Геннадий Зюганов - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Житнухин cтр.№ 22

Вот такие люди, делавшие себе карьеру, не пытаясь разобраться в сути самых элементарных вещей, бездумно ворошили прошлое, привносили трагизм в настоящее, погружали в беспросветную мглу будущее…

В своей книге «Верность» Зюганов пишет, что в период его работы в Орле (вплоть до 1983 года, когда он, став инструктором отдела пропаганды ЦК КПСС, переехал в Москву) там ни о каком застое и речи быть не могло. На первый взгляд такое утверждение может показаться спорным или неискренним — ведь после смерти Л. И. Брежнева о нелегком грузе проблем, доставшемся по наследству партии и стране в целом, знали даже люди, далекие от политики. Естественно, прекрасно были осведомлены об этих проблемах и кадровые партийцы Орловщины. Успехи, которых они добивались, были в основном результатом самоотверженной работы энтузиастов и достигались вопреки многочисленным препонам и трудностям. Но большая часть их начинаний и предложений бесследно исчезала в верхах, в бюрократическом чреве центральных аппаратов, а маховик напряженной организаторской и политической работы на местах все чаще прокручивался вхолостую. Небольшая группа лиц, принимавших кардинальные, судьбоносные для страны решения, постепенно удалялась от живой партийной среды, своей инертностью сковывала жизненно важные инициативы. Вокруг Брежнева и его окружения создавался ореол незаменимости и непогрешимости, который позволял партийно-государственной верхушке без особых хлопот и забот сохранять свои властные полномочия до глубокой старости.

Позднее объявилось немало людей, обладавших почему-то не проявлявшимися дотоле прозорливостью и проницательностью, которые якобы давно предвидели крах советской власти. Правда, в основном относились они к числу тех, кто был с этой властью не в ладу и к социалистическим идеям и образу жизни особой любви никогда не испытывал. В то же время для подавляющего большинства коммунистов, искренне озабоченных судьбой страны, в те годы далеко не все было столь очевидным. Не относит себя к числу провидцев и Зюганов, который честно признается, что в период работы в Орле находился лишь на подступах к осознанию того, что партию может погубить монополия на власть. Много размышлял он о том, куда же на самом деле идет партия, почему на смену безраздельному доверию к ней приходят разочарованность и охлаждение к тем целям, которые она декларирует.

Ответы приходили не сразу, были моменты, когда подумывал он и о том, не стоит ли вернуться к преподавательской работе, к математике. Тем более чувствовал, что стал терять математическое видение — еще немного, и возвращение к любимой науке станет невозможным. Но кто из нас в минуты усталости не поддавался искушению помечтать о более спокойной жизни? Серьезно поразмыслив, принял решение идти до конца. Но не по инерции, не вслепую — прежде необходимо как следует разобраться, что происходит в обществе и партии, к какому историческому рубежу подошла страна, ощущавшая приближение неизбежных перемен и ожидавшая их.

Конечно, человеку, обладающему логическим мышлением и аналитическими способностями в сочетании с огромным опытом практической политической работы, не составляло особого труда дойти до сути происходивших процессов, что называется, собственным умом. Но для того чтобы заглянуть вперед, нужны были фундаментальные знания в области обществоведения, основательная теоретическая база, обрести которую методом самообразования было непросто. И не только потому, что повседневные дела оставляли для этого слишком мало времени. Дело в том, что в партийной печати укоренившиеся догмы и шаблонные истины подменяли серьезную науку, творческие идеи, живое слово. Верхом общественной мысли считались доклады, выступления и статьи генсека, идеологов партии. Но и они чаще отличались не глубиной содержания, а витиеватостью языка, пустым фразерством. Сентенции наподобие «крылатой» брежневской фразы «Экономика должна быть экономной» ничего кроме недоумения и раздражения не вызывали.

Так пришло решение поступить в Академию общественных наук при ЦК КПСС. Намерение Геннадия Андреевича поддержали и его старшие товарищи, которым пришлось примириться с тем, что ценный работник на целых два года выпадет из «обоймы» руководящих кадров. Но уж слишком настойчивым оказался тот в своем намерении, к тому же побаивались они: не отпустишь Зюганова в академию, не ровен час сбежит заниматься наукой в родной институт.

Настойчивость Геннадия Андреевича объяснялась просто: он был прекрасно осведомлен об исключительно высоком уровне преподавания в АОН, где были собраны лучшие кадры ученых-обществоведов. Более того, привилегированность и закрытость этого учебного заведения допускали определенное вольномыслие, позволяли профессорско-преподавательскому составу доносить до слушателей научные концепции, свободные от закоснелых догм, высказывать собственные суждения и взгляды — среди «своих» это не запрещалось.

По воспоминаниям Геннадия Андреевича, занимался он увлеченно. Подстегивало понимание, что вряд ли когда-нибудь еще представится возможность пополнить знания, целиком сосредоточившись на учебе. Поэтому в течение 1978–1980 годов он успел не только пройти полный курс наук, но и закончить экстерном аспирантуру, защитить кандидатскую диссертацию. Тема ее для философии была несколько необычной: «Основные направления планового развития городского образа жизни (на примере крупных городов страны)». За названием угадывается важная черта в характере Зюганова, постоянно проявлявшаяся в более поздние годы — стремление не просто аккумулировать знания, а активно использовать их для решения конкретных насущных задач. В диссертации был проанализирован внушительный материал, почерпнутый из деятельности партийных организаций Орла, Ставрополя, Шахт, Донецка, Львова, Жданова и некоторых других городов страны. Сам Геннадий Андреевич так поясняет выбор темы своего исследования: «Мне хотелось практической, преобразовательной деятельности, отвлеченные умствования не привлекали. Я, как садовод, как пахарь по своим генам, при виде пустой делянки хотел, чтобы усилиями моих рук и знаний на этом пространстве расцвели сады или заколосилась рожь. Или — вырастали новые уютные городские кварталы, воздвигались театры и школы, библиотеки, музеи». Идея диссертации вынашивалась еще до поступления в АОН. Когда в Орле готовился к приему очередной делегации, прибывающей изучать «Орловскую непрерывку», предупреждал своих коллег: «Обмен опытом будет не бескорыстным» — и просил их захватить имеющиеся у них материалы по собственным наработкам, строительству и социальному развитию городов и населенных пунктов тех регионов, в которых они работали. Таким образом за несколько лет собрал и систематизировал уникальную библиотеку.

Конечно, у широкого круга читателей диссертация на подобную тему сегодня большого интереса не вызовет. Однако в свое время она издавалась в виде монографии, что было тогда редкостью и являлось безусловным признанием ее научных достоинств. Естественно, эта работа не оставалась без внимания и позднее — в публикациях, посвященных лидеру КПРФ. Так, авторы одного из биографических очерков о Зюганове [4] , подробно анализируя и давая в целом положительную оценку его первой монографии, отмечают и ее недостатки. Вполне справедливо полагают они, что в ней отразились некоторые далеко не лучшие традиции эпохи: обязательное цитирование Брежнева, использование идеологических штампов — все то, что сам Зюганов позже называл идеологическим монополизмом. Что ж, ничего не поделаешь — было это необходимой данью времени, своеобразным компромиссом. Однако не со всеми замечаниями можно согласиться. Серьезный изъян авторы усмотрели, например, в том, что в работе Зюганова «ничего не сказано о развитии теневого сектора экономики, который стихийно рос, но не отражался не только в работах обществоведов, но даже в статистике. Между тем начинался процесс возвратного, регрессивного классообразования, который не замечался правящей партией, увязшей в завышенных и некорректных самооценках».