Песнь для Близнецов - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Белякова cтр.№ 101

– Это как-то связано с изменением, трансформацией, или как там?

– Не только. Просто… невозможно полностью посвятить себя любимому человеку. Всегда есть долг. Проколы. С решением магов скрыться от людей все только усложнилось. Вызовы среди ночи… это только начало. Затем начинается ложь – кто ты, чем занимаешься. Если сказать правду – рано или поздно обязательно появится холодок… Он не болеет, не стареет. А она, положим, теряет кого-то из близких. Или еще более жестоко и эгоистично, как вышло с Ви – всего-то внешняя красота, которая увядает… и видит перед собой вечно молодую половинку. Даже если маг, или магичка находили таких людей, что любили их независимо ни от чего – наступала самая тяжелая часть. Проходили годы, и маг видел смерть дорогого сердцу человека. Нередко – своих детей.

Тео замолчала, закусила губу. Рик легонько коснулся пальцами ее щеки. Она вздохнула и продолжила:

– Потому маги не позволяют себе любить слишком сильно. Интрижки, влюбленности, короткие, ни к чему не обязывающие союзы. Так вот, та самая вещь, которую я поняла… Я так не могу. Возможно, у остальных что-то там сдвинулось внутри, когда их изменяли. У меня – нет. И наконец-то мы подходим к Дереку… – Тео отпила вина. – Мне очень повезло его встретить. Он самый близкий мой друг, самый верный, прекрасно меня понимает и всегда поддерживает. И то, что между нами было… Перенесение в постель всех тех теплых чувств, что мы друг к другу испытывали.

Бард смотрел на нее серьезно, с пониманием… Ни малейшего намека на ревность, обиду… Тео поверила, что он сказал правду насчет его отношения к «собственничеству», и только поэтому, криво улыбнувшись, призналась:

– Был момент… Я в него влюбилась. По крайней мере, начала влюбляться. Ринулась вперед, с головой в омут чувств – а он лишь недоуменно разъяснил, что тоже меня любит, конечно, но по-своему. Я ему дорога, в постели все чудесно, а большее тут совершенно излишне. Не то чтобы он был черствым, или ветреным, просто… он другой. Я сделала над собой усилие и остыла. Очень быстро. И зареклась когда-либо любить по-настоящему.

Она наклонилась вперед и нежно поцеловала Рика.

– А потом появился ты. Уж не знаю, чем это все кончится, но готова ко всему. И буду любить тебя до тех пор, пока ты мне позволишь.

Рик сморгнул, чуть помедлил, подбирая слова… И сказал, пожалуй, то единственное, что надо было сказать – и именно то, что чувствовал:

– Значит, до самой смерти.

Гринер сидел на носу корабля, свесив ноги за борт. Для надежности он ухватился за веревку, привязанную к отверстию в борту. Привычка ругать себя за любой промах попробовала было восстать из пепла, но он только поморщился и продолжил спокойно любоваться синей морской водой с белыми барашками.

Как он и предполагал, к нему подошла Тео. Правда, не сразу, как он покинул каюту, а через час. Она села рядом, кашлянула:

– Кхм. Неловко вышло. Извини.

– Это я сглупил, – натянуто ответил Гринер, покосился на магичку… и, заметив, что в глазах у нее пляшут веселые искорки, сам не выдержал и рассмеялся. – Не сглупил, на самом деле… не ожидал просто. Может, вы с Риком платок будете красный вешать на ручку двери?

– Договорились, – Тео прыснула, прикрыла рот рукой, стараясь заглушить смех. – Но ты тоже имей в виду… и стучись.

– А «азаль» – что значит? Так Рашид про Рика сказал, я думал, это означает «бард».

– Азаль – «Возлюбленный». Кстати, о языке… надо бы позаниматься. Пойдем-ка в каюту, солнце высоко, начало припекать…

Тео была права. Раньше, утром, надев тонкие шаровары и рубаху, Гринер немного подмерз. Затем, во время тренировки, разогрелся, но довольно быстро остыл. А вот сейчас, днем, уже стало жарковато.

– Последний вопрос, и пойдем…

Юноша пересказал их разговор с капитаном и спросил насчет «коварства».

