Барклай-де-Толли - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Нечаев cтр.№ 85

После поражения союзных армии при Дрездене их расстроенные войска стали отступать тремя колоннами на юг через долины рудных гор в сторону Богемии. Целью князя Шварценберга, естественно, было прикрытие направления на Вену. Барклаю-де-Толли со всеми бывшими у него войсками было предписано отступить к Теплицу, и сделать это нужно было по гористым, совершенно испорченным от дождя дорогам.

Михаил Богданович решил идти на Теплиц через Диппольдисвальде и Альтенберг. В его арьергарде отходил корпус графа Витгенштейна. При этом Барклай-де-Толли со свойственной ему проницательностью и верностью военного взгляда, сравнивая данную диспозицию с расположением противника, предугадал, что если ее исполнить, то корпус французского генерала Вандамма успеет его опередить занятием теснин при Гисгюбеле и Пётерсвальде. Это означало, что пришлось бы пробиваться, а тем временем Наполеон получил бы возможность атаковать русских и пруссаков с тыла.

И в самом деле, еще 15 (27) августа Наполеон, чтобы перерезать путь отступления союзникам через горные долины, послал обходным маневром слева на Теплиц корпус генерала Вандамма, поддержать которого должны были корпуса маршалов Сен-Сира и Мармона.

На пути корпуса Вандамма, у которого было 32 000—35 000 человек, близ местечка Кульм, что в 40 километрах к югу от Дрездена, оказался 10-тысячный отряд под командованием графа Остермана-Толстого.

При успешном выполнении Вандаммом поставленной перед ним задачи для союзных войск могла сложиться крайне опасная и даже критическая ситуация. Ведь в случае выхода корпуса Вандамма к Теплицу он мог бы перекрыть узкий проход через Рудные горы, и тогда Богемской армии — а при ней находились император Александр и король Пруссии — грозило бы окружение и полный разгром. К тому же после неудачи под Дрезденом Австрия уже была готова выйти из коалиции, и в случае еще одного крупного поражения эта очередная анти-французская коалиция могла бы развалиться.

Понимая все это, Барклай-де-Толли, вопреки диспозиции, велел графу Остерману-Толстому идти на Пётерсвальде. В отряд графа входили корпус принца Евгения Вюртембергского и 1-я гвардейская дивизия А. П. Ермолова.

Таким образом, Михаил Богданович вновь нарушил диспозицию и вечером 17 (29) августа подошел к Кульму, где принял личное начальство над войсками. При этом австрийские корпуса генералов Бьянки и Коллоредо получили повеление следовать к Теплицу.

Барклай-де-Толли велел своим войскам готовиться к бою. Одновременно он послал к генералу фон Клейсту предписание повернуть на Ноллендорф, чтобы зайти в тыл французам, и пригласил генералов Коллоредо и Бьянки поспешить со своим прибытием для содействия предполагаемой атаке.

Следует отметить, что Барклай-де-Толли не раз выражал неудовольствие медлительностью австрийцев. Так, он писал Александру I из Ноллендорфа:

«Движение австрийцев на правый берег Эльбы есть самое лучшее предприятие, которое сделать можно. Но удивляюсь, зачем сие движение не выполняется нашими войсками: мы тут более были бы в связи с Блюхером и Беннигсеном, а теперь мы вовсе от них отделены. Ежели бы с самого начала сделана была сия диверсия, то последствия были бы блистательнее, нежели экспедиция наша на Дрезден.

В главном основании предпринимаемый маневр хорош. Но, судя по тому, как князь Шварценберг выполнить его предполагает, выходит, что он будет действовать по кордонной системе, то есть слишком растянется, и нигде не будет иметь резервов. Ради Бога, государь, не допустите, чтобы Блюхер потянулся вправо, а Беннигсен встал между нами и австрийцами. Надобно себе только представить линию от Мекленбурга до Мариенбурга, чтобы ужаснуться, как мы разобщены. Я думаю, что когда неприятель отрядит значительные силы против шведского принца, то ослабит себя против Блюхера, и тут надобно атаковать и опрокинуть все то, что против шведского принца находиться будет; войска эти взяты будут в тыл, а Беннигсен должен составить резерв на случай неудачи.

Полагаю взять у Блюхера казаков; у него без того остается теперь только десять полков казацких. Те отряды, которые посланы в левый фланг неприятеля, достаточны, ежели они будут действовать с быстротой. Князь Шварценберг хочет совершенно раздробить армию вашу и раскинется во все стороны. Ежели случится несчастие, то нам собраться не можно будет и подкрепить себя некем. Против Наполеона надобно действовать массами, а не растянуто» [4. С. 467].

Отметим также, что если бы план Барклая-де-Толли не удался, вся тяжкая полнота ответственности пала бы на него — ведь он уклонился от исполнения официальной диспозиции, но граф Остерман-Толстой «решительностью своею стяжал бессмертие» [100. С. 361]. Неожиданно помог ему и генерал фон Клейст, который, пытаясь спастись от преследовавшего его маршала Сен-Сира, наткнулся на войска Вандамма в самый острый момент его боя с русскими. Оказавшись таким образом у Вандамма в тылу, он «увеличил замешательство» [11. С. 365] и отрезал французам пути отступления к Ноллендорфу.

В результате 18 (30) августа корпус Вандамма был совершенно разбит. Примерно 12 000—13 000 человек было взято в плен, в том числе пять генералов и сам Вандамм, и с ними «84 орудия, несколько знамен, 200 зарядных ящиков и весь обоз» [100. С. 371].

«В лагере союзников ликовали» [147. С. 555].

У Михайловского-Данилевского читаем:

«Кульмское сражение решительно положило предел успехам Наполеона. С того времени почти все военные предприятия его были неудачны. Известие о Кульмской победе распространило повсюду тем большую радость, что никто не ожидал успехов через три дня после неудачи нашей под Дрезденом. В общности событий чрезвычайно важны были следствия обеих битв под Кульмом, 17-го и 18-го августа, ибо они имели существенное влияние на участь войны и самого Наполеона, а для России останутся навсегда драгоценным листком в ее победном венке. 17-го числа почти никаких войск, кроме русских, не было в огне, а 18-го составляли они многочисленнейшую часть союзной армии. Собственно победа принадлежала императору Александру, потому, что повеление Барклаю-де-Толли атаковать Вандамма и Клейсту ударить в тыл его, дано было непосредственно Его Величеством, и в то время, когда главнокомандующий и доверенные его генералы предавались безнадежности, помышляя только о безопасном отступлении за Эгер. Светлая мысль царя была достойно выполнена русскими и союзными войсками. Блистательный успех, одержанный под Кульмом, возымел самое животворное влияние на союзников наших. Победа всегда возвышает дух солдат, но ничто сильнее победы не скрепляет братского дружества между разнонародными армиями, сражающимися под одними знаменами. <…> Потеря убитыми и ранеными простиралась в оба дня с нашей стороны до 7000; у пруссаков выбыло из строя 1500, у австрийцев около 800 человек» [100. С. 372–373].

Победа принадлежала императору Александру? Иного мнения от официального придворного историка ждать и не приходится. А вот, например, участник сражения подполковник И. Т. Радожицкий утверждает, что эта победа была обязана «особенно отличной твердости российской гвардии под начальством графа Остермана-Толстого и благоразумным распоряжениям главнокомандующего Барклая-де-Толли» [119. С. 226].