Песнь для Близнецов - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Белякова cтр.№ 61

– Не время шутить, что с руками?

– Под колесо попали, в военном лагере. Упал неудачно.

Магичка прикрыла глаза на миг, а когда открыла, ярость куда-то улетучилась. Зато в ее голосе появилась издевка:

– Не разучился еще врать, значит?

– Практикуюсь каждый день, – с вызовом ответил бард.

Тут Тео почувствовала, что тонет. В неправильности происходящего. Неуверенность не давала ей высказать все, что было в душе – ведь потом что-то надо будет сделать, а что? Обняться? Поцеловаться? Сплясать? Она понятия не имела, что будет потом. Не была готова решать, чем именно это будет. А это чувство могло стать чем угодно. Любовью. Привязанностью. Влечением. Нежной дружбой. Ненавистью тоже, да.

Все было неправильно – это ли имел в виду Ольсен, когда говорил, что ей надо «разобраться во всем»? Вдруг она поняла, что ей плевать, чего там хочет Ольсен, да и кто бы то ни было, и важно только то, что в эту минуту, в эту секунду – кто знает, может, время уже ушло? – она своими руками уничтожает что-то очень важное. То, что не давало ей окончательно впасть в отчаяние, когда она, в темной пещере, под заклятьем, в полной тишине уговаривала себя, что есть ради чего выживать. И стремиться наружу. Не возможность мести Кендрику поддерживала ее, не судьба королевства заботила – она думала о рыжем барде. Как она вернется и он скажет ей что-нибудь дружески-колкое, она ответит в тон, и они оба посмеются. И, боясь, что момент безвозвратно упущен, она все же выдохнула быстро, скороговоркой:

– Только мысли о тебе меня спасли.

Рик ошарашено поднял на нее взгляд, до того упиравшийся в пол.

– Когда я была там, в… плену. Я думала о тебе.

«Не подбирай слова, говори, как есть, – сказала себе Тео, – иначе он не дослушает и уйдет».

– Чаще всего – о тебе. Что я вернусь, и мы увидимся, и ты что-нибудь споешь…

Увидев, как у него вытягивается лицо и поджимаются губы, она чуть не треснула себя по башке. «Вот и сказала, не думая… с его руками…»

– Их можно вылечить… – прошептала она отчаянно.

В эту минуту дверь открылась и в комнату зашел Ольсен. Тео чуть не застонала от облегчения. Кто знает, что она еще наговорила бы Рику… Ольсен услышал ее мысленный зов – в руках он держал маленький горшочек и пару чистых тряпиц.

– Вот, Ольсен, он может. Ведь можешь?

Старый маг, ни слова не говоря, подошел к барду, бесцеремонно взял его за руки, помял в пальцах.

– Могу, – кивнул он, – но это будет во много раз больнее, чем когда их ломали.

Рик подался вперед:

– Все равно! Если вы правда можете…

– Тише, парень! – Ольсен изобразил на лице удивление. – Я пошутил. Ты ничего не почувствуешь.

И тут же ткнул узловатым пальцем в лоб барду. Тот сник и рухнул бы на пол со стула, не подхвати его маг в самом начале падения. Он осторожно уложил Рика, затем посмотрел на Тео, покачал головой.

– Что? – буркнула она.

Ольсен лишь языком поцокал. Поддев ногтем широкую пробку в горшочке, раскачал ее, вынул и, зачерпнув мази, нанес ее на пальцы барду. И принялся массировать его руки, что-то бормоча под нос. Несведущий в магическом лечении решил бы, что это заговор или заклинание, но Тео знала, что ничего подобного при таком воздействии не требуется. Зато она явственно расслышала «а ума не нажила» и «два сапога пара». Закусила губу и решила молчать, что б Ольсен не говорил. Сейчас важно то, что он делает, а не что бормочет.