– Ох… в чем-то он прав. Но тут надо учитывать, что Рашид это слово применил только по отношению к бою на мечах. Ты слишком открытый, тебя легко просчитать. По тому, как ты ставишь ногу, поворачиваешь корпус… а надо обманывать противника.

Гринер, подумав, кивнул.

Они вернулись в каюту, где их ждал бард. Волосы, отросшие до плеч, он собрал в хвост на затылке, и сидел, скрестив ноги и выпрямив спину, ни дать ни взять, прилежный ученик.

Дальнейшие несколько часов показали, что так оно и есть… и даже больше. У Рика была то ли врожденная, то ли натренированная, блестящая память, и он слету запоминал слова и даже целые предложения. А уникальный слух позволял ему схватывать произношение очень точно. С Гринером же Тео изрядно намучилась.

– Арраи’с даштхи те нагариди, – повторила она. – «Чрезвычайно рад вас видеть». А то, что у тебя получилось – «Через какое-то время я упаду». Давай еще раз. Только запомни, «арраи’с», а не «аррис», и «даштхи», а не «дашхи», и с придыханием…

Сначала они выучили расхожие фразы, вроде «спасибо», «пожалуйста» и тому подобные. Тео поясняла отдельные слова, проговаривала каждое в отдельности, глаголы старалась представить в разных сочетаниях. Наконец, к облегчению натурально вспотевшего от усердия Гринера, она объявила перерыв.

– Поздороваться и купить на рынке еды вы сможете. Вот еще – постарайтесь больше общаться с командой. Спрашивайте о значениях слов, сами не стесняйтесь их употреблять. Народ тут веселый, будут смеяться над вами – но не со зла, так что спрашивайте снова и снова. Вечером потренируемся с мечами.

Так и повелось. Дважды в день они махали деревяшками на крыше каюты, после утренней тренировки разбредались каждый по своим делам. Гринер помогал матросам – вернее, как он выучил, бахарам, с уборкой судна, проверкой снастей, штопкой паруса. Даже немного освоился с командами, и вскоре, когда Рашид, стоящий у руля, кричал «Аннэх ирти!», юноша со всеми бросался к вантам и лез наверх, чтобы поднять парус. Капитан часто звал его к себе, рассказывал, как называются созвездия; что такое галсы, что делать в бурю.

Рик же, лишенный возможности влиться в компанию матросов наравне с ним, с лихвой восполнял этот недостаток – он пел и играл на виэле. И если раньше некоторые из бахаров косились на него неодобрительно, то, как только он достал музыкальный инструмент, покивали друг другу: такие руки нельзя портить грубой работой и жесткими канатами. В первый же вечер Рик исполнил несколько песен, южанам они понравились, особенно «Вниз по матушке Тегерре». Они научили барда своим песням… и вскоре на корабле установилось что-то вроде традиции: перед отходом ко сну все собирались на палубе, Рик устраивал представление. Читал стихи, музицировал, быстро подхватывая арахандские ритмы. Под палящим южным солнцем, которое с каждым днем словно становилось все ближе, бард обгорел, и первые несколько дней ходил красный, как вареный рак. Но потом, обретя легкий золотистый загар, больше от палящих лучей не страдал.

Тео, помимо обучения Гринера и Рика языку, тренировок утром и вечером, да посиделок с музыкой, ничем особенно не занималась… Однако Гринер заметил, что периоды активности, энергичности, сменялись у нее апатией и даже головокружением. Пару раз она упала в обморок: сначала ее успел подхватить Рик, когда они сражались на деревянных мечах, потом принесли матросы – она чуть не свалилась за борт. На все попытки Гринера уговорить ее лежать в каюте, Тео добродушно огрызалась, и юноша всерьез обеспокоился бы ее самочувствием, если б не заметил, что с каждым днем она становится все крепче. На пятый день она уже скакала по кораблю, предлагая свою помощь то Рашиду, то Гринеру. Наконец, найдя компромисс между жаждой деятельности и своим положением на судне, заставила всю команду раздеться, искупаться в море, а одежду отобрала и постирала. И даже заштопала. Потом она прицепилась к повару, да так и не отстала, а команда с этого дня ела резко повкусневшую пищу и нахваливала северянку.