тому, что могло пригодиться военному инспектору по инженерной части. И менее всего подготовлен к управлению государством. Между тем положиться не на кого. Общество возбуждено. Те несчастные, кто попал в крепость, всего лишь пошли на шаг дальше остальных.

Ла Ферронэ внимательно следил за скачками мыслей государя. В чем тот пытается его уверить? В своей несостоятельности как монарха? Это тайна полишинеля. В первый же день пролить столько крови!

– Сир, – осторожно начал дипломат, боясь поскользнуться на каждом слове. – Для тех, кто был свидетелем роковых минут, очевидно ваше великодушие, спокойствие, невозмутимое хладнокровие, которым с одинаковым энтузиазмом восхищались и войска, и старые генералы. Вы купили их сердца!

Никс горько усмехнулся.

– Только мужественное и твердое поведение вашего величества, – продолжал Ферронэ, – не позволило осуществиться замыслам заговорщиков!

– Спасибо, дорогой друг, – государь потряс руку собеседника. – Вы сумели понять мою душу. Скажу откровенно, я ничего пока не знаю о характере отношений, которые политика устанавливает между императором России и послом Франции. Но даю вам слово, Николай всегда останется для графа де Ла Ферронэ тем, кем был.

В этом месте следовало прослезиться, и оба собеседника не преминули показать увлажненные глаза.

– Теперь вам надлежит управлять одной из самых больших империй мира, – продолжал дипломат. – И если вы сумеете сделать это со славой, то тягостное впечатление первых дней развеется.

Николай смотрел на собеседника с искренним вниманием. Он знал, что Франция молчаливо жаждет военных действий России против турецкого султана. Если Петербург вмешается, британцам придется потесниться в роли единственных защитников греков. После революций и войн Париж желает выскользнуть из-под навязчивой опеки победителей. Пока союзники будут «помогать» друг другу у берегов Адриатики, французский король укрепит свои позиции. Это его игра.

Британии же нужно Средиземное море. Свобода Эллады и изгнание варваров из Европы – газетный шум для романтиков, вроде лорда Байрона. Господа в Сити считают приход и расход. Это их игра. Им очень не хочется принимать Россию. Но в одиночку они ни Балканы, ни проливы, ни ливантский торг не получат: Бог велел делиться. Это игра Николая.

Сейчас ему нужна приватная поддержка Франции. Скромный разговор тет-а-тет. Не более. И посол заметным образом поддавался, ибо хотел поддаться, буквально снимая с языка собеседника нужные фразы.

– Победы любят все. Ничто так не успокаивает общественного мнения, как выигранная война. Воспользуйтесь этим. Необходимость столкновения с султаном оправдывается интересами страны. Но, разумеется, Европа будет протестовать.

– Вся? – Николай позволил себе усмешку.

– Гласно – да. Но негласно мы обещаем дипломатическую поддержку. Пруссию вы успокоите «семейными» средствами. Англичане окажутся в двойственной ситуации: не принять вашу помощь грекам они не смогут. Лишь Австрия, оставшись не у дел, будет требовать соблюдения принципа легитимизма.

Николай махнул рукой.

– Вижу, что выхода нет. Спасибо, дорогой друг. Я в вас не ошибся.

Обе стороны остались довольны. Граф не чувствовал в молодом, порывистом государе подвоха. А если и так, то пока их интересы совпадали. Николай же не знал, стоит ли хвалить себя за сносное исполнение роли? Время покажет. Одно хорошо: англичане, узнав о частном разговоре с французским послом, разволнуются и попробуют перебить инициативу.

* * *

Спустившись в княжескую ложу, где вместе с хозяйкой дома восседала его царственная мать, Николай поискал глазами жену. Александра Федоровна находилась рядом со своей подругой фрейлиной Варей Ушаковой, милой рассудительной девушкой, общества которой супруг не боялся. При всем внешнем несходстве они чем-то напоминали друг друга – кротким выражением лиц, наверное. Только одна была совсем бледной, так что с расстояния не удавалось различить ни ресниц, ни бровей. А вторая щеголяла тугими каштановыми завитками, смуглой кожей и румянцем во всю щеку. Розочка и Беляночка. Быстрые карие очи Varette перебегали с одного ряда кресел на другой и, казалось, кого-то искали.

Тем временем Шарлотта с ей одной свойственной грацией балетной танцовщицы перегнулась через бортик и, запрокинув голову, рассматривала расписной плафон «Свадьба Хроноса» на потолке. Ее стан-щепочку овевал снежный шелк, в волосах красовались два бутона белого шиповника.

Никс не мог мысленно не отругать жену. Сейчас она зашнурованная и завитая выделывала па над перилами. А давно ли лежала пластом, и доктора не знали, пускать ей кровь или кормить бульоном?! Весь день 14-го Шарлотта перенесла стойко. А ночью, когда страшное вроде бы кончилось, случился приступ. Самый сильный из тех, которые видел муж.

Он собирался идти к раненому Милорадовичу. Многое следовало спросить. Да и попрощаться. С матерью тоже были нелады: Мария Федоровна не могла встать. Даже на торжественный молебен не поднялась. Это заметили и истолковали в дурную сторону. Между тем вдовствующая императрица была не в силах благодарить Бога, потеряв одного сына, едва не лишившись еще двоих и… утратив последнего друга осенних лет. Она бы пошла к нему, если бы ноги держали.