Пикассо и его несносная русская жена - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Нечаев cтр.№ 22

В голосе жены было что-то такое, отчего глаза Пикассо тоже невольно наполнились слезами. Он быстро отвернулся, чтобы взять себя в руки.

Доктор сказал, что роды должны пройти без всяких осложнений. Ольге вот- вот исполнялось тридцать, но она выглядела абсолютно здоровой. Оснований для тревоги врачи не видели.

Но Ольга начала плакать еще сильнее, и Пикассо ласково поцеловал ее.

- Я не могу пойти с тобой. Меня не пустят. Ну, ладно, будь умницей.

Следующие несколько часов стали для женщины настоящей пыткой .

- У вас мальчик, - сказала медсестра, когда измученная роженица очнулась.

Она взглянула на его сморщенное личико сына. Малыш был такой невинный и беззащитный, что сердце Ольги переполнилось любовью и нежностью.

- Здравствуй, - прошептала она.

Она понимала, что этот момент не забудет никогда.

- Все будет хорошо, - сказал доктор. - Самое трудное уже позади.

Ребенок получился светлокожий, с выразительными, широко распахнутыми глазами и мягкими чертами лица. Очень похожий на мать.

Рождение сына произвело сильное впечатление на Пикассо. Его биограф Карлос Рохас, говоря о венчании художника в православной церкви, отмечает:

«К огромному удивлению друзей Пикассо, который в то время был атеистом, хотя и придерживался монархических убеждений - «потому что в Испании правит король», - не только уступил Ольге, но, три года спустя, крестил своего сына Пауло, а в 1934_м, незадолго до окончательного разрыва с женой, присутствовал при первом причастии мальчика».

Появлению на свет сына Пикассо посвятил целую серию рисунков. Ольга с младенцем на руках. Ольга с ребенком на коленях.

Он был готов до бесконечности рисовать Ольгу и сына, помечая на каждом изображении не только день, но и час! Все рисунки выполнены в неоклассическом стиле, а женщины на них напоминают олимпийские божества.

Для испанца мальчик - это мечта. Не просто определенное сочетание Х_ хромосом и У-хромосом, а продолжатель рода. Среди мужчин бытует мнение, что у настоящего мужика рождаются только мальчики, наследники, кормильцы. Гертруда Стайн как-то с иронией написала:

«Забавно, что большинство мужчин гордятся двумя вещами, которые любой мужчина может делать в точности так же: напиваться и зачинать сыновей».

И Пикассо не стал исключением. Он был чрезвычайно горд собой. Однако ощущения художника и его жены от рождения ребенка сравнивать было невозможно. Ольга болезненно и страстно привязалась к сыну, впервые ощутив, что не так одинока на этой земле, что в ее жизни появился новый смысл, который никто не сможет отнять.

Конечно, ребенок надолго стал для нее «светом в окошке». Но ей стало не хватать разнообразия. Оставив балет, она обрекла себя на то, что большую часть жизни ей теперь придется провести в четырех стенах.

А что же Пикассо? Он вновь погрузился в работу, в отношения, которые для него означали новые заказы и выставки. Конечно, впервые в свои «без пяти минут» сорок став отцом, он преисполнялся гордостью. Но такого, почти болезненного обожания, как у Ольги, у него не было. Да, собственно, это и понятно: к такому возрасту мужчина обычно либо успешно преодолевает собственный эгоизм, либо начинает относиться к нему как к добродетели.

Крестной стала Мися Серт, урожденная Мария-София Годебская, сменившая за свою жизнь множество фамилий. Ее последний муж был испанским художником. Мися по праву считалась в Париже «пожирательницей гениев», хотя на самом деле она была для всех этих малларме, боннаров, тулуз-лотреков и ренуаров не пожирательницей, а музой, добрым гением и ангелом-хранителем. Например, Дягилев обожал ее за то, что, когда он терпел колоссальные убытки во время первого «Русского сезона», Мися скупила все билеты на премьеру «Бориса Годунова» и тем самым спасла его от полного разорения.

Помогала она и Пикассо. Но к моменту рождения сына он явно не нуждался в этом. У них с Ольгой уже была и нянька, и горничная, и шофер, и повар. К этому времени Пикассо получал вполне прилично - десятки тысяч франков за одну работу. Не каждый день, конечно. Но все же.

Приведем простой пример. К 1912 году заработок начинающего артиста в труппе у Дягилева мог достигать 10 000 франков за сезон. Да и сам Пикассо совсем недавно просил лишь 5000 франков за всю подготовку балета «Парад». С другой стороны, Вацлав Нежинский, рассорившись с Дягилевым после своей скоропалительной свадьбы, получил в 1914 году фантастическое по тем временам предложение от директора Парижской оперы: контракт на три года из расчета четыре месяца выступлений в год - за 90 000 франков. На гербовой бумаге был составлен проект контракта, датированный 30 мая 1914 года. Но знаменитый танцовщик так его и не подписал.

Чтобы была понятна вся парадоксальность ситуации, отметим, что автомобиль марки «Рено» стоил в начале 1920-х годов около 20 000 франков.

Ольга надеялась, что рождение сына укрепит их с Пикассо семью, в фундаменте которой наметились первые трещины. Этого, к сожалению, не произошло: муж постепенно начал возвращаться в свой мир, куда ей не было доступа, и куда она сама боялась даже заглядывать .

Короче, у них больше не было общей цели.

Художник считал, что самодостаточная личность должна жить полной насыщенной жизнью. А Ольга не понимала этого.

После родов Ольга чувствовала себя плохо, и весной 1921 года ей пришлось уехать для поправки здоровья в Фонтенбло, где Пикассо снял для жены красивую виллу. А после лечения семья отправилась на юг, на Ривьеру. Ольге казалось, что муж радовался предстоящей поездке, точно ребенок.

- Ты заслужила хороший отдых, - говорил он ей, дружелюбно улыбаясь.

Вернулись они, блистая загаром и свежестью.

А летом 1922 года семья Пикассо отправилась не к Средиземному морю, а в Бретань, в Динар, что в двух шагах от знаменитого замка Сен-Мало. Это был почти идиллический отдых, но его пришлось прервать совершенно неожиданно: Ольга серьезно заболела, и Пикассо срочно вернулся с ней в Париж. В дороге он нежно ухаживал за женой, прикладывая пакеты со льдом к ее горящей голове. В Париже Ольге сделали операцию, и состояние молодой сильной женщины вскоре улучшилось.

На следующее лето, в 1923 году, они ездили на Лазурный берег, в Антиб.

В воспоминаниях Франсуазы Жило читаем:

«Ольга из-за своих амбиций отнимала у Пабло все больше и больше времени. В двадцать первом году у них родился сын Пауло, и тут начался его период так называемой светской жизни с няней, горничной, кухаркой, шофером и прочим, расточительной и вместе с тем рассеянной. Весной и летом они ездили в Жуан-ле-Пен, Кап-д'Антиб, Монте-Карло, где - как и в Париже - Пабло приходилось бывать на костюмированных балах, маскарадах и прочих светских развлечениях двадцатых годов».

Светская жизнь протекала в компании весьма блестящих особ: с графом де Бомоном, со Скоттом и Зельдой Фицджеральдами и многими другими «райскими птицами», слетавшимися на Ривьеру со всех концов света. Но почему «из-за своих амбиций»? Может быть, это очередная предвзятость более поздней любовницы Пикассо по отношению к оставленной, но вполне законной жене?