Бездарь. Пять шансов из тысячи - читать онлайн книгу. Автор: Василий Горъ cтр.№ 7

Наряжаться в сарафан или порядком осточертевший камуфляж девушке было неохота, поэтому уже минут через пятнадцать она спускалась в гостиную, расположенную на первом этаже, в обтягивающих джинсах, спортивном топике и кроссовках на босу ногу. Наряд получился экстремальным. Для Равенстира. Поэтому попавшаяся на пути Елика о-Ннар вытаращила глаза и потеряла дар речи. Кэлэйн о-Тул, накрывавшая на стол, чуть не уронила на пол стеклянный кувшин. А Тарбак ап-Куеррес… Тарбак ап-Куеррес Ольгу НЕ ЗАМЕТИЛ. Так как пожирал безумным взглядом лежащие перед ним амулеты со Щитом Разума и мелко-мелко сглатывал.

– Че с ним, Макс? – поинтересовалась девушка у Вересаева. – Увидел та-гореновский самопал и охренел?

– Это не самопал, а редкий эксклюзив. Стоимостью с оригинал «Моны Лизы» или новенький «Бентли»… – сварливо поправил ее снайпер. – А наш зайка – эстет. Вот и впал в прострацию…

«Эстет», запоздало среагировавший на голос Фроловой, торопливо вскочил со стула и, поздоровавшись, виновато улыбнулся:

– Извини, Оллия, я просто засмотрелся. Понимаешь, эти плетения… они… они совершенны!

Что самое веселое, даже извиняясь, маг продолжал смотреть на вожделенные амулеты! Естественно, девушка не удержалась от шутки. Правда, понятной только Максу:

– Как я понимаю, противогаз можно даже и не надевать: не дождусь даже фразы «че, брови выщипала?»…

…Во время активации амулетов и последовавшего за ней ужина Табаки рассыпался в благодарностях и захлебывался слюной, рассказывая об учебе в лейстиварской Академии магии. Ему там нравилось буквально все: преподаватели, однокашники, учебные пособия, принцип подачи материала и даже необходимость догонять тех, кто начал учиться раньше. Описывая свои достижения на ниве изучения магии жизни, Табаки так энергично размахивал руками и так старательно таращил единственный глаз, что в какой-то момент Фроловой вдруг стало завидно. И страшно захотелось побывать в своей alma mater.

Вересаев, на правах хозяина сидевший во главе стола, по своему обыкновению, сразу же заметил изменения в ее настроении. Нахмурил брови, вопросительно мотнул головой, а когда увидел жест «в помощи не нуждаюсь», вдруг вытер губы вышитым рушником, отодвинулся от стола и поинтересовался у ап-Куерреса, не мог бы тот уделить ему несколько минут. Само собой маг согласился: тут же оказался на ногах, следом за снайпером вышел из гостиной и загрохотал новенькими сапогами вверх по лестнице.

Вернулись довольно быстро – минут через восемь-десять. Макс – таким же, как обычно, а Табаки – задумчивым и на удивление молчаливым. Сели за стол, выпили пару бокалов слабого вина, поболтали о всякой ерунде. Потом маг вспомнил о необходимости вечерней медитации, как-то уж очень быстро собрался и свинтил.

Вернувшись со двора, Макс тоже захотел выкупаться и попросил Ольгу отправить кого-нибудь нагреть воду. На гелиа-ти. Чем вызвал среди служанок очень нездоровый энтузиазм. Поняв, что для каждой из этой троицы словосочетание «нагреть воду» имеет как минимум один дополнительный смысл, девушка мысленно возмутилась. И когда ее поручение было выполнено, взяла «супруга» под руку, лично отвела его в комнату для омовений и демонстративно захлопнула дверь перед следовавшей за ними «Лолитой».

– О-о-оль… – одними губами сказал Максим, когда она для верности задвинула засов и повернулась к нему лицом. – У меня не очень хорошая новость: все три наши служанки – Измененные!

– Да ну на фиг! – вспомнив куриную шейку и тощие ручки блондиночки, фыркнула девушка. – В смысле, не может быть! Или не все: Пеллия слишком дохлая, Кэлэйн, наоборот, тяжеловата…

– Читай по губам и артикулируй! – прервал ее снайпер, на всякий случай прижал палец к губам и сел на лавку, чтобы расшнуровать ботинки. – У них модифицированы не мышцы, а слух, зрение и память. Причем все это прокачано аж до третьей ступени, что позволяет им слышать чуть ли не сквозь стены, замечать миллионы мелочей и с легкостью запоминать совершенно безумные объемы информации. В частности, все, что мы говорим. Как на гелиа-ти, так и на русском…

– А что с подслушивающими и подглядывающими амулетами? – поинтересовалась Фролова. – Их нашли?

– Оль, скажи, на фиг местным мучиться с установкой всякой дряни, если дом деревянный, а чувствительность этой троицы похлеще, чем у сверхмощного направленного микрофона?!

– Мда-а-а…

– Мало того, я почти уверен, что аналитики гильдии та-Горена уже озадачены требованием составить переводчик с русского на гелиа-ти.

– А какой-нибудь аурный слепок, дающий знание языка, с нас пока еще не снимали?

Макс стянул с себя ботинки, встал и расстегнул ремень:

– Однозначно нет: Табаки сказал, что на это требуется порядка трех суток и какой-то охрененный артефакт. Думаю, они будут шуршать по старинке, набирая критический объем информации и до потери пульса анализируя все то, что мы говорим и делаем.

Девушка флегматично пожала плечами:

– Пусть слушают и запоминают – нам скрывать нечего.

– Оль, ты не поня-…

– I understood everything, that mentioned at the time when these are her, one day shall be remembered and analyzed. Any ambiguous matter or cause for misinterpretation attributed to the improper yet unjustified conduct of our behavior can be levered against us. Therefore, I caution a more desirable conduct for us to adhere to despite the moral injustice to do so and we should better chatter less [21] … – насмешливо улыбнувшись, заявила она.

Снайпер уважительно хмыкнул и тоже перешел на английский:

– Do you recall that according to legacy, you are my beloved wife? [22] Девушка помрачнела:

– Am I so unpleasant for you? [23]

– No, but… [24]

– There is no «but»! Is this part of the legacy that has already been cemented? [25]

– Угу… – кивнул Вересаев, задумчиво поскреб подбородок и… улыбнулся: – Ха! Как завещал великий Ленин, мы пойдем другим путем…

…Продирать глаза ни свет ни заря было в падлу. Поэтому когда зажужжал вибросигнал телефона, предусмотрительно пристроенного вне пределов досягаемости, я мысленно обложил будильник по матери и вспомнил всех его родственников, начиная с допотопных часов с кукушкой и заканчивая кремлевскими курантами. Он почему-то не обиделся и не заткнулся. Пришлось вставать, плестись к подоконнику по прохладному полу и мысленно обзывать себя самыми нехорошими словами.