Легендарные фаворитки. "Ночные королевы" Европы - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Нечаев cтр.№ 28

«Астарот, Асмодей, князь согласия, молю вас принять в жертву этого младенца, а взамен исполнить то, о чем прошу. Молю вас, духи, чьи имена записаны на этом свитке, содействовать желаниям и намерениям особы, ради которой была отслужена месса».

Мадам де Монтеспан при этом выразила свою волю в следующих словах:

«Хочу, чтобы король не лишил меня своей дружбы, чтобы принцы и принцессы при дворе воздавали мне почести, чтобы король никогда не отказывал мне».

Литургическое действо было совершено по всем правилам, только по завершении его аббат прикоснулся губами не к алтарю, а к подрагивающему телу прекрасной мадам де Монтеспан. Потом он изготовил какое-то гнусное зелье, и его пил король вместо микстуры от кашля.

Маргарита Лавуазен сказала также, что мадам де Монтеспан прибегала к черным мессам не однажды, а всякий раз, когда связь короля с очередной любовницей казалась ей долгой и серьезной. Она заявила, что и ее мать неоднократно готовила для мадам различные снадобья и порошки для короля, которые делались из обугленных и растолченных костей жабы, зубов крота, человеческих ногтей, шпанской мушки, крови летучих мышей, кошачьей мочи, лисьего кала, артишоков и стручкового перца. Поистине, если «король-солнце» после этого выжил, то он обладал могучим здоровьем.

И действительно, колдовское зелье оказывало на короля совсем не такое воздействие, на которое надеялась мадам де Монтеспан. Монарх вдруг стал испытывать просто ненасытную потребность в половой близости, в чем скоро пришлось убедиться многим придворным дамам. Первой, на кого он обратил внимание, была баронесса де Субиз, которая, по образному выражению Ги Бретона, «почтительно уступила не слишком почтительному предложению». Ее муж, кстати, в отличие от маркиза де Монтеспана, обладал покладистым характером и был вполне деловым человеком. Увидев в своем бесчестье верный источник дохода, он не стал протестовать, а, наоборот, быстро сколотил себе миллионное состояние. Вслед за баронессой последовали сначала мадемуазель де Грансе, затем принцесса Мария-Анна Вюртенбергская…

Аббат Гибур также был арестован и во всем признался. Он показал следователю листок, где были записаны просьбы, которые мадам де Монтеспан назвала ему во время черной мессы. Вот они:

«Я прошу дружбы короля, и чтобы она не кончалась. Пусть королева будет бесплодна, пусть король покинет ее постель и стол для меня. Пусть я получу от него все, что попрошу для себя или для родственников. Пусть мои друзья и слуги будут ему приятны. Пусть я буду уважаема вельможами; чтобы меня призывали на королевский совет, чтобы я знала, что там происходит. Пусть дружба и любовь короля ко мне удвоится. Пусть король разведется с женой, и я стану королевой».

Дочь колдуньи Лавуазен и другие подследственные утверждали, что мадам де Монтеспан хотела отравить и самого короля с помощью прошения, написанного на отравленной ядом бумаге. По словам Ги Бретона, Трианон, сообщница Лавуазен, «приготовила отраву столь сильную, что Людовик XIV должен был умереть, едва прикоснувшись к бумаге». Но исполнению этого плана якобы помешали какие-то обстоятельства.

Было ли это на самом деле? Трудно сказать. Однако историк Жорж Монгардьен в своей книге «Дело о ядах» замечает:

«История не имеет права принимать без сомнения ужасные обвинения против мадам де Монтеспан, матери законных принцев. Личности отравителей и колдунов не заслуживают доверия. Надо по крайней мере очень осторожно принимать их показания. Одна из колдуний, Лафилястр, давшая показания против мадам де Монтеспан, перед казнью отказалась от своих обвинений.

Надо учесть, что обвиняемые, чтобы избежать смертной казни, были заинтересованы в том, чтобы скомпрометировать самых высокопоставленных людей королевства, и в первую очередь — любовницу короля. Это давало шанс превратить простое уголовное дело об убийстве в «государственное» и сделать невозможным дальнейшее расследование. Кто же выносит сор из «государственной» избы?!

Не могло быть и речи о вызове маркизы де Монтеспан в суд для дачи показаний перед «Огненной палатой», и колдуньи прекрасно это знали. Впутать в дело фаворитку короля и ее фрейлин — означало смутить гражданские и судебные власти, затянуть следствие или даже сделать суд и час расплаты невозможными».

Правая рука короля, генеральный контролер финансов Жан-Батист Кольбер, чья третья дочь вышла замуж за племянника мадам де Монтеспан, во что бы то ни стало хотел спасти маркизу, и для него показания знахарок были «мерзкой ложью».

«Маргарита Лавуазен, — утверждал он, — своими показаниями со всеми этими громкими именами и титулами явно хотела превратить процесс в «государственное» дело». По мнению министра, это было верное средство избежать суда.

Когда все открылось, король был сражен. Его многолетняя возлюбленная, мать его детей, подозревалась в таких ужасных преступлениях! Однако, хорошенько подумав, Людовик XIV принял поистине соломоново решение. Была задета королевская честь, и он приказал… закрыть следствие. Был ли он убежден в невиновности мадам де Монтеспан, или нет, но он не мог рисковать своим именем, оказавшись замешанным в таком громком скандале.

Генерал-лейтенант полиции Ля Рейни был в отчаянии:

«В Бастилии и Венсеннской тюрьме содержится сто сорок семь обвиняемых по этому делу. Против каждого из них есть веские доказательства вины в отравлениях или продаже ядов, обвинения в кощунстве и безбожии. Приказ короля оставляет этих негодяев без заслуженного наказания».

Чтобы как-то успокоить общественное мнение, провели суд и приговорили к смертной казни двух обвиняемых: они оказались из тех, кто был меньше виновен и никогда не произносил имя мадам де Монтеспан. Затем секретным письмом от 21 июля 1682 года была распущена «Огненная палата». Заключенные, которые слишком много знали, были переведены в другие тюрьмы. Военный министр Франсуа-Мишель Ле Теллье де Лувуа приказал приковать их цепями к стенам камер. Так они и провели остаток своей жизни. Некоторые просидели по сорок лет, наблюдая, как умирают один за другим их «коллеги». Лувуа запретил тюремщикам слушать «клевету», выдуманную этими безбожниками. «В особенности, — писал он, — порекомендуйте этим господам воздержаться от громких выкриков всяких глупостей в адрес мадам де Монтеспан, которые не имеют никаких оснований. Пригрозите им таким наказанием при малейшем шуме, чтобы ни один из них не осмелился бы даже громко вздохнуть».

Когда пришли арестовывать мадам де Вилльледье, она воскликнула:

— Почему арестовали меня, всего лишь раз посетившую Лавуазен, тогда как мадемуазель дез Ойет побывала у нее раз пятьдесят, и она на свободе!

— Король не будет страдать, потеряв вас, — заметила ей мадемуазель дез Ойет.

Сама мадемуазель дез Ойет не была вызвана в суд на очную ставку с главными обвиняемыми. Людовик XIV удовлетворился тем, что упрятал ее в частном доме на улице Монмартр в Париже, где она и умерла 18 мая 1687 года. Заметим, что эта дама была не просто камеристкой мадам де Монтеспан, но и… одной из любовниц короля, от которого она даже имела незаконнорожденную дочь Луизу, появившуюся на свет в 1676 году.