Черный легион - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 127

— Используя эти сведения, секретные службы противника готовят крупную антигерманскую пропагандистскую кампанию. Любая попытка захватить Пия XII или его кардиналов вызовет бурю негодования не только во враждебном нам лагере, но и в странах-союзницах. Для миллионов людей, десятков государств Ватикан, папа римский — святыни. Всякое надругательство над святынями врага только укрепляет его силу воли, его веру и мужество. Так было всегда. Об этом свидетельствуют многие философские трактаты, в этом суть самой истории.

«Привычка тщательно готовиться к каждой официальной встрече… — признал штурмбаннфюрер. — Посол оказался подготовленным к этому раунду не в пример Гитлеру».

— Вот как, — безынтонационно проговорил тем временем фюрер, но в этот раз Скорцени не уловил в его словах никакой другой интонации, кроме той, что свидетельствовала о его растерянности. Впрочем, довольно скоро Гитлер справился с чувством, которое порождало ее. — Вы тоже так думаете, обергруппенфюрер? — с прежней твердостью обратился он к Вольфу, только сейчас опускаясь в кресло.

Все остальные, кроме обергруппенфюрера, тотчас же последовали его примеру и начали занимать свои места, хотя ни словом, ни жестом хозяин ставки не давал им повода для этого.

— Да, мой фюрер. Вынужден признать, что посол прав. Тем более что любая операция в Ватикане сейчас, после освобождения Муссолини, может очень усложнить положение самого дуче в его стране.

— Это уже существенно, — насторожился Гитлер. — Каким образом?

— Все решат, что организатор захвата — он. Церковь, миллионы верующих итальянцев отвернутся от него. Окончательно отвернутся. С политической точки зрения эта операция была более уместной до похищения Муссолини. Тогда она по крайней мере могла бы сойти за месть папе, платой за его отступничество. Похищение Пия XII воспринималось бы как нажим на короля и маршала.

— Почему же вы не высказали свои соображения? — сдержанно возмутился фюрер. Но все поняли, что в такой форме он по существу признал правоту Вольфа.

— Я лишь недавно узнал о подготовке операции «Черный кардинал». Кроме того…

— Бросьте, обергруппенфюрер, — раздраженно махнул рукой фюрер, — бросьте.

Скорцени успел заметить, что в это время Гиммлер, которому чаще других из присутствующих приходилось бывать на совещаниях у фюрера, неодобрительно покачал головой. Рейхсфюрер знал, что Гитлер вообще не терпит никаких оправданий. Хотя постоянно требует их. Своеобразная ловушка, в которую успел попасться уже не один высокопоставленный военный и чиновник.

— Вы, Вольф, слышали о ней достаточно давно. Но существовали какие-то иные соображения. У вас все готово, Скорцени? Знайте, я всегда полагаюсь на вас.

— Вчера мы с генералом Штудентом отработали окончательный вариант операции, — медлительно поднимался Скорцени. — Папа римский и все, кто нам может понадобиться из этих святош, будут доставлены в Берлин или куда вы укажете.

Фюрер победно взглянул на Вольфа. Словно доводам обергруппенфюрера не хватало именно этого лаконичного доклада.

— Конечно, было бы проще, если бы к началу операции Муссолини удалось более-менее укрепиться в стране. Но так или иначе рассчитывать на его взлет в ближайшее время трудно. Пресса, конечно, будет шуметь. Но ведь это пресса врага. Да и наша тоже не станет молчать. Даст отпор.

— Вас, лично вас, штурмбаннфюрер, тоже пугает резонанс этой операции?

— Нет, мой фюрер! Меня может пугать только одно: вдруг случится нечто такое, что помешает мне выполнить приказ. Поэтому я выполню его. Во что бы то ни стало.

— Вот ответ истинного солдата Германии!

Гитлер растроганно прокашлялся и почти торжествующе обвел взглядом остальных присутствующих. Он был уверен, что рядом с этим «сверхчеловеком» все остальные тоже почувствуют себя намного увереннее. Должны почувствовать.

Рейх постигает одна неудача за другой. Как ему нужны сейчас твердые, убежденные в победе и уверенные в себе люди! Но как мало их остается в его, Гитлера, окружении!

— Рейху не хватает солдат. Настоящих солдат. Мы должны создать в СС целый легион истинных рыцарей рейха, — довольно неуклюже попытался он выразить свои мысли вслух, глядя при этом куда-то в подпотолочную высь.

Скорцени готов был согласиться с ним, если бы не понимал, что Гитлер попросту отходит от темы разговора.

— И все же нам следует еще раз все хорошенько обдумать, — добавил фюрер после небольшой паузы. И уже было заерзавший на своем стуле посол сразу же воспринял такое завершение как обнадеживающее. Во всяком случае Гитлер оставлял просвет для кое-каких дипломатических размышлений. — Что вы скажете на это, рейхсфюрер? — обратился Гитлер к доселе молчавшему Гиммлеру.

— Я верю, что и в этот раз штурмбаннфюрер Скорцени тщательно подготовил всю операцию. Но вы совершенно правы, мой фюрер: надо еще раз все хорошенько взвесить. И, возможно, перенести операцию на более поздний срок. Пока прояснится политическая ситуация в Италии, возродится и окрепнет авторитет Бенито Муссолини.

Ни один мускул не дрогнул на лице Скорцени. Но он понял: в лице рейхсфюрера СС посол Ран и генерал Вольф получили влиятельного союзника. Для посла это, возможно, стало неожиданностью. Но то, что Вольф, пользуясь, как бывший адъютант Гиммлера, своим близким знакомством с ним, успел обработать рейхсфюрера — в этом Скорцени не сомневался. Без такой обработки Вольф не решился бы предстать перед фюрером в союзе с Раном. Просто Гиммлер, как всегда, осторожен — это другое дело.

Но понял Скорцени и то, что Гиммлер подсказывал Гитлеру достойный выход из создавшегося положения: операция не отменяется, а всего лишь откладывается.

Рейхсфюрер СС еще говорил, а фон Риббентроп уже весь напрягся и, облокотившись локтями на стол, упал на него грудью, словно на амбразуру. То ли хотел пониже нагнуться, то ли, наоборот, боялся, что фюрер просто-напросто не заметит, опять проигнорирует его мнение.

Ни для кого уже не было секретом, что в последнее время Риббентроп все чаще раздражал фюрера, и тот позволял себе резко обрывать министра иностранных дел, постоянно разуверяясь в его компетентности и хотя бы элементарной информированности. А бывало, вообще не давал ему слова.

Тем не менее в этот раз фюрер все же позволил Риббентропу высказаться. Правда, первые же фразы его только укрепили Скорцени в подозрении, что министр иностранных дел так и не сумел четко сформулировать свою позицию или хотя бы какое-то словесное прикрытие. В любом случае его речь показалась пггурмбаннфюреру непозволительной легкомысленностью.

И все же фюрер не перебивал его. Не слушал, но и не перебивал. Словно бы говорил собравшимся: полюбуйтесь, с какими министрами приходится работать. Взгляд его застыл на какой-то точке на карте, однако на самом деле он вряд ли видел эту точку, пребывая в бездумном оцепенении, которое не раз позволяло ему полностью исключить свое какое-либо духовное присутствие в этом зале.