Маг мял все сильнее. Послышался слабый хруст. Тео не была мастером лекарского дела, это было прерогативой Белых, но теорию она знала. Ольсен сейчас с помощью магии проникал в кости, ткани – выпрямлял их, сращивал, заново формировал мышцы и связки. Серьезное вмешательство. Тео не была уверена, что Ольсен справится – обычно лечением занимался Гвен либо Уэйн.

Наконец Ольсен закончил излечение, с кряхтением встал и, вытерев руки о тряпицы, что принес, неодобрительно посмотрел на Тео. Но потом, видимо, углядев нечто особенное в ее взгляде, хмыкнул и, забрав горшочек, ушел.

Рик пришел в себя спустя минуту. Он с удивлением обвел комнату взглядом, видимо, сбитый с толку точкой обзора, затем приподнялся.

– Не могу помочь тебе сесть, – тихо сказала Тео. – Ольсен, зная мою… эм-м-м, прыгучесть, привязал магически к кровати. Да и голова обычно так кружится, что я упала б рядом.

Рик снова сел на стул, поднес пальцы к лицу.

– Я уже почти привык к тому, что они сломаны. Даже гордился тем, что восстановил беглость… ну, на уровне подмастерья. – Он взглянул на Тео, и она увидела, что глаза его светятся счастьем. – Это… это чудо.

Тео не знала, что и сказать. И потому, глубоко вздохнув, как пловец, который собирается нырнуть очень глубоко, прибегла к старому, испытанному ею же на протяжении долгой жизни способу, который помогал всегда. Ну, почти всегда. Сначала – извиниться. Потом – сказать правду.

– Прости, я наговорила лишнего в начале… разговора.

Рик слабо улыбнулся:

– Я тоже.

– Давай начнем заново. Присядь… – она похлопала рукой по кровати рядом с собой.

– М-м-м… – пробормотал что-то бард.

– Я же привязана, ты не забыл?

– Просто-таки моя вожделенная фантазия – я и женщина, привязанная к кровати, – коротко засмеялся Рик, но на кровать пересел.

«Он шутит… и перестал горбиться. И… словно светится. Это действительно чудо», – подумалось Тео. Она потянулась к его руке и спросила:

– Можно?

Он кивнул. И чуть вздрогнул, когда она взяла его руки в свои. Тео коснулась ладони, легонько сжала каждый палец, проверяя чувствительность. Рик сидел, не шевелясь, плотно сжав челюсти. Такому же медлительному и внимательному осмотру подверглась вторая рука.

– Все в порядке. – Сказала Тео. – Как это… произошло?

– Полез к Стрелкам. – Рик ответил не сразу. – Меня наказали. Такие… колодки, с винтами.

Они помолчали. Бард был благодарен Тео, что больше вопросов она не задавала. Он будет готов обсудить это… но не сейчас.

Тео вздохнула прерывисто.

– Я, перед тем как… говорила, что думала о тебе, там…

– М-м-м? – очень красноречиво поинтересовался Рик.

– В какой-то момент я потеряла счет времени. – Тео говорила тихо, но барду было слышно каждое слово. – Когда все время темно, и нет ни ветра, ни звуков, ничего. Даже по голоду определить было нельзя. И сна для меня, как хотя бы временного спасения, не было. Просто тьма. Я пела мысленно песни, вспоминала, как строить мост, шить сапоги, ковать меч, смешивать краски, смолить борта… Словом, все, чему научилась за жизнь. Цитировала вслух книги по памяти, опять пела, только тоже вслух. Надежды не было совсем, уж понять, что заклинание не преодолеть, я могла. Потом… мне стало почти все равно – выберусь я или умру. Я понимала, что если равнодушие поглотит меня полностью – это конец. Я стала думать о мести. О том, как я разорву его на части. Испепелю. Не помогло. Подумала о Дереке, о том, что он здесь один, против всех и мучается, пытаясь меня найти. Но чувствовала лишь мертвенное спокойствие. О королевстве, которое нуждается во мне. Мне было все равно. И тогда я подумала о тебе. Как здорово будет снова тебя увидеть и обнять. И во мне появилось желание выбраться. Жить. Как думаешь, это что-то значит